Обещание - Ольга Романовская

Она подделала ногой жёлтый лист и проследила за тем, как он спланировал на землю.

Будучи полностью поглощён собой, маргин почти не смотрел на неё — он был уверен, что она не убежит. Да и куда сбежит: по периметру площади расставлены часовые.

Стелла очистила каменный край колодца от нанесённой ветром земли и палой листвы и села. Она ни о чём не думала, ничего не делала, просто сидела и смотрела на небо.

Подул ветер; девушка зябко передёрнула плечами под накидкой, подбитой мехом сварга, и засунула под неё озябшие руки. Конечно, это не королевская мантия, не горностай, зато тепло.

Из храма долетели громкие крики: очевидно, славили Шелока. Стелла заткнула уши и тихо выругалась.

— Что, мечетесь, как зверь в клетке? — хихикнул маргин.

Принцесса окинула его презрительным взглядом. Мерзкая рожа, стоял бы и помалкивал! Как только она получит обратно свой меч, никто из них не посмеет так с ней разговаривать.

Когда к ней в сад вышел Кулан, принцесса мечтала о том, чтобы отрастить крылья и улететь отсюда, как те голуби, что копошились возле колодца.

Тюремщик бросил на неё короткий взгляд, ничего не сказал, лишь кивнул в сторону лошадей. Он был подозрительно немногословен и суров.

— Что-то произошло, — лихорадочно размышляла девушка, семеня вслед за ним. — Либо ему досталось из-за меня, либо он получил какой-то приказ относительно меня. Лучше первое, чем второе.

Они ехали очень быстро; Кулан методично нахлёстывал коня, периодически пуская его карьером, будто бы куда-то торопился. Все говорило о том, что приказ был получен.

Лошади остановились у Круговой реки.

— Зачем мы здесь? — Стелла испуганно огляделась по сторонам, поймав странный взгляд маргинского командующего.

Он что-то задумал, они все что-то задумали — зачем иначе привозить её в такое пустынное место? Берег здесь высокий, река глубокая… Нет, это мерзко избавиться от неё вот так! В ней нарастал мысленный протест против этих людей — бессильный протест, так как у неё не было средств реализовать его вне словесной сферы.

А еще ей было страшно. Что они с ней сделают, как они это с ней сделают? Свернут шею, столкнут с обрыва? И кто из них? Тот, кто справа? Или слева? Они все, каждый из них, в любую минуту может перерезать тонкую нить ее жизни.

— Зачем Вы привезли меня сюда? — Она взволнованно повторила свой вопрос.

Кулан упорно молчал, то сжимая, то разжимая в кулаке поводья взмыленного коня. Он не смотрел на неё, не смотрел и молчал. И вдруг отрывисто, на повышенных тонах приказал:

— Показывайте, где прячется Ваш друг. Живо!

Стелла вздрогнула. Ей показалось, что сейчас он встряхнет её за плечи или даже ударит по лицу.

— А ты-то гадала, когда он начнёт тебя допрашивать, — с горькой усмешкой подумала она, — мысленно готовилась к этому, а потом размякла, решила, что допроса не будет, что самое худшее уже позади. А он сразу пустился с места в карьер, забыв о своей благостной маске!

Внутренне сжавшись в железный комок, принцесса покачала головой и медленно ответила:

— Я ничего не знаю. Я не знаю, где он.

— А кто же знает? — Резкие нотки пропали, но от этого его голос тише не стал.

— Повторяю Вам, что я ничего не знаю. В последний раз я видела Маркуса у озера Фен, то есть тогда же, когда и Вы.

— Неужели? — Он ей не верил. — Совсем-совсем ничего не знаете о местонахождении своего друга?

— Ничего.

— И даже в зеркале его не видели?

— Каком зеркале?

— Не изображайте из себя идиотку, Вы прекрасно знаете, в каком! Ну?

— Нет, не видела. Вернее, видела, как он лежал на земле с окровавленной головой — и больше ничего.

— А если подумать? Очень хорошо подумать, чтобы потом не пришлось раскаиваться.

— Повторяю, я не знаю, где он. Это правда.

— Господин в этом не уверен. Принц не вернулся в Джосию.

— А я здесь причём?

— По-Вашему, куда он мог поехать?

— Да куда угодно! В Лиэрну, например. Поймите, я никого не обманываю, я понятия не имею, что с ним случилось после озера Фен. Вы можете на меня кричать, даже ударить — это ничего не изменит.

— Он ведь где-то рядом, не так ли? — хитро прищурился Кулан, чувствуя её нервозность.

— Понятия не имею.

— А мне кажется, что имеете. Я прикажу прочесать берег, и, уж поверьте, мы его найдём.

— Напрасно потратите время, его здесь нет.

— Прекрасно! И где же он?

— Не знаю.

— Принцесса! — Его окрик заставил её вздрогнуть. — Лучше скажите мне, где он. Для Вас же лучше. Скажите по-хорошему. Итак, я еще раз, в последний раз, спрашиваю, где сейчас Его высочество принц Маркус? Хотя бы приблизительно.

— Я не знаю, — уже не так уверено ответила она, чувствуя, что под его нажимом медленно сдаёт свои позиции.

— Если я узнаю это раньше, если Вы будете упорствовать — Вам же хуже.

— Да сколько раз Вам повторять: я не знаю! Что я могу знать, сидя у Вас дома под замком? В последний раз я видела его у озера Фен: он лежал на земле и не подавал признаков жизни. Да я только от Вас узнала, что он жив!

— Допустим. А другие?

— Какие другие? — опешила принцесса. — Не было никаких других.

— Здесь, у реки, творятся странные вещи. Очень неприятные для нас вещи. Да еще Ваш друг пропал. Был — и вдруг пропал, сгинул. Спрашивается, куда это он мог деться? — Кулан сделал паузу, выразительно взглянув на собеседницу. — А еще мне очень хотелось бы знать, нет ли у Вас знакомых, посвященных в кое-какие колдовские секреты.

— Нет. Если бы были, я бы тут не стояла.

— Ваше высочество, я очень, повторяю, очень советую Вам прикусить свой не в меру острый язык и хорошенько подумать, пока ещё есть время.

Взвинченной до придела Стелле показалось, что маргины зловеще переглядываются и скалят зубы. Вот они приблизились к ней на полшага, ещё на шаг… И недоброе предчувствие злорадно поинтересовалось: "А умеешь ли ты плавать, принцесса, плавать… с камнем и верёвкой на шее?".

— Кажется, я поняла, для чего Вы меня сюда привезли, — пробормотала девушка. — Сначала Вы учините надо мной допрос в лучших добисских традициях, попытаетесь развязать мой язык любыми способами, а потом под шумок утопите.

— Нет, — Кулан словно очнулся от сна и провёл ладонью по лбу. — Смею Вас заверить, топить Вас никто не будет. Мы здесь по другой причине.

— По какой же?

Он промолчал, а потом устало спросил:

— Зачем Вы так упорствуете? Вы ведь делаете хуже только себе. Ваш друг все равно, рано или поздно, будет схвачен.

— Мне нечего Вам сказать. Можете смело приводить в исполнение смертный приговор — или что там еще Вам приказали со мной сделать перед тем, как утопить.