Настоящий американец - Аристарх Риддер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отличная работа, — похвалил я его. — То есть мне больше ничего не угрожает?
— Я бы так не сказал, — Спаркс затушил сигарету, вжав ее толстым пальцем в пепельницу. — Кредитор вашего отца на свободе и у него есть возможность нанять людей, чтобы поквитаться с вами. Поэтому предлагаю охрану пока не снимать. Но решать, конечно, вам.
— А мисс Мэтьюс вернулась в Нью-Йорк?
— Нет, не вернулась.
— С ней все в порядке?
— О мисс Мэтьюс следует говорить с ее братом, а не со мной, — отшил меня Спаркс. — Так что с охраной? Снимаем или оставляем?
— Снимаем, — я рассудил, что непосредственной опасности сейчас нет и закрыл договор со Спарксом. Просить решить проблему с кредитором кардинально не стал, такие вещи в моем положении надо заказывать анонимно или осуществлять самому.
Дом, милый дом, как же я по тебе соскучился. Даже не ожидал что прикиплю к этому чужому особняку. Хотя почему чужому? Уже моему.
— Фрэнк, ты уже вернулся⁈ — первой мне повстречалась моя соседка миссис Пэйдж. Она появилась словно ниоткуда, как только я припарковал Корвет.
— Отлично выглядишь, Пэтси, — зашел я с комплимента — беспроигрышный вариант с женщинами любого возраста, что и доказала соседка появившимся от удовольствия румянцем.
— Фрэнк, как же ты похож на своего отца. Тот тоже всегда был обходителен с дамами, — она кокетливо поправила свои очки. — Не то, что твой дядя, — от воспоминаний Пэтси рассмеялась. — Тот кроме своих питомцев никого не замечал. Как-то в его домашний террариум залезли еноты и все его обитатели расползлись по округе. Город неделю на ушах стоял, пока всех не отловили! Ты не знаешь, Брайан скоро приедет? Раньше он приезжал на Рождество, а нынче ваш дом стоял совсем пустым, — печально закончила соседка.
Ее слова заставили вспомнить меня о том, что я уже успел забыть — что у Фрэнка есть дядя, причем с прибабахом.
— Не знаю, он не писал. Кстати, Пэтси, у меня для вас есть подарок из Европы, — обрадовал я соседку. — Давайте зайдем, я разберу вещи и сразу же вручу его вам.
— О, Фрэнк! Это так мило с твоей стороны, — спустя десять минут миссис Пэйдж принимала из моих рук корзину с продуктами: несколько сортов сыра, баночка консервированных трюфелей, оливковое масло с различными наполнителями из трав и лимона, бутылка итальянского вина.
Наконец, она ушла, и я смог подняться к себе, чтобы освежиться после дороги. Когда спустился, в доме уже хозяйничала Марта, специально приехала чтобы приготовить мне ужин.
Поздоровавшись, я отправился в гараж, нужно было кое-что взять из инструментов.
— Мистер Уилсон, ужин готов. Что это? — Марта, наклонив голову набок, рассматривала картину Ника Спатари, которую я только что повесил в своем кабинете. Вид при этом у неё был как будто я прибил гвоздями к стене грязную половую тряпку.
— Это картина, — сыграл я в пока что неизвестного здесь капитана Очевидность. — Нравится?
— Она ужасна, мистер Уилсон. Не картина, а мазня. Семилетний внук моей подруги Барбары и тот нарисует лучше.
— Ну почему мазня? — не согласился я. — Это называется импрессионизм, одно из течений в живописи, к тому же довольно модное течение.
— Делать вам больше нечего, как всякую мазню на стенах развешивать, — осталась при своем мнении Марта.
— Я сейчас приду, можешь накрывать, — выставил я ее за дверь, а сам уселся в кресло напротив картины.
— Ничего эта Марта не понимает в современном искусстве. Современное искусство, — задумчиво повторил я, как бы пробуя это словосочетание на вкус, и закурил. — А не основать ли мне музей современного искусства? — выдохнул я табачный дым из легких.
Нет, не из любви к искусству, тем более современному, вернее, к тому убожеству, что в мое время называли современным искусством, а чисто для уменьшения налогооблагаемой базы.
Как раз приближался самый нелюбимый для любого американца момент, особенно для состоятельного — выплата налогов любимому государству.
Левых доходов, которые могут раскопать у меня нет, я недавно подсуетился и на все получил вполне легальные документы. Вот только меня отчаянно душила жаба. Ну не хотел я делиться, вот хоть убей, да еще со своими врагами.
А как уменьшить сумму, которую я должен буду отстегнуть американскому правительству? Ответ есть — мне нужно заняться благотворительностью. Здесь же классная система: потратил доллар на благотворительность и на этот доллар тебе скидка от налоговой. Вот мне и нужно активно эти самые доллары тратить. Фиктивно, разумеется. Схема же элементарная и хорошо в моём времени известная. Заказываешь очередному непризнанному гению картину, по бумагам она будет стоить, допустим сто тысяч, а на самом деле ты платишь тысячу. И вуаля, вот тебе и сто тысяч экономии.
Только нужен еще и прикормленный искусствовед, который подмахнет нужные бумаги, но, думаю, это проблемой не станет. Искусствоведы тоже люди и никакие соблазны им не чужды.
Так что решено — быть тебе, Фрэнк, не только промышленником и биржевым спекулянтом, но и покровителем современного искусства!
* * *
31-е декабря 1954 года. Москва. Площадь Дзержинского, д. 2
Начальник Второго Главного управления КГБ при Совете Министров СССР Федотов вот уже несколько минут с ожесточением распекал своих подчиненных.
— Это не выводы, это не аналитика — это профанация!
Полковники с покрасневшими от переполняющих их эмоций лицами, словно юные лейтенанты, стояли перед патроном навытяжку и не смели вставить слово в поток красноречия генерал-лейтенанта.
— С чего вы взяли что этот «Дядюшка Ванг» — предсказатель⁈ Лишь из-за того, что он угадал победу нашей
