История царствования императора Александра I и России в его время. т.4. (1869) - Богданович

развалинах Имперіи столь-же непрочное владычество Бурбонов. 1 (13) аиреля, было

торжество въезда в столицу

531

Франціи королевскаго брата, графа д'Артуа. Ое явился верхом, в

сопровожденіи многочисленной національной гвардіи и в мундире ея; уже

не в молодых летах, принц был отличный ездок, приветлив, ловок и умел на

первый раз понравиться Парижанам. НЕСКОЛЬКО сказанных им экспромтов,

в роде того, что „во Франціи ничто не переменилось; только стало больше

одним Французом»— несколько таких экспромтов, на досуге придуманных

Талейраном и Бёньо (Beugnot) и подсказанных ими принцу, довершили

очарованіе жителей Парижа. Но вскоре оказалось, что принц остался, по

прежнему, представителем отжившей маломощной французской

аристократы, которая, вместо того, чтобы сражаться и гибнуть за своего

Короля, вместе с доблестными Вандейцами, удивляла легкомысліем и

бездарностью дворы всей Европы. 2 (14) апреля, вечером, граф д'Артуа,

приняв в Тюильри сенат, дал обещаніе, что составленная им констит)ція

будет одобрена Королем Людовиком ХVШ. Впрочем объявленіе о том,

составленное Талейраном и Фуше, было изменено принцем, по совету

Витроля, и напечатано в Монитёре вънеопределительныхъвыраженіяхъ^'0).

Желая ускорить выступленіе Союзных войск из Франціи, граф д'Артуа, в

качестве королевскаго наместника, подписал 11 (28) анреля конвенцію,

составленную Талейраном и послужившую в последствіи основаніем

мирнаго трактата между Союзными державами и Франціей. По условіям

конвенціи, Союзники обязались выступить из Франціи, ограниченной

пределами Г<92 года, по мере очищенія французскими войсками крепостей

вне этих пределовъ; наиболее отдаленныя крепости положено очистить к 1-

му іюня. Французским трнизонамъ

532

разрешено • выдти с оружіем и оболами, взяв с собою по одному орудін» на

тысячу человекъ; всеже прочее: артиллерію, военные и провіантскіе

запасы, архивы, планы и карты, условлено передать в целости < !оюзникам.

Всех пленных обеих сторон взаимно возвратить. Hаконец — положено

вознаградить гамбургскій банкі. за суммы из него похиіценныл маршалом

Даву. Французское правительство, вместе с уступкою более ">О-ти

креноотей, потеряло 11,(100 орудіи, огромные запасы, литейные дворы и

корабли в гавашіх. вообще-же на сумму 1,200 ми.іліонов і|»ранков (:!0). Таков

был первый акт. подписанный королевским наместником. Напрасно

старался он упрочить свою популярность, и в особенности ласкал

военныхъ; нетрудно было заметить, что доверіем его исключительно

пользовались возвратившіеся с ним во Францію эмигранты, в числі; коих

нашлось много людей готовых на все для удовлетворена своих личных

выгод. Чтобы обуздать их, ікелали многіе — и даже наскучившій их

домогательствами,сам граф д'Артуа—чтобы, как можно скорее. прибыл

Король. Находясь еще в Гартвелле (Havtwcll), Людовик получал сведенія о

современном положении дел, как от своего брата, -j-ак от Талейрана и

Монтескю. Известіе, сообщенное графом д'Артуа Королю, что

неопределительныя обязательства, принятыя его именем. оставляли ему

совершенную свободу действій, заставило его немедленно выехать из

Гартвеля. Но прежде он ножелал посетить Лондон, чтобы воздать

благодарность англійскому правительству, и прибыв туда, 8 (20) апреля,

был встречен с восторгом лондонскими гражданами. Король, с своей

стороны, в ответ на поздравление принца-регента ,.с событіем сча-

533.

стливым нетолько для Франціи. но и для Англіи, Европы, всего Света. с

событіем доставивщим Англичанам семейную радость", ска;зал. что „воз'

становленіем своего дома на престоле Франціи он, после Всевьшняго

Промысла, всего более обязан благоразумным'], советим принца, его

благородным усиліям и непоколебимому постоянству англійскаго

народа"'(:!|).ч Такое изліяніе признательности правительству, принявшему к

себе Бурбонов, тогда, когда они. преследуемые ненавистью Республики и

Имперіи. нигде не находили убежища, было весьма естественно, но не

могло быть пріятно ИмператоруАлександру.

11 (28) апреля, Король, сопровождаемый принцем-регентом и знатнейшими

представителями англіиской аристократіи, прибыль в Дувр, а на следующій

день отилыл в Кале, с флотом из 8-ми линейных кораблей и многих

меньших судов. Герцог Кларенскій, брат принца, провожал его до Кале и

разстался с ним при громе артиллеріи обеих націй. Король был встречен на

берегу Франціи несметным множеством народа с непритворною радостью,

но она продолжалась недолго. 17 (29), он въехал в Компіень. где ожидали

его знаменитейшіе люди Франціи: в числе их были маршалы: Ней, Мармон.

Удинб. Вертье. Келлерман, Лефевр и Зіонсей. Вертье, от имени своих

товарищей, приветствовал Людовика, как отца, после долгой разлуки,

возвратившегося к своим ДБТЯМ. Король, не обладавшій величественною

наружностью, тучный, страдавшій подагрою, одетый мешковато. в

бархатных сапогах, возбудил однакоже сочувствіе к себе простотою своего

обращенія и острым умом. обласкал маршалов. наговорил им много

лестнаго вообще, и обратясь къ

___534 __,

каждому в особенности, сказал несколько слов Лефевру о его иодагре,

Мармону о ране им полученной под Саламанкою, пригласил их всех с

собою обедать и пил ;$а здоровье арміи. Граф • д'Артуа, пріехав в

Компіень, был принят весьма радушно своим братом. В числе прибывших

туда-же находился и Талейран, который, согласно с преяшим донесеніем

его о ноложеніи дел, советовал Королю даровать от своего имени народу

конституцію составленную Сенатом, (который, в ожиданіи утверждения сего

акта, счел приличным остаться в Париже); напротив того, Законодательный

Корпус явился в Компіень и в своем адрессе не сказал ни слова о

конституціи. Король, отвечая на этот адресс. назвал депутатов „народными

представителями" и вовсе не упомянул о Сенате. Но сенаторы и поборники

либеральных уставов надеялись достигнуть своей цели, благодаря

Императору Александру, который был убежден в том. что Франція 'не иначе

могла быть спокойна и счастлива, как. получив. в замену столь долго

манившей ее военной славы, свободныя учрежденія.

Еще в то время, когда Король Дюдовик находился на пути из Кале в

Компіень, Император Александр выслал ему на встречу графа Доццо ди-

Борго, с письмом. в коем. прозрев будущность Бурбонов, советовал главе

их соблюдать

всевозможную ОСТОРОЖНОСТЬ: „otre Majesté subjuguera tous les coeurs, si El e manifeste des

idées libérales tendantes :i maintenir et à raffermir les institutions organiques de la France** (Ваше

ВеличеСТВО — ПИСаЛЪ

Государь — покорить сердца своих подданных, сочувствуя либеральным

идеям, клонящимся к упроченію законных постановленій Франціи). Но этот

совет был принять весьма холодно Коро-

_535_

лем, надеявшимся возетановить отжившія традиціи своих предков. Император

Александру желая довершить дело, от котораго зависело сіюкойствіе и счастіе

Франціи, тесно связанное с нрочным миром Европы, сам отправился в Компіень.

Людовик встретил главу коалидіи с распростертыми объятіями, благодарил за

оказанную помощь, но сказал несколько раз, что причиною важных событій,

совершившихся в носледнее время, была рука Всевышняго Промысла, и в

особенности могущество „великаго начала законности' , коего он сам был

представителем. Выслушав разсеянно, как-бы не хотя, замечанія Императора

Александра, на счет современная положенія Франціи и необходимости сделать

некоторыя уступки духу века — принять конституцию, составленную сенатом,

Король изъявил намереніе даровать народу основныя Права ОТ своего имени (octroyer

une charte) (32). Вообще Король старался более всего о сохраненіи церемониала

своей древней династіи, соблюдая в мельчайших нодробностях этикет времен

Людовика ХІV-го. Так например. он, принимая у себя Императора Александра, сел

в кресло и предло;кил нашему Государю стул. Александр заметил, что это было

сделано с умыслом, но не обнаружив ни малейшаго неудовольствія, сказал

вечером князю Волконскому: ^весьма естественно, что Король, больной и

дряхлый, сидел в кресле, но я, в таком случае, приказал-бы подать для гостя

другое." Несколько дней спустя, уже в Париже. Людовик ХVШ. пригласив на обед

Императора Александра и Короля Прусскаго, вошел в столовую залу первым и

сел на почетном месте. Шатобріан, котораго преданность к Бурбонам доходила

до болезненнаго восторга, величая по-

536

ступок Короля названіем выспренного (^іЬі то), писал: „безвестный. едва лишь успевшій

возвратиться после продолжительнаго изгнанія, старец. в качестве преемника Св.

Людовика, занимал первое место в Европе." („За столом»— замъчаеі Бернгарди). Но этим