Как я воевал с Россией - Уинстон Черчилль

Все страны в той или иной форме чтили память Рузвельта. В Москве были вывешены окаймленные крепом флаги; в противовес этому германское радио заявило, что «Рузвельт войдет в историю как человек, который своим подстрекательством превратил нынешнюю войну во вторую мировую войну, как президент, который в итоге сумел усилить мощь своего самого большого противника – большевистского Советского Союза».

Президент Рузвельт скончался в момент, когда решалась судьба важнейших политических и военных проблем. Западный фронт Гитлера рухнул; Эйзенхауэр перешел Рейн и прорвался далеко в глубь Германии и Центральной Европы, преследуя врага, который кое-где оказывал ожесточенное сопротивление, но был совершенно не в состоянии сдержать натиск наших победоносных армий. Казалось, ничто не может помешать западным союзникам занять Берлин.

Форсировав Рейн и окружив Рур, Эйзенхауэр выделил для подавления рурских гарнизонов корпуса, действовавшие на флангах американских 1-й и 9-й армий. 12-я группа армий Брэдли, 9, 1 и 3-я армии продвигались к Магдебургу, Лейпцигу и Байрейту. Сопротивление носило спорадический характер, но в двух первых городах и в горах Гарца оно оказалось ожесточенным. К 19 апреля все города были взяты, и передовые часы 3-й армии вступили в Чехословакию. 9-я армия продвигалась так быстро, что 12 апреля форсировала Эльбу около Магдебурга и находилась приблизительно в 60 милях от Берлина.

Русские, сосредоточив большие силы на Одере, в 35 милях от столицы, 16 апреля начали наступление на фронте протяжением 200 миль и 25 апреля окружили Берлин. В тот же день авангардные войска американской 1-й армии, продвигавшиеся из Лейпцига, встретились с русскими близ Торгау на Эльбе. Германия была разрезана надвое, и 9-я и 1-я армии стояли на Эльбе и Мульде прямо против русских. Немецкая армия распадалась у нас на глазах. За первые три недели апреля было взято в плен свыше миллиона человек. Но Эйзенхауэр считал, что нацистские фанатики попытаются обосноваться в горах Баварии и Западной Австрии, и он повернул американскую 3-ю армию в южном направлении. Ее правый фланг, продвигаясь вниз по Дунаю, достиг 5 мая Линца и позднее встретился с русскими, продвигавшимися из Вены. Ее левый фланг проник в глубь Чехословакии до Будеевице, Пльзеня и Карлсбада. Соглашения, мешавшего Эйзенхауэру занять Прагу, если это было возможно с военной точки зрения, не было.

Поэтому я обратился к президенту Трумэну 30 апреля 1945 г.:

«Можно почти не сомневаться в том, что освобождение Вашими войсками Праги и как можно большей территории Западной Чехословакии может полностью изменить послевоенное положение Чехословакии и вполне может к тому же повлиять на соседние страны. С другой стороны, если западные союзники не будут играть важную роль в освобождении Чехословакии, эту страну постигнет участь Югославии».

1 мая президент Трумэн сказал мне, что разработанный генералом Эйзенхауэром план действий в Чехословакии на ближайшее время заключается в следующем:

«Советский Генеральный штаб предполагает сейчас начать операции в долине реки Влтавы. Я намерен, как только это позволят нынешние операции, заняться ликвидацией всех остающихся организованных немецких вооруженных сил.

Если после этого окажется желательным продвижение в Чехословакии и если позволят условия, наше первое наступление будет логически развиваться в направлении Пльзеня и Карлсбада. Я не предприму никакого шага, который считаю нецелесообразным с военной точки зрения».

Президент добавил: «Я одобряю этот план». Это казалось окончательным. Все же через неделю я снова вернулся к этому вопросу. Я писал генералу Эйзенхауэру 1 мая 1945 г.:

«Я надеюсь, что ваш план не помешает вам продвинуться к Праге, если у вас будут необходимые для этого войска и если вы не встретитесь с русскими раньше. Я думал, что вы не собираетесь сковывать себя, если у вас будут войска и территория окажется свободной».

Однако Эйзенхауэр вообще собирался приостановить наступление на западном берегу Эльбы и на линии чехословацкой границы 1937 года. Если позволит положение, он собирался перейти эту границу и подойти к общей линии Карлсбад, Пльзень, Будеевице. Русские согласились на это, и продвижение было осуществлено. Но 4 мая русские энергично возразили против нового предложения о дальнейшем продвижении американской 3-й армии к реке Влтаве, которая протекает через Прагу. Их это совершенно не устраивало. Поэтому американцы «приостановили продвижение, пока Красная Армия очищала восточный и западный берега реки Влтавы и оккупировала Прагу». Город пал 9 мая, через два дня после того, как в Реймсе была подписана общая капитуляция.

На этом этапе необходимо оглянуться назад. Главные союзники долгое время изучали вопрос об оккупации Германии. Летом 1943 года созданная мною комиссия кабинета, которую возглавлял Эттли, с согласия начальников штабов рекомендовала оккупировать всю страну, чтобы обеспечить эффективное разоружение Германии и разместить наши войска в трех главных зонах приблизительно равного размера, а именно: англичане – в северо-западной, американцы – в южной и юго-западной и русские – в восточной зоне. Берлин должен представлять собой отдельную совместную зону, оккупированную всеми тремя главными союзниками. Эти рекомендации были одобрены и переданы Европейскому консультативному совету, в состав которого в то время входили советский посол Гусев, американский посол Уайнант и представитель английского министерства иностранных дел Уильям Стрэнг.

В то время этот вопрос казался чисто теоретическим. Никто не мог предвидеть, когда и как кончится война. В те дни сложилось мнение, что Россия после достижения своих границ не будет продолжать войну и что, когда наступит этот момент, западным союзникам, вероятно, придется попытаться уговаривать ее не ослаблять своих усилий. Поэтому вопрос о русской зоне оккупации Германии не занимал в наших мыслях или в англо-американских переговорах большого места, a также не поднимался ни одним из руководящих деятелей в Тегеране.

Когда по пути домой мы встретились в Каире в декабре 1943 года, американские начальники штабов подняли этот вопрос, но не по требованию России. Русская зона Германии оставалась академическим понятием, казавшимся чем-то желанным, но несбыточным. На конференции в Квебеке в сентябре 1944 года мы достигли твердого соглашения. О России никто даже не упоминал.

В Ялте в феврале 1945 года квебекский план был принят за рабочую основу для обсуждения будущей восточной границы Германии, Этот вопрос был оставлен для мирного договора. Советские армий в тот самый момент устремились через довоенные границы, и мы желали им всемерных успехов. Мы предложили соглашение об оккупационных зонах в Австрии. После некоторых уговоров Сталин согласился с моим энергичным призывом предоставить французам часть американской и английской зон и место в Союзной контрольной комиссии. Все прекрасно понимали, что согласованные оккупационные зоны не должны мешать армиям развертывать военные действия. Берлин, Прага и Вена могут быть взяты теми войсками, которые первыми их достигнут. Мы расстались в Крыму не только как союзники, но и как друзья, стоящие лицом к лицу со все еще грозным врагом, г которым все наши армии вели ожесточенные и непрерывные бои.