Смерть под старой ивой - Николай Иванович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гуров остановил Нассонова.
– Подожди, а ну-ка, подойди сюда, сядь, – сказал он, переходя на «ты». – В глаза смотри, хватит сопеть.
Какое-то время они молча глядели друг на друга, наконец сыщик произнес тихо, веско, размеренно:
– Так, Аслан, слушай внимательно. Эмоции побоку. О малейших действиях и событиях, вызывающих хотя бы какое-то подозрение, я требую докладывать мне. Лично. Понятно?
Нассонов вяло ответил:
– Хорошо. Прямо сейчас и доложу. Вчера в семь вечера играли армейцы с рижанами и проиграли. Их защитнику шайба случайно попала по шее, ниже шлема, он погиб прямо там, на льду.
– И что? – напряженно спросил Крячко.
– Ничего. Зашла ставка, равная остаткам на моих счетах. Финансовый директор мне названивала, да я пьяный сидел в сосиску после разговора с Серым. Ну и телефон отключил. А сегодня я банкрот. Вот, собственно, все.
Сняв с плеча сумку от ноутбука, Нассонов положил ее на стол Гурову.
– Вот, тут та папка, здесь все. Мало ли, пригодится для внутреннего расследования, что ли, вас отмазать, – и снова направился к выходу.
Тут уже Крячко не выдержал:
– А ну стоять. Уйдешь, когда отпустят. Сел на стул и заткнулся.
– Вы мне еще «голос» скомандуйте, – огрызнулся Нассонов, но подчинился.
Станислав на это никак не отреагировал.
– Лева, что делать будем? Есть идеи?
– Достал меня этот кукловод, – процедил сквозь зубы Гуров. – Поперек глотки стоит, как кость. Доктор кукольных наук.
– Это ты верно сказал, верное слово. Шахматист хренов. Однако вопрос остается открытым, классический русский вопрос: что делать-то будем, господин полковник? Дело тухляк?
– Тухляк.
– Доказать-то ничего не докажешь?
– Не докажешь.
– Так что делать будем?
– Думать, Станислав. Думать, – повторил Гуров, постукивая пальцем по лбу. – Не надо ничего тут делать. Думать надо.
– Так что, так и сидеть? – уточнил Крячко, ерзая на стуле. Ему тяжело было в такой ситуации пребывать в созерцании и покое.
– Можешь лечь, если хочешь. Ну, рассуди, если в состоянии: сейчас подорвемся-поскачем, как молодые, куда там? В диспансер или в морг, ну помашем корочками, напугаем или подлижемся. Так и быть, скажут нам… что скажут?
– Да что угодно, – угрюмо ответил Станислав. – Наверняка страдал какой-нибудь врожденной хренью, как шайба попала, хрень и оторвалась. Тебе неинтересно, откуда Мацук это мог знать?
– Неинтересно, – отрезал Лев Иванович. – Зачем мне это знание? С ним даже к экспертам не пойдешь, наших всезнаек колики от смеха хватят. Ну, совершим мы с тобой невероятное открытие: ах ты, какая невидаль! В спортдиспансерах персональные данные без паролей и явок направо-налево общедоступны! Ах, там взламывать-то особо нечего!
– Н-да-а…
– Так что нет, ничего не надо. Станислав Васильич, дорогой мой. Этот кукловод только и ждет, что мы будем метаться, как крысы в ведре. А нам идея нужна, понимаешь?
– Идея, – эхом отозвался Крячко.
– Один я не справлюсь, – решительно заявил Лев Иванович. – Поскольку тут необходимо со всех сторон обмозговать. Так что придется всем – Аслан, ты слышишь? – всем напрячь то, что все еще имеется в черепушке. Подключаемся. Что мы знаем о Сером наверняка? Только совершенно точно.
– Его нет, – немедленно ответил Станислав. – Погиб.
– Но он есть. Массовых галлюцинаций не бывает. Мы все его видели – я, ты и, главное, Аслан. Если его нет и он одновременно есть, стало быть, он живой, умный и хитрый.
– Сволочь.
– Принято. Поступки и линия поведения показывают полное отсутствие совести и чистоплотности. Интеллект куда как выше среднего.
– Аналитик хренов.
– Не хренов, – поправил Гуров. – Аналитик выдающийся. Самородок.
– Самовыродок.
– Пусть так, но он способен предугадать практически любой поворот событий, а то и смоделировать. Вспомни Уфу, Нижний Новгород, «Селтик» – «Астану».
– Так уж, ну уж! – заупрямился Станислав. – А Светлогорск вспомни? Облажался аж два раза.
– Скажем так: способен предугадать и моделировать, при условии, что никто не помешает. Принято?
– Принято.
– Эдакий супермозг по ту сторону добра и зла. И все-таки…
– Что?
– Нюанс есть. А вот припомним его реакцию на то, что что-то пошло не так.
– Ну и какая реакция? – разочарованно перепросил Станислав Васильевич. – Обычная реакция: взбесился.
– Точно. Обычная, естественная. Тебя-то это не удивляет, ты нормальный человек.
– Я тебе потