Ведьма - Дональд Маккуин

— Церковь нельзя разделить. Но я сражаюсь рядом с ним с самого начала.

Последние слова звучали явным оправданием, и Джалита отнеслась к этому с пониманием. Налатан увидел, как она придвинулась ближе к Эмсо и, наклонив его голову, положила ее себе на плечо. Пальцы Джалиты пробежали по его волосам.

— Ты самый добрый его друг. Возможно, единственный. — Седеющая голова Эмсо приподнялась, но Джалита твердой рукой вернула ее на место, продолжив тем же певучим голосом: — Сайла предала Церковь и сделала Гэна своим защитником. Мы знаем, что единственное ее желание — разрушить наши порядки, заставить наших женщин быть такими, какими они не хотят и не могут быть, воспитать детей так, чтобы они получили секретное знание, по праву принадлежащее только благородным и Церкви. Сейчас Гэн сражается с Церковью. Черная Молния и Белый Гром — где они теперь? Почему Ланта с ними, а Налатан нет? Сайла не такая уж сильная ведьма, но у нее есть Ланта, провидица, которая заодно с ней. Бедный Налатан. Черная женщина покинула его. Ланта сейчас вместе с ней и с Конвеем; все плетут сети заговора, чтобы собрать силы для борьбы с Церковью. Это дьявольские силы. Признай это, Эмсо; ты думал о том же. И Леклерк, предназначенный мне в мужья. Ты видел, как он смотрит на Гэна; он будет помогать ему до самого конца. Теперь очередь за тобой. Верни Гэна Церкви, заставь его слушать тех, кто может сделать Три Территории могущественными. Только ты способен на это.

Ветер свистел в продуваемом насквозь чердаке, завывая во всех углах и щелях. Налатан продрог до костей. Он попробовал пошевелиться, чтобы хоть немного согреться, но оказалась, что его рука прижата рукоятью меча. Ему пришлось потихоньку высвобождать пальцы.

Голова просто раскалывалась от боли на промозглом ветру. Никого, кроме Эмсо, невозможно было так опутать этой ложью. Налатан знал, что он должен остановить ее, даже если ему придется шпионить за Джалитой. Она словно сама безжалостная Сушь, выпивающая силы жертвы, каплю за каплей. Она не оставит ничего, кроме отвратительной пустой шелухи, и народ назовет ее предательницей.

Лгунья.

Теперь понятно, что значила решимость Леклерка, когда он говорил о своей собственной значимости и своих правах.

Лгунья?

Сайла заручилась поддержкой Гэна.

Лгунья?

Доннаси скоро должна вернуться. Она придет вместе с провидицей. После той клятвы никто, кроме Конвея или других чужеземцев, не должен знать, где находится святыня.

Лгунья?

Глава 65

Встревоженный открывшейся ему опасностью, Налатан пропустил часть разговора. Он был близок к панике, когда звонкий смех Джалиты вернул его к действительности. Налатан не знал, что именно он прослушал и что так позабавило ее. Джалита продолжала:

— Наши женщины воспитаны правильно. И Завет Апокалипсиса говорит нам: «В мужчине есть сила Церкви, а в женщине есть жизнь мужчины и что она должна получать поддержку от мужчины и от Церкви». А как женщина может получить защиту, если за ней не присматривают? Для нее это только благо, и мы уважаем тех мужчин, которые знают об этом. Нам это нравится.

— Ты цитируешь Завет. Ты такая молодая, но многое понимаешь.

— Я знаю только то, что кажется мне правильным.

Налатан содрогнулся от жуткой иронии этих слов.

Джалита и Эмсо все еще продолжали обниматься, но сейчас Эмсо сидел прямо, глядя в глаза Джалиты и пытаясь увидеть в них какой-то скрытый мир. Ее слова плыли над бледным облачком дыхания.

— Проведи остаток этой ночи здесь, вместе со мной. Возможно, у нас больше не будет случая, пока ты не спасешь Гэна и мы сможем рассказать ему все о нас. — Джалита подарила Эмсо легкий поцелуй, но немного отодвинулась, ускользая из его объятий. Рука Эмсо лежала у нее на плече. Глядя на Эмсо дразнящим взглядом, Джалита не торопясь развязала шнурок своего плаща. Он соскользнул с нее, как струящаяся вода, увлекая за собой капюшон. Освобожденный клубок черных волос рассыпался живым потоком по ее плечам. Под плащом была блузка. Белые пальцы Джалиты, танцующие по темной материи, расстегивали кнопки.

Эмсо застонал, и, казалось, этот стон шел из самой глубины его сердца. Джалита чуть улыбнулась ему. Налатан старался смотреть в сторону — ему тяжело было видеть эту улыбку. В ней не было тайного уговора, или обещания, или даже предвкушения. Налатан сказал себе, что это ему просто кажется, но не мог избавиться от ощущения, что в ее глазах был триумф.

