Рассвет страсти - Сильвия Холлидей

Она поспешила приблизиться и положила руку ему на плечо, стараясь вложить в улыбку побольше любви и уверенности. Но ее сердечко ныло от страха. Ставка и в самом деле была непомерно высока. Неизвестно, сможет ли Грей собрать сразу столько денег в случае проигрыша. И что его толкало на такие безрассудства? Но вот Кромптон распечатал колоду и выложил на стол:

– Вы первый, сэр.

Ридли твердой рукой вытащил карту и открыл: дама червей. Да еще мило улыбнулся, глянув ей в лицо:

– Ну вот, я же говорил.

Кромптон крякнул и потянулся к колоде. Его пальцы шарили в ней, как жирные черви. Но вот наконец он выбрал карту, вытащил ее и прижал к себе. Не сразу ему хватило духа взглянуть, что же попалось. А когда взглянул – ахнул и швырнул карту на стол рубашкой вверх.

– Будьте вы прокляты, сэр… – вырвалось у него. Немного погодя он глянул на Грея. На оплывшей физиономии не осталось ни кровинки: – Лорд Ридли, если бы мы могли решить наш спор по-джентльменски…

– Но я не джентльмен, лорд Генри, – холодно отчеканил Грей. – Я – трус из Бэньярд-Холла. Помните? – И он приказал услужливому лакею: – Подай сюда перо и бумагу. Сэр Генри будет писать долговое обязательство.

Кромптон залопотал, глотая в спешке слова и брызжа слюной:

– Покорнейше прошу простить меня за те глупые слова, ваша милость! И за сцену в Ладлоу! И за неловкость, и неуважение, выказанное мной вашей леди. Ведь я человек простой. Не губите меня!

Грей медленно улыбнулся. Аллегре он внезапно напомнил водяную змею в Каролине перед решительным броском.

– Безусловно, я и об этом подумал. Но все же предпочту проявить снисхождение. – И Ридли кивнул на прежние расписки: – Пожалуй, пока хватит и этого. В качестве свадебного подарка моей супруге.

– Премного благодарен, сэр, – выпалил Кромптон, тряся жирными щеками.

– Погодите, – предостерегающе взмахнул пальцем Грей. – Мне понадобится еще кое-что.

– Только назовите это, сэр, – жалко улыбнулся Кромптон.

– Лес Бэньярдов, что примыкает к моему поместью.

– Да вы сошли с ума, сэр! – вскочил на ноги Кромптон. – Я уже заложил там новый особняк!

– Что ж, придется сровнять его с землей, – презрительно повел бровью Грей.

– Черт возьми, я не позволю… – Снова побагровев от ярости, толстяк плевался словами: – Я не позволю меня шантажировать! Да лучше занять денег под любые проценты, чтобы выплатить ваши проклятые долги! А землю я не отдам! Она приносит доход! Мой друг, лорд Эллсмер, упокой Господи его душу, продал мне этот лес за год до смерти!

– А вот и нет, – вкрадчиво возразил Грей, качая головой. – Он подарил его, насколько мне известно. Или вы и в этом не смеете признаваться, Тибериус? Не под этим ли именем знал вас Эллсмер, когда читал ваши тайные послания?

– Ч-что? – Кромптон без сил плюхнулся обратно в кресло. – У вас… у вас нет доказательств.

– Увы, Джон Уикхэм оказался крайне беспечен. Он не уничтожил ваши письма и вместе с ними оставил еще кое-какие свидетельства своему сыну, Томасу. Кстати, кроме этого, у меня имеется посмертное признание самого Тома. Пожалуй, если эти бумаги показать Уолполу…

– Но я понятия не имел о гнусном заговоре Эллсмера до тех пор, пока никого из Бэньярдов не осталось в живых! – чуть не плакал Кромптон. – И я не обязан отвечать за то, что случилось!

– Но вы же видите: моя жена жива и здорова, и она не будет возражать против фамильного леса в качестве возмещения!

– Да-да, конечно, – тарахтел Кромптон, – но письма Эллсмера…

– Я оставлю их у себя. Но даю слово, что уничтожу их в тот же миг, как получу бумаги на владение лесом. Завтра с утра вас навестит мой секретарь. Ну, а теперь что касается этих бумажек. – Он небрежно махнул на громоздившиеся на столе расписки. – Леди Ридли, моя супруга, не прихватила достаточно большого ридикюля, чтобы поместилось все. Снимите-ка свой парик!

– Черт побери, сэр, это уж слишком!

– Ваш парик, Тибериус! – грозно ощерился Грей. И с язвительным хохотом добавил: – Теперь видите, какое грязное дело этот шантаж? Даже если шантажировать того, кого зовешь другом!

Кромптон сорвал с головы парик и швырнул его на стол. Его бритая макушка блестела от пота и была столь же багровой, как и лицо. Сопровождаемый хихиканьем гостей, которые как раз возвращались из столовой, он помчался к дверям. На пороге толстяк обернулся и помахал кулаком:

– Наглый безмозглый выскочка! Мерзавец без души и сердца! Жена наставила тебе рога с Осборном, а ты и ухом не повел! Чтоб она всегда снилась тебе в кошмарах!

Грей взревел и рванулся следом, но Ричард удержал его:

– Черт возьми, Грей, пусть его проваливает! Лучше вспомни, что ты здесь с женой. Она еле на ногах стоит от усталости!

Аллегра, вся дрожа, бессильно прислонилась к столу. Это оказалось выше ее сил – следить за поединком Кромптона и Ридли, разрываясь между гордостью и страхом, что толстяк обнажит шпагу. Она прошептала:

– Пожалуйста. Отвези меня домой.

Ридли глубоко, прерывисто вздохнул и обнял Аллегру за талию. Но пока Ричард собирал расписки в парик, он уже успокоился и даже смущенно улыбнулся:

– Как глупо с моей стороны – позволить Кромптону говорить такое. Я ведь давно подозревал Осборна и Руфь. А недавно снова восстановил в памяти нашу с ней жизнь. И все подозрительные моменты, в которых непременно участвовал Осборн. Почему-то мне показалось, что если заставить Кромптона заявить это во всеуслышание, больше не удастся скрывать правду от самого себя. – Грей снова вздохнул: – Идем, моя милая Аллегра. Пора домой, в постель.

Ричард, улыбаясь, протянул другу набитый расписками парик:

– Я не видел такого представления с тех пор, как ты заставил вице-короля Бенгалии уступить тебе своего призового жеребца! Господь свидетель, я жалею, что этого не видит Питер! – И он хлопнул Грея по спине: – Ну а теперь вези домой свою супругу. Увидимся завтра.

Чтобы добраться по темным улицам до дома, пришлось пустить впереди кареты слугу с факелом. Аллегра не переставала восхищаться достоинствами сидевшего рядом с ней мужчины. Он восстановил доброе имя Бэньярдов, заставил мерзавца Кромптона заплатить за свои происки, восстановил фамильное имение. И все это не повышая голоса, не прибегая к насилию и оружию.

– Лорд Ридли, – прошептала она, ласково пожимая ему руку, – ты самый храбрый и щедрый человек на свете!

– Вы сильно устали, леди Ридли? – с улыбкой спросил он.

– Устала, но не настолько.

– Отлично. – И он нежно поцеловал Аллегру. А потом еще раз уже не просто нежно. К тому времени, как карета подкатила к крыльцу Морган-хауса, оба сгорали от страсти. И когда оказалось, что в холле с пачкой бумаг их поджидает Бриггс, Грей не сдержал горестного стона: