Огненные острова (ЛП) - Швартц Ричард

— Так он сказал. — Учёный прочистил горло. — Он был очень краток… князь. Если это всё, то могу я снова вернуться к более важным вещам?

— Можете, — позволил я, разворачиваясь на каблуках.

Когда я спускался по крутой лестнице в темницу, я подумал, что все подземелья пахнут одинаково. Затхлой сыростью и запахом, который рассказывал о страданиях и муках, даже если не было бы криков, но они хорошо доносились до сюда: плачь, хныканье и всхлипы, мольба о пощаде, полубезумные звуки людей, которым пришлось страдать далеко за пределами возможного.

Я обратился к одному из солдат моего почётного караула.

— Звучит так, будто наши палачи сегодня чрезвычайно усердны! Как так получилось, что так много людей допрашиваются под пытками?

— Большинство из них пираты… князь, — равнодушно ответил мужчина. — Они родом из всех уголков Старой империи, и мы хотим узнать, что они могут нам поведать.

— У нас осталось не так много времени, — сказал другой стражник. — Завтра флот отплывает, поэтому палачи немного торопятся.

Под пытками человек чаще всего говорил то, что желал услышать его мучитель, не имело значения, правда это или нет. В основном я не видел в пытках смысла. Только один раз, когда Файлид, Армин и я допрашивали Сарака бея, агента племени Башни, пытки выполнили своё предназначение. Без этого истязания мы вряд ли смогли бы спасти Марину, сестру Файлид. Кроме того… Тот человек сам был образцом жестокости, так что в его случае он ещё и получил по заслугам.

Если подумать, то признания бея также стали причиной того, почему Серафина пыталась связаться с эльфами. После того, как мы освободили Марину, принцесса свидетельствовала в храме Борона обо всём причинённом ей зле, а это привело к тому, что племя Башни оказалось в невыгодном положении. Да, подвергнуть бея тем истязаниям, имело смысл, но за все те годы, что я прожил, тот случай был первый, когда я так подумал… Обычно…

— Князь? — спросил один из стражников.

— Да? — грубо ответил я.

— Вы остановились посреди лестницы. Что-то случилось?

— Ничего, — лаконично ответил я и продолжил спускаться вниз, навстречу крикам.

Катакомбы находились ещё ниже темниц. Когда мы, наконец, оказались перед другой дверью, здесь страдальческие крики доносились лишь издалека. Перед нами находился последний ряд камер, за ними коридор вёл в катакомбы.

Это тоже во всех темницах было одинаково: длинный коридор, по бокам которого находились камеры, посередине стол и два скучающих охранника. Они сидели, пили вино и тупо смотрели на стоящий между ними старый, неотёсанный стол. Такая работа, похоже, удовлетворяла их. Когда одни из моих стражей открыл наполовину заржавевшую дверь в коридор, один из охранников поднял голову и нахмурился.

— Что? — грубо спросил он.

— Князь Родерик здесь, чтобы инспектировать камеры! — крикнул один из солдат моего почётного караула, каким-то странно-серьёзным тоном подчеркнув слово князь. — Проявите больше уважения!

— Да, сэр! — крикнул один из них, и оба вскочили на ноги, чтобы отдать честь.

— Я ищу священника нашего повелителя и сопровождавшую его княгиню Лиандру, — сообщил я. — Мне сказали, что они здесь. Где мне их найти?

— Священник и княгиня были здесь. Он потребовал ключ от катакомб. Больше я ничего не знаю.

— Они всё ещё там? — спросил я.

— Да, пока не вернулись.

— Вход в катакомбы, он здесь?

Один из них указал на коридор.

— Там, за следующими дверями, потом вниз по лестнице, это всё, что я знаю, нам запрещено входить.

— Спасибо, — поблагодарил я и пошёл дальше.

— Куда вы собрались, князь? — спросил меня предводитель моей стражи.

— Искать священника.

— Но он в катакомбах. Только князи и священники имею туда доступ!

— Вы хотите намекнуть, что этот запрет распространяется и на меня, князя империи?

Мужчина переглянулся с другими стражниками, мгновение помедлил, затем покачал головой.

— Вы князь, так кто из нас посмеет преградить вам дорогу? — ответил он, низко кланяясь.

— Ну тогда всё в порядке, — промолвил я и пошёл дальше, удивляясь, почему ответ солдата показался мне таким фальшивым. Я уже всегда мог чувствовать ложь, что было одной из причин, почему… Но воспоминание уже снова испарилось.

Я лишь надеялся, что Целан окажется прав, и всё скоро придёт в норму.

Как раз, когда один из моих стражей с громким скрипом открывал в конце коридора тяжёлую дверь, кто-то из камеры позвал меня по имени. Тусклого света от факелов в этом коридоре было как раз достаточно, чтобы разглядеть человека, однако я не ожидал снова увидеть его живым.

Это был Кровавый Маркос, который на этот раз оправдал своё прозвище другим образом. Насколько я смог разглядеть через решётку маленького окошка, за которую он цеплялся своими израненными руками, его жутко избили.

— Значит вы теперь полевой командир Талака, — сказал он и почти истерически засмеялся. — Знаете, а я думал, что вы агент имперского города? Вот как можно ошибиться!

Для человека в его положении он, казалось, был слишком в хорошем настроении.

— Видите ли, а я в свою очередь думал, что вас уже давно принесли в жертву, — резко ответил я, собираясь пойти дальше, но его голос остановил меня.

— Простите, что ваша подруга, княгиня, не заполучила мой жалкий талант, но я щепетилен, когда речь заходит о передачи кому-то своей души. — Он широко ухмыльнулся, показав отколотый зуб в окровавленном рту. — Однако меня уверили в том, что сегодня вечером я буду вести себя лучше, когда она заберёт мою душу в ритуале.

— Ей, что за чушь ты несёшь, паршивец? — сердито спросил я. Мысль о том, что Лиандра привяжет к себе душу человека и станет одной из этих проклятых некромантов… Я замер и растерянно посмотрел на Маркоса, в то время как мысли в голове так быстро закружились, что сжалось горло.

— Так объяснил мне священник, — объявил Маркос. — Похоже, ваша подруга обладает огромным талантом, который принесёт пользу этому императору-некроманту и его империи. Такую большую пользу, что её искали много лет. Мой талант должен помочь ей стать ещё более полезной и привязать ближе к князю. — Он сплюнул кровь и безрадостно улыбнулся. — Он также сказал, что после ритуала для неё не будет пути назад. Для нас обоих.

— Князь, — начал один из моих стражей. — Нам следует…

— Замолчи! — прикрикнул я. — Дай ему договорить.

Я снова повернулся к Маркосу.

— Я всё ещё не понимаю, что вы пытаетесь мне сказать.

— Только то, что вашей подруге вряд ли будут рады в Старой империи, когда станет известно, что она тоже наездница душ. — Он горько рассмеялся, когда увидел выражение моего лица. — Разве вы этого не знали? Не удивлялись, почему так много наездников душ служат империи Талак, когда те встречаются настолько редко? Они наездники душ не по своей природе, а были созданы… с помощью именно того ритуала, который вы вчера прервали, упав к ногам своей подруги. Немного позже, и я был бы уже мёртв, а она стала бы хозяйкой моей души и навеки проклятой.

Казалось, будто стальной обруч перекрыл мне дыхание, даже моя стража уже выглядела обеспокоенной.

— Не слушайте его, князь, — сказал один из них, подходя ближе и положив руку на рукоять меча.

— Вы несёте чепуху, — решительно промолвил я. — Должно быть, ваш разум помутился от страха.

— Помутился или нет, я вам благодарен! — воскликнул Маркос. — Трудно поверить, насколько ценной становится жизнь, когда у тебя остаётся всего один день.

— Для такой собаки, как вы, слишком позднее прозрение, — прорычал я. — Я не верю ни единому вашему слову. Это всё чушь собачья. Да и какой у вас может быть талант?

— Очень полезный, — дерзко ответил он. — Если хотите, я скажу. Может тогда вы начнёте бросать кости с вашей подругой за мою душу.

Я в гневе подошёл ближе к нему.

— Человек в вашем положении должен…

— По крайней мере, я своё знаю, — прервал он, глядя на мою шею. — А вы?

— Что ты имеешь в виду, чувак?