Записки под партами - Ники Сью

— Тебя тоже касается, — фыркнул Игорь. Мы замерли в проходе на лестничной клетке и в этот же момент замер там Матвеев. Рядом с ним стоял высокий в меру худой, но широкий в плечах парень. Точно с ним виделись раньше. На голове шапка, скрывающая темные волосы, на руке черный браслет с крестиком. Симпатичный парень, более открытый что ли, чем мой объект воздыхания. Матвеев сначала смотрел на меня строгим, стальным взглядом. А затем я осознала, что он уставился на руку Разина, которая все еще активно сжимала мое плечо. Он хмыкнул как-то недовольно, косо улыбнулся и уверенным шагом направился прямо на нас. Черт! Я понимала, что вполне вероятно, вся эта ситуация сейчас выглядит крайне двусмысленно, но не знала как быть. Резко скинула руку Игоря, сделала шаг в сторону, и хотела уже, было сказать долгожданное привет, как Матвеев прошел мимо. Просто прошел мимо. Будто и нет меня здесь вовсе.

Глава 78

Таисия

У меня перехватывает дыхание в ту секунду, когда плечо Даниила легонько задевает мое. Я машинально поворачиваю голову, но моему взору достается только прямая широкоплечая спина парня. Он прошел мимо. Я готова была сорваться и побежать следом, схватить его за руку, но в реальности словно вросла в проклятые ступеньки. Тело камнем замерло, руки приросли к швам, а в горле застрял ком обиды.

— Тась, — над ухом, как противная муха, зажужжал голос Разина. Я поджала губы и резко скинула руку друга с плеча. Сейчас отчетливо понимала, как меня раздражает это излишнее внимание. Как хочу снова стать невидимкой. Разве что остаться эпицентром Дани, только для него и не для кого больше.

— Игорь, хватит постоянно меня обнимать! — Не смогла сдержать эмоции, закричала на друга, хотя эта была лишь малая часть того, что так стремительно пыталось вырваться наружу из моих уст. Головой понимала, что вполне вероятно ситуация со стороны выглядело очень двояко. Наверное, я бы тоже обиделась, если бы увидела в подобном свете Матвеева.

— Фили… — хотел было Игорь вставить весомый аргумент, но я не дала ему этой возможности. Грозно глянула, хмыкнула и быстрыми шагами сбежала по ступенькам вниз.

Не пошла в столовую, хотя живот активно уркал и намекал на голод. К черту! Не хочу лишних разговоров, поэтому запираюсь в туалете вплоть до самого звонка. На глаза слезы даже прорываются, и как хорошо, что у нас кабинки закрываются на замки. Могу позволить себе выпустить порыв обиды в виде соленных капель на щеках. Сейчас почему-то отчетливо начинаю понимать, что мое поведение изначально было неправильным. Вместо того, чтобы выслушать Даню, чтобы дать шанс ему рассказать свою версию ситуации, я его выгоняла. А ведь наверняка ему тоже было неприятно. Я поверила каким-то левым людям, поверила всем, кроме единственного человека, пытавшегося донести до меня правду.

Кладу голову на колени, хочется завиться в какой-нибудь кокон и ждать там лета. Вру. Бесконечное вранье самой себе, просто лишь бы убежать от чувств, разрывающих сердце. Я хочу снова вернуть все до событий того субботнего вера. Хочу засыпать с телефоном, хочу просыпаться под звуки смс, хочу гулять за руку с Матвеевым, просто хочу его обратно. И мне вдруг отчетливо кажется, что я все испортила. Сама. Оттолкнула. Охладела. Выгнала. А он как дурак все пытался и пытался схватить меня за руку, ухватиться за тонкую ниточку наших, совсем еще, зеленых отношений. Не достойна я такого парня. Девчонки за него горло перегрызть готовы, вон Светка одна чего стоит. Стояла до последнего с гордой выпяченной грудью. А я… а я просто отфутболила его в сложную минуту для нас обоих.

Когда звонок эхом отзывается в моей голове, с неохотой возвращаюсь в класс. Усаживаюсь за свою парту, вытаскиваю ручку с книгой. Время тянется медленно, а шум все усиливается. Разрывает бензопилой и дрелью по голове, и в какую-то минуту, мне даже хочется закрыть уши руками. Лишь бы остаться один на один с собой.

— Ребята, — появляется наша классная. Она откашливается, старается перекричать народ. А взрослые, казалось бы, люди продолжают выказывать полное неуважение. И я вдруг отчетливо ощущаю на себе чей-то взгляд. Поворачиваю голову, ищу глазами того, кому я могла бы понадобиться. Но Леваков, мой постоянный мучитель, сейчас занят телефоном и не он смотрит… смотрит человек рядом с ним. Света. Ее колючий взор обжигает, словно к коже поднесли фитиль с огнем. Сразу вспоминаются события того вечера, и я невольно задумываюсь, почему такая красивая девушка не смогла занять никакого места в сердце Матвеева. У нее правильные черты лица, идеальная фигура, а про шикарные пышные волосы я вообще молчу. Мне до Самохиной очень далеко. Да нас даже близко не поставить. На ее фоне я серая мышка, несмотря на рыжие кудри. И снова укол ревности. Болючий такой. Противный. И мне страшно становится. А вдруг опять мешок на голову наденут, вдруг снова увезут куда-то. Страх колючими шагами медленно взбирается к моему горлу, обхватывает его, заставляет дрожать, чувствовать себя кроликом среди стаи волков. Сглотнула. Перевела взгляд. Не стоит подавать виду, что я боюсь, что жмусь вся. В любом случае, здесь столько людей, вряд ли Самохина будет подрывать прекрасную репутацию из-за кого-то вроде меня.

— Титов нас покинул, — как гром среди ясного неба звучит голос учительницы, вытаскивая меня из самопоглощающих мыслей.

— В смысле? — Кричит с задних рядов Ленка. И народ ее подхватывает моментально волной недопонимания.

— Ну вот так, — пожимает она плечами. — После драки родители решили забрать его документы. Хотя я просила их оставить Жору, выпускной же класс. Но они на отрез отказались.

Я всматриваюсь в лицо учительницы, пытаюсь осознать, верно ли расслышала все то, что она сказала. Титова перевели? Серьезно? И о какой драке речь. Ничего не понимаю. Что произошло в гимназии такого, что Жору забрали родители. До этого ему все с рук сходило: начиная от издевательств над учениками, заканчивая, учителями. Титов был эдаким здешним тираном, уверена, многие мечтали о том, чтобы его в один прекрасный день не стало. Я честно сказать, тоже была в рядах этих мечтателей.

— Хватит шуметь, — прикрикнула женщина, снова привлекая к себе внимание. И народ, наконец, начал успокаиваться. Однако шушуканья по рядам были слышно еще минут двадцать, все же новость была