Распахнутая блузка высвободила роскошную грудь цвета слоновой кости. Джалита раздевалась медленно, как бы обдумывая каждое свое движение, все больше и больше затягивая Эмсо в этот добровольный плен. Обхватив пальцами концы полностью расстегнутой блузки, она распахнула ее еще шире. На небе появился бледный ореол полумесяца, подчеркивая совершенную округлость ее белоснежной груди.

Но тут Джалита резко запахнула блузку. Эмсо, спотыкаясь и барахтаясь, сжимал в пустых руках воздух.

— Что это было? — Джалита задышала тяжело и тревожно. — Я что-то слышала! Здесь кто-то есть, Эмсо. Я слышала.

Джалита прислушивалась, повернувшись и нагнувшись вперед, встав между Эмсо и крошечным фонарем. Возбужденный и захваченный врасплох, Эмсо метался, как человек, которого охватил приступ боли или страха. В отчаянии он пытался пробраться к фонарю и погасить его. Джалита мешала ему, и он буквально оттолкнул ее в сторону. Свет погас, и вокруг воцарилась полная тишина.

Налатан прекрасно знал, что ни единый звук не прерывал разыгранный Джалитой спектакль.

Он пропустил последнюю часть этого вероломного представления, сосредоточив все внимание на Эмсо, обследовавшем помещения конюшни. Когда Эмсо вернулся, Налатан решил оставить свой наблюдательный пункт.

— Побудь здесь, — сказал Эмсо Джалите. — Я уверен, что снаружи тоже никого нет, но пойду посмотрю и вернусь за тобой. Мы возвратимся в замок вместе. — Джалита, по-видимому, пыталась возражать, потому что Эмсо твердо и решительно ответил: — Я не должен позволять тебе идти одной. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Теперь мы заключили соглашение, ты и я.

Налатан был рад, что он не смотрит на нее. Глядеть на Джалиту с вожделением казалось ему непростительной глупостью.

Когда Налатан выходил из конюшни, было еще достаточно темно, но последние звезды уже уходили, уступая место новому дню. Он поспешил к дому, но не направился в свою комнату, а пошел в банные помещения, расположенные по соседству с кухней замка. Всегда желанный душ был прохладным. Открыв затычку в днище большого деревянного бака, Налатан постоял под струей воды, намылился, потер тело и смыл мыльную пену с шеи. Ковшиком он зачерпнул горячую воду из медного котла, стоящего на медленном огне, и вылил ее в чан, а затем долил холодную воду в котел. Вода в чане оказалась слишком горячей, и Налатан добавил туда холодной, чтобы получить именно такую температуру, какую хотелось. Он плеснул в чан воду из керамического кувшина, и помещение наполнил пар с острым запахом полыни.

Здешние люди очень любили запах полыни. У Налатана он вызывал воспоминания о его детстве, проведенном в Суши. Но сейчас у него не было времени на подобные воспоминания, мысли о настоящем затмевали все остальное.

Закрыв глаза, он прислонился к грубым кедровым жердям. Налатан думал об Эмсо; каким же он оказался дураком и каким хорошим человеком был, пока его не одурачили.

Он думал о том, что и его обманули.

Эти воспоминания терзали его. Джалита совсем не походила на Доннаси; не было никакого сравнения. Кроме того, ложь — это всегда ложь.

Мысль об измене постоянно вертелась в его голове и скреблась там, как кошка с острыми когтями. Налатан чуть сменил положение, почувствовав, как неудобно он сидит.

Конечно, он сознавал, что любовь заставляла и его совершать необдуманные поступки. Почему же следует осуждать Эмсо за то, что могло случиться с любым мужчиной? Должны ли рушиться жизнь и честь из-за мимолетного страстного увлечения? И причиной всего этого была женская ложь?

Об этой лжи мог знать только шпион.

Налатан огляделся вокруг. Флегматичное спокойствие камней и вид жердей из вековых кедров подействовали на него умиротворяюще. Во всем этом ощущалось постоянство, устойчивость и терпение.

Налатан решил, что следует вести себя с Эмсо как обычно; по крайней мере сейчас. Если Эмсо поймет, что вся эта сцена в конюшне была не более чем дешевой приманкой, то он просто отбросит ее, как выливают использованную грязную воду. Кроме того, Леклерк тоже вряд ли купится на удовольствие услышать несколько льстивых слов и взглянуть на чью-то нежную кожу.

Джалита явно переоценила свои силы. Женщины часто ошибаются в том, чего они могут добиться от мужчины.

Поднявшись, Налатан вылез из лохани. Его обволакивал струящийся пар, и облачко легкого тумана тянулось за ним, пока он шел к шкафу с полотенцами. Вытираясь, он принял решение.