Гарем - Бертрис Смолл

— Спасибо, моя госпожа. Мне нравится это имя. Сайра наклонилась вперед и выглянула за занавески паланкина. Дворец был уже близко.

— И последнее, — сказала она. — На людях я не стану никак подчеркивать свое особое отношение к тебе, но это не значит, что я забыла про тебя и ничем тебе не буду помогать. А теперь сиди тихо. Мы уже почти дома.

Носильщики вбежали со своей ношей в ворота Эски-сераля и тут же повернули в Садовый двор. Оказавшись у себя в покоях. Сайра послала за портнихой, дородной женщиной лет пятидесяти. Когда та появилась в дверях. Сайра поднялась навстречу и приветственно протянула руки:

— А, Серви! Как я рада тебя видеть. Давно хотела поблагодарить тебя за нижнее белье, сработанное твоими девушками, — отличная работа! — да все времени не было. Дела, дела… — Открыв шкатулку. Сайра на мгновение задумалась, а потом небрежно подняла нитку кремово-розового жемчуга и самолично повесила портнихе на шею. — Небольшой знак моего внимания. Присядь, сейчас Рут принесет нам кофе.

Портниха, одновременно смущенная и обрадованная подарком, опустилась на подушки, восторженно перебирая пальцами жемчужное ожерелье. Принесли кофе. Сайра сама разлила его и передала портнихе маленькую глазурованную чашку. Какое-то время они болтали, потом Сайра спросила:

— Сколько девушек в твоей ода, Серви?

— Пять, моя госпожа. Но почти все они орудуют иголкой с ниткой из рук вон плохо. Впрочем, может быть, я излишне к ним придираюсь, — тут же извинилась она.

Сайра дала ей взглянуть на шелковый платок, расшитый Карем.

— Что скажешь?

Серви взяла платок и внимательно рассмотрела его:

— Хорошая работа, моя госпожа. Очень хорошая.

Сайра позвала Мариан:

— Пошли ко мне Карем. — Она вновь повернулась к Серви:

— Если ты действительно считаешь, что платок расшит неплохо, можешь избрать эту девушку к себе в ода. Я связываю с ней большие надежды, как что ты только выиграешь от того, если из твоей ода выйдет фаворитка султана.

Серви согласно кивнула. В гостиной появилась юная рабыня. Она поклонилась портнихе и валидэ и замерла на месте, скромно потупив глаза и сложив руки на животе.

— Это Карем, — улыбнувшись, проговорила Сайра. — Татары в прошлом году отдали ее нам в качестве дани. До сих пор она жила в доме моей дочери, где выполняла несложную работу. Но, увидев, как она ловко вышивает, я решила привезти ее сюда. С иголкой и ниткой она управляется весьма искусно, но, увы, во всем остальном полная невежда. Надеюсь, что под твоим началом она получит хорошее воспитание.

Серви понимала, что у нее нет выбора. По крайней мере хорошо то, что девчонка действительно умеет вышивать. И потом валидэ верно заметила, что когда именно из твоей ода выходит будущая жена султана, в этом есть свои преимущества. А раз Сайра-Хафиэе решила, что эта девчонка может стать кадиной султана, значит, она ею станет.

— Буду счастлива исполнить вашу просьбу, моя госпожа, — сказала Серви.

— К Карем следует относиться точно так же, как и ко всем остальным девушкам. Хвали ее, только когда она будет этого заслуживать, а за проступки наказывай, как ты наказываешь других воспитанниц. Я не потерплю, чтобы она выросла избалованной.

— Разумеется, моя госпожа.

— И еще, Серви. Никому не проболтайся об этом разговоре. Ты меня понимаешь? Ты взяла эту девочку к себе не потому, что я тебя попросила, а потому, что она хорошо вышивает.

Серви улыбнулась:

— Да, моя госпожа. Я прекрасно тебя понимаю. Так в султанском гареме появилась Карем.

В тот день, когда в ода Серви был банный день, валидэ незаметно уединилась в потайной комнате, показанной ей в свое время еще Хаджи-беем, дабы получше рассмотреть свое новое приобретение. И надо сказать, не была разочарована.

У Карем были красивые светлые волосы. После того как их тщательно вымыли водой с лимонным соком, они засверкали будто золото. Милое личико в форме сердечка, маленький, чуть остренький подбородок, большие с поволокой глаза и бархатные ресницы.

Фигура у нее была просто идеальна. Она была невысокого роста, имела крепкие в форме полушарий груди, тонкую талию и круглые розовые ягодицы. У нее были стройные и очень красивой формы длинные ноги и мягкий кремовый загар.

За несколько месяцев, проведенных в султанском гареме. Карем многого достигла. Она научилась без акцента говорить по-турецки тихим грудным голосом. Как выяснилось, она питала склонность не только к вышивке, но и к музыке. Научилась играть на лютне и на гитаре и забавно отстукивала ножкой ритм, когда аккомпанировала себе. Манеры ее стали безупречны. Прислушавшись к совету валидэ, она каждый день стала менять наряды. Впрочем, у нее, как у простой гедиклис, был пока весьма небогатый гардероб, но русская девушка умела каждый раз добавить к своему платью какой-то новый штрих.

Если у нее и был недостаток, так это злопамятность. Будучи выпоротой за какой-нибудь проступок, она не заливалась слезами, как другие. Карем молча поднималась с лавки и несколько мгновений смотрела своему экзекутору прямо в глаза, как бы говоря:

"Запомню».

Сайра-Хафизе была довольна успехами Карем и все чаще думала: «Наконец-то я нашла девушку, которая сумеет отвлечь Сулеймана от его прилипчивой Гюльбейяр».

Утвердив в Белграде и на Родосе османское господство. Сулейман вернулся в столицу империи. Он сильно изменился, и эти изменения порадовали Сайру. За два года военной кампании он превратился из вежливого и нерешительного молодого человека в сильного, волевого мужчину. Ему уже не нужно было объяснять, что для защиты своих границ необходимо продолжать завоевания, начатые родителем. Словом, Сулейман окончательно созрел для того, чтобы управлять империей.

Народ радостно приветствовал султана, семья встретила его теплом и лаской. Памятуя о том, что он рос домашним ребенком, Сулейман первый свой вечер дома провел в покоях матери. Подобный знак уважения к ней был высоко оценен турками, но в действительности это был не просто жест со стороны молодого султана. Сулейману нужно было поговорить обо всем, чего он достиг за эти два года, и посоветоваться насчет будущих планов. Гюльбейяр же в серьезные собеседницы не годилась.

Валидэ искренне симпатизировала кадине своего сына, но Гюльбейяр в свое время научили лишь физически услаждать мужа, и она полагала, что этого вполне достаточно. Сайра же знала, что наибольшего успеха у своего господина женщина достигает лишь тогда, когда устраивает его не только физически, но и духовно. Впрочем, Гюльбейяр этого не понимала.

Когда вечер уже близился к концу, Сулейман обратился к Михри-хан:

— Летом ты выйдешь замуж, сестра.