Подземная пирамида - Ласло Леринц

Он посмотрел на меня почти с отвращением.

– Вы мелкое ничтожество, Сэмми… А вам не приходило в голову, что Джиральдини и Ренци могли договориться? Что вы понимаете в бизнесе, Сэмми?

– Блефуете, приятель, – сказал я с деланным ужасом.

– Я не понимаю одного: откуда у вас та слава, которую вы имеете, – сказал он и покачал головой. – Глупый вы человек, Сэмми!

Он ушел, а я смотрел ему вслед с блаженной улыбкой. Никогда еще не чувствовал я себя таким умным, как в тот момент.

Я дал ему время, только чтобы дойти до лифта, потом быстро сбежал по задней лестнице, и когда он вышел из дверей отеля, отправился за ним. Он вышагивал по пышущей жаром улице медленно и непринужденно и, казалось, не обращал ни малейшего внимания на бурлящий вокруг него Восток; шел себе, как небольшой дорожный каток. Целеустремленно, но бездумно.

Я не слишком удивился, когда на углу третьей улицы передо мной возник портал отеля «Эксельсиор», Да ну, так мы соседи?

Он даже не оборачивался, настолько был уверен в себе. Но ради приличия я и здесь, прежде чем войти за ним, подождал несколько минут.

В эту жару холл «Эксельсиора» зиял пустотой, напоминая раскрытый зев выброшенной на берег рыбы. Как два выпученных глаза, висели на стене два выпуклых зеркала, в которых, если было желание, мог полюбоваться на себя вновь прибывший гость.

Я подошел к стойке и, не задавая лишних вопросов, положил перед сонно улыбающимся портье десять долларов.

– Мне нужен мистер Ренци. Он молниеносно спрятал деньги и ткнул пальцем в сторону висевшей у него за спиной доски для ключей. – 101-й.

– А мистер Джиральдини? – 102-й.

– Сколько их всего?

Он посмотрел на меня с некоторым недоумением.

– Тех джентльменов, которые отправляются на охоту в Судан?

– Тех, – поддакнул я.

– Всего – девять.

Я поблагодарил кивком и повернулся к выходу. Я был уже у дверей, когда до моего слуха донеслись недоуменные причитания портье:

– Однако, сэр… Как же, сэр…

Двустворчатая стеклянная дверь бесшумно закрылась за мной.

За всю свою жизнь я был на Востоке один или два раза, и тем не менее на сей раз я почувствовал некую нависшую в атмосфере напряженность. И сейчас торговцы на базаре громко расхваливали свой товар, уличный цирюльник брил клиентов, которые сами себя намыливали кисточкой, а на углах улиц собирались десятки и сотни людей, которые, непрерывно жестикулируя, что-то друг другу объясняли. Воздух оглушали громкие выкрики и горловые звуки, от одной группы к другой носились дети: они что-то кричали собравшимся, и спор разгорался еще жарче. Что-то, несомненно, затевалось, но я еще не знал, что именно.

Я неспешно миновал группы спорщиков и попытался поймать такси, но безуспешно, словно все такси за эти полчаса исчезли. Выругавшись про себя, я пошел дальше, стараясь держаться в тени домов.

Итак, Джиральдини объединился с Ренци, – мысленно подвел я итог тому, что услышал от человека в шляпе. – Пока все идет по плану. Теперь вопрос лишь в том, как бы мне отвлечь их внимание хотя бы на один день.

Бредя в тени домов, я прокручивал в голове самые невероятные идеи. Нанять людей, которые похитили бы мафиози? Но я ведь никого здесь не знаю. И пока кого-нибудь найду… Нет, это не пойдет… Тогда что же мне, черт возьми, сделать? Чтобы Ренни смог улететь, нам решительно необходимы сутки спокойной работы. И обеспечить эти сутки – моя задача.

Когда я свернул за угол, на меня налетел мальчик, разносчик газет, причем ударил меня головой и к тому же точно в живот. На какое-то мгновение я ощутил себя так, словно на состязании получил сильнейший удар в солнечное сплетение, и прислонился к стене, чтобы удержаться на ногах. Газеты выпали из рук мальчика и разлетелись в разные стороны, а сам он с громким воплем растянулся на земле.

Когда я немного пришел в себя, мальчик уже сидел на земле и ревел во всю глотку. Слезы капали на подбородок и текли ручьем, смешиваясь с соплями.

Я шагнул к нему, схватил за плечи и рывком поставил на ноги. Потом, увидев, что он держится на ногах, отпустил. Он снова упал мешком, как тряпичная кукла, и заревел еще громче.

Мною постепенно стал овладевать страх. Неужели что-то серьезное? Как раз не хватало, чтобы меня схватила полиция, и даже если я не виноват…

Когда я еще раз поставил его на ноги, вокруг нас собралось по меньшей мере человек сто. Сначала они лишь с любопытством глазели, но когда мальчик свалился во второй раз, стали все громче роптать.

Не дожидаясь, пока толпа окончательно настроится против меня, я скова подхватил мальца, и когда он повис у меня на руке, быстро сунул свободную руку в карман и зажал между пальцами две долларовых монеты. Затем, когда он был готов вот-вот упасть снова, поднес монеты к его лицу.

Это было божественное чудо, что он, несмотря на закрытые глаза, сразу же заметил, что я держал в руке. Слезы иссякли за доли секунды, и он не сделал даже попытки упасть снова: схватил деньги и в следующее мгновение уже улыбался.

Настроение толпы мигом переменилось. Те, кто только что сердито смотрели на меня, широко улыбались, говорили что-то и продолжали свой путь. Дело уладилось, м причин для беспокойства больше не было.

Я покачал головой и тоже улыбнулся про себя хитрости мальчугана. Собственно говори, он честно заработал деньги за каких-то несколько минут. Что же касается газет…

И тут я увидел одну из газет, которую умчавшийся в радостном возбуждении мальчик оставил валяться на земле. Это была местная англоязычная газета, и заголовок на первой полосе жирным шрифтом громогласно возвещал: «Всеобщая мобилизация!»

Я поднял газету с земли, прислонился к стене ближайшего дома и пробежал глазами только самые броские заготовки. «Танкисты в Южном Ливане». «Двадцать восемь танковых бригаду границ». «Наблюдатели ООН покинули страну!»

Я прочитал еще несколько заголовков и, несмотря на то, что над головой у нас нависла военная угроза, довольно улыбнулся.

Теперь держись, Джиральдини!

Из предосторожности я решил позвонить из телефонной будки на улице. В табачной лавке я разменял несколько монет и, следуя указаниям продавца, набрал номер телефона полиции.

После продолжительного гудка трубку сняли, и неприветливый мужской голос выкрикнул:

– Полиция! Что вам нужно?

Я, конечно, только по интонации мог догадаться, что он сказал именно это, потому что поднявший трубку говорил по-арабски. Тем не менее, я ясно понял по его голосу, как он рассержен, что сейчас, когда на пороге война, он вынужден заниматься какими-то незначительными уголовными делами.

– Вы говорите по-английски? – спросил я и продолжал терпеливо держать трубку у уха, пока он обрушивал на меня поток непонятной речи.