Танец с драконами. Книга 1. Грёзы и пыль - Джордж Мартин

Бран закрыл глаза, сбросил кожу. Войти в корни… стать деревом. Какой-то миг он еще видел окутанную мраком пещеру и слышал реку внизу – миг спустя он перенесся домой.

Лорд Эддард сидел на камне у глубокого черного пруда в богороще. Бледные корни сердце-дерева обнимали его, как заботливые старческие руки. На коленях у него лежал Лед, и отец протирал меч масляной тряпицей.

– Винтерфелл, – прошептал Бран.

– Кто здесь? – Лорд Эддард оглянулся, испуганный Бран отпрянул.

Отец, пруд и богороща поблекли; он снова оказался в пещере, и бледные корни чардревного трона обнимали его, словно мать младенца. Перед ним загорелся факел.

– Скажи, что ты видел. – Издали Листок казалась девочкой не старше Брана или его сестер, вблизи было видно, что она давно уже не ребенок. Сама она говорила, будто ей двести лет.

Бран, у которого пересохло в горле, сглотнул.

– Винтерфелл. Я был дома и видел отца. Он не умер! Он там, в Винтерфелле!

– Нет, мальчик, он умер, – сказала Листок. – Не пытайся вернуть его к жизни.

– Но я его видел. – Бран чувствовал щекой прикосновение шершавого корня. – Он чистил Лед.

– Ты видел то, что хотел увидеть. Тебя тянет к отцу и к родному дому, и они предстали тебе.

– Прежде чем что-то увидеть, надо научиться смотреть, – сказал лорд Бринден. – Ты видел прошлое, Бран, глядя глазами сердце-дерева в своей богороще. Дерево понимает время иначе, чем человек. Оно знает, что такое солнце, вода и почва, но понятия дней, лет и веков ему чужды. Для людей время – словно река. Подхваченные его течением, мы несемся от прошлого к настоящему, всегда в одну сторону. Деревья живут по-другому. Они пускают корни, растут и умирают на одном месте – река времени не трогает их. Дуб есть желудь, желудь есть дуб. Для чардрева тысяча человеческих лет словно мгновение – вот дверь, через которую мы с тобой можем заглянуть в прошлое.

– Но он слышал меня, – не уступал Бран.

– Он слышал шорох ветра в листве. Ты не можешь поговорить с ним, как бы тебе того ни хотелось. Я это знаю, Бран. У меня свои призраки: любимый брат, ненавистный брат, желанная женщина. С помощью деревьев я вижу их до сих пор, но не могу сказать им ни слова. Прошлое остается прошлым. Оно поучительно, но изменить его мы не в силах.

– Увижу ли я отца вновь?

– Овладев мастерством, ты сможешь видеть глазами деревьев все, что захочешь, будь то вчера, в прошлом году или тысячу лет назад. Люди заключены в вечном настоящем, между туманами памяти и тем морем теней, каким нам видится будущее. Есть бабочки, живущие всего один день, но им этот коротенький промежуток времени представляется не менее долгим, чем годы и десятилетия нам. Дуб может прожить триста лет, красное дерево – три тысячи, а чардрево, если не трогать его, живет вечно. Зима и лето для них не дольше мгновения, а разницы между прошлым, настоящим и будущим нет вовсе. Твое зрение не будет ограничено родной богорощей. Поющие вырезали на своих сердце-деревьях глаза, чтобы те пробудились, через них и учится смотреть древовидец на первых порах… но потом ты начнешь видеть гораздо дальше.

– Когда? – спросил Бран.

– Через год, через три, через десять… не знаю когда. В свое время это придет к тебе, обещаю… Но теперь я устал, и деревья зовут меня. Вернемся к этому завтра.

Ходор отнес Брана обратно в его пещерку, бормоча «ходор». Листок шла впереди с факелом. Бран надеялся, что Мира и Жойен будут на месте и он обо всем им расскажет, но в их уютной скальной комнатке было пусто и холодно. Ходор уложил Брана в постель, укрыл меховыми шкурами, развел для него костер. Тысяча глаз, сотня шкур, мудрость, уходящая глубоко, как корни старых деревьев.

Бран, глядя в огонь, решил не спать до прихода Миры. Уныние Жойена ничем не пронять, но Мира порадуется новым достижениям друга. Он сам не заметил, как закрыл глаза и опять перелетел в винтерфеллскую богорощу. Лорд Эддард на этот раз был намного моложе, без следа седины в каштановых волосах.

«…пусть они растут как братья и любят друг друга, – молился он, склонив голову, – а моя леди-жена найдет в душе силу простить…»

– Отец, – прошелестел Бран, как ветер в листве. – Это я, Бран. Брандон.

Эддард Старк поднял голову и хмуро посмотрел на чардрево. «Он не видит меня», – в отчаянии понял Бран. Ему хотелось прикоснуться к отцу, но он мог лишь смотреть и слушать. Он был в дереве и смотрел на мир его красными глазами – деревья говорить не умеют. На глазах выступили слезы – его, Брана, или чардрева? Будет ли плакать дерево, если заплачет он?

Отец возобновил молитву, но его слова заглушил деревянный стук. Лорд Эддард растаял, как туман поутру: теперь по богороще, фехтуя ветками, носились двое ребят. Девочка была старше и выше мальчика… Арья? Нет, быть того не может. Если она Арья, то мальчик – сам Бран, а он никогда не носил таких длинных волос, и сестра не побивала его в игре, как эта девчонка. Вот она огрела мальчика по бедру, да так сильно, что нога у него подломилась, и он плюхнулся в пруд. «Тихо ты, дурачок, – сказала она, бросив ветку. – Это всего лишь вода. Хочешь, чтоб старая Нэн услыхала и нажаловалась отцу?» Став на колени, она вытащила брата, и оба тут же растаяли.

Картинки стали сменяться так быстро, что у Брана зарябило в глазах. Ни отца, ни похожей на Арью девочки он больше не видел. Из пруда вышла нагая женщина с большим животом; она преклонила колени и стала молить старых богов о сыне, который за нее отомстит. Стройная девушка привстала на цыпочки, чтобы поцеловать рыцаря ростом с Ходора. Юноша с темными глазами, бледный и злой, отломил у чардрева три ветки и выстругал из них стрелы. Само дерево с каждым видением становилось все ниже, а деревья вокруг, превратившись в саженцы, исчезли совсем, и на их месте появились другие деревья, которым тоже предстояло исчезнуть. Лорды, которых Бран видел теперь, были суровыми мужами в мехах и кольчугах. Некоторые лица он видел в крипте, но не успел разобраться, кто из них кто.

Некий бородач поставил на колени перед сердце-деревом своего пленника. К ним, раздвинув красные листья, вышла женщина с белыми волосами; в руке она держала бронзовый серп.

– Нет, – сказал Бран, – не надо! – Но они не слышали его, как и отец. Женщина взяла пленника за волосы и полоснула серпом по горлу.

Брандон Старк сквозь туман минувших веков мог лишь смотреть, как дергаются ноги принесенного в жертву… и чувствовать вкус его крови.

Джон

После семи дней ненастья и вьюг наконец проглянуло солнце. Сугробы намело в человеческий рост, но стюарды уже прокопали дорожки. Стена до мельчайшей трещинки сияла бледной голубизной.

Джон Сноу, стоя на высоте семисот футов, смотрел на Зачарованный лес. Там гулял северный ветер, и снег с ветвей реял в воздухе подобно знаменам. Больше никакого движения, ни признака жизни. Джон боялся не живых, и это не слишком его успокаивало, однако…

Солнце светит, снег перестал. Вряд ли им представится лучший случай на протяжении всей луны, а может, и за всю зиму.

– Пусть Эммет соберет своих новобранцев, – сказал Джон Скорбному Эдду. – Сопровождать их будут десять разведчиков с оружием из драконова стекла. Выступать через час.

– Так точно, милорд. Кто будет ими командовать?

– Я.

Углы губ Эдда опустились еще более скорбно.

– Не лучше ли лорду-командующему остаться южнее Стены? Я всего лишь выражаю общее мнение, заметьте себе.

– Обществу лучше не высказывать его вслух, – улыбнулся Джон.

Налетевший ветер заполоскал плащ Эдда.

– Давайте спускаться, милорд. Нас того и гляди снесет, а летать я так и не выучился.

Они поехали вниз. Ветер был как дыхание ледяного дракона из сказки, которую Джону рассказывала в детстве старая Нэн. Клеть раскачивалась и задевала о Стену, сбивая с нее льдинки, похожие на осколки стекла.

Стекло бы им пригодилось. Можно завести теплицы наподобие винтерфеллских и выращивать овощи даже зимой. Хорошее прозрачное стекло из Мира стоит, как пряности того же веса, а желтое или зеленое пропускает солнце гораздо хуже. Золото, вот что им требуется. Закупить в Мире стекольщиков-подмастерьев, привезти сюда и дать им волю с тем, чтобы обучили своему ремеслу новобранцев. Вот наилучший способ, будь у Ночного Дозора золото, – но его нет.

Призрак, с наслаждением валявшийся в снегу, отряхнулся.

– Он тоже с вами пойдет? – спросил Эдд.

– Ну да.

– Хорошо, он умный зверюга. А я?

– Ты останешься.

– И лорд у нас умный. Призрак вам нужнее: у меня зубов не осталось, чтоб с одичалыми грызться.

– Одичалые, по милости, богов нам не встретятся. Приготовь мне серого мерина.

В Черном Замке новости разносятся быстро. Эдд еще седлал серого, а Боуэн Мурш уже спешил через двор к конюшне.

– Подумайте хорошенько, милорд. Новички с тем же успехом могут присягнуть в септе.

– Септа – дом новых богов. Старые обитают в лесу, и те, кто чтит их, приносят клятву среди чардрев. Вам это не хуже меня известно.