Совершенно секретно - Ральф Ингерсолл

Брэдли прекрасно учел обстановку и сделал выводы. Его приказы, напоминаю, что письменных приказов не было, а была просто договоренность между командирами и по всем звеньям системы управления, — давали именно то, чего требовала обстановка. У Монтгомери были все преимущества, была приданная ему на усиление Девятая американская армия, британский и американский флоты и столько авиации, сколько физически можно было сосредоточить над одним участком европейской территории, — и тем не менее, он продолжал вопить, требуя у Эйзенхауэра еще саперных батальонов, еще то одного, то другого, утверждая, что иначе он вообще не может выступить против страшных немцев. Сам Эйзенхауэр хотел, во что бы то ни стало очистить Рейнскую низменность, прежде чем двигаться дальше. Но Брэдли был убежден, что страшные немцы уже при последнем издыхании, а потому сейчас самое время дать волю командирам, и — вперед, каждый за себя!

Брэдли был прав, и это наглядно подтвердилось. Первые прорвавшиеся колонны американцев привели в замешательство немецкое командование. Вся обстановка на Рейнской низменности менялась так стремительно, что спустя двадцать четыре часа после начала наступления немцам стало ясно: принять бой они не могут, и единственный путь — отходить за Рейн и взрывать за собой мосты.

Захват Ремагенского моста подвижной колонной 9-й американской танковой дивизии, ударившей на юго-восток после прорыва на Рере, вовсе не был случайной удачей, как это могло показаться читателям газет, или даже профессиональным военным, где-нибудь за три тысячи миль от места действия. Рейнские мосты — грандиозные сооружения, и хлопушками такой мост не взорвешь. Даже когда сделана вся предварительная подготовка для взрыва при отступлении, выбор момента представляет одну из труднейших задач во всей практике военного дела. Какой-нибудь арьергард должен остаться и быть предоставленным своей судьбе — умереть, сдаться в плен или вплавь переправиться через Рейн, для чего нужно быть, по крайней мере, рекордсменом.

Когда Первая армия форсировала Pep, на Рейне еще было с десяток мостов, годных для переправы. Каждый американский командир облюбовал какой-нибудь из них, надеясь захватом его увенчать свою боевую карьеру. На многие мосты пришлось даже по два, по три претендента. Состязание по захвату моста через Рейн велось по всем традициям американских прерий. Выстрел возвестил, что старт дан, и можно было держать пари, что одна из американских колонн пробьется сквозь общую свалку и переправится через мост прежде, чем будет включен ток в детонатор. И 9-я танковая выиграла состязание.

Мост ей достался трудный — он сильно пострадал от наших бомбежек, и сами немцы, еще за месяц до нашего прихода, объявили его ненадежным для тяжелого транспорта. Правда, весь этот месяц немцы усиленно его ремонтировали, предвидя возможное отступление, так что, когда мы его захватили, танки с грехом пополам могли по нему пройти.

Так же и по своему месторасположению Ремагенский мост был самым неудобным для переправы. Его восточный конец упирался в крутые, обрывистые горы, которые при хорошей системе укреплений, взять приступом почти невозможно. Однако, именно по причине их неприступности, немцы не укрепили этих гор. После первой же атаки американцы очутились на ближайшем гребне.

И все же один из старших американских офицеров вместо почестей и наград получил снижение в чине за то лишь, что не продвинулся со своей частью дальше в течение первых сорока восьми часов. Мост несколько дней находился под обстрелом немецких батарей.

Гитлер лично задался целью сбить нас с Ремагенского предмостного укрепления и не щадил для этого усилий. Несколько дней мы все опасались, что дело кончится плохо.

Ремагенский мост скончался от ран через десять дней после того, как мы его взяли. Но и десяти дней оказалось достаточно. За это время успели навести два понтонных моста, и Первая армия прочно закрепилась на восточном берегу Рейна. Немцы, в ярости и страхе, как бы ремагенское предмостное укрепление не послужило плацдармом для нового прорыва, принялись оголять весь Рейнский фронт, сосредоточивая силы против нас. Местные резервы, поджидавшие Монтгомери, снялись с места и двинулись на юг, чтобы задержать Ходжеса.

Снова на арене Паттона. Для Джорджи Паттона это была большая незадача: ведь наступление на Рейнскую низменность начали его войска, и они же прорвали немецкую оборону в горах еще до удара на севере, а честь первой переправы через Рейн досталась солдатам Ходжеса. Но, несмотря на эту неприятность, Джорджи продолжал заниматься своим делом — и весьма успешно. А его дело было — выйти к Франкфуртскому проходу.

Немецкая армия, разбитая Паттоном в лесах Эйфеля, отступала не за Рейн, а на юго-восток за Мозель. Река Мозель течет к Рейну под прямым углом и образует одну из границ куска сильно пересеченной местности, которую с двух других сторон замыкают Рейн и Саар. Местность эта носит название Пфальц, и Франкфурт лежит по ту сторону Рейна, против ее северо-восточного угла. Хотя Паттон и вышел уже на Рейн, ему предстояло выдержать еще одно большое сражение, прежде чем устремиться к своей заветной цели Франкфуртскому проходу.

Как и тогда, перед Эйфелем, приказа о продвижении Паттон не получил. Снова ему было предписано задержаться — на этот раз на Мозеле, — и снова Брэдли нашел для него способ обойти и СХАЭФ и немецкую армию.

Южный край Пфальца идет по границе Германии. В этом секторе 6-я армейская группа Джеки Деверса уперлась в Западный вал и остановилась. Именно здесь, во время арденнского наступления, Гиммлер лично стал во главе немецких эсэсовских войск и предпринял диверсию, настолько успешную, что в результате ее американская Седьмая армия вынуждена была отступить к линии Мажино. Это произошло всего за несколько дней до того, как русское наступление заставило немцев прекратить начатые действия и отойти в противоположном направлении — назад к Западному валу. Все эти обстоятельства задели за живое Деверса и Пэтча (командующего Седьмой армией), и они уговорили Эйзенхауэра дать им несколько дивизий Паттона, чтобы укрепить южный фланг американского фронта и начать наступление на Пфальц. Эффект коронного номера англичан на севере не должен был пострадать от этого наступления, — напротив, оно им шло на пользу, так как, во-первых, ослабляло Омара, во-вторых, отвлекало противника на юг. Монтгомери не стал возражать.

Удар 6-й армейской группы на Пфальц был задуман как развернутое наступление на очень широком фронте и должен был отогнать немцев назад за Рейн. Он планировался целый месяц, но когда все уже было готово, Паттон взял Трир, прорвав Западный вал на юге, и вступил в Эйфель. Большое число немецких войск попало при этом в «котел», остальные отступили за Мозель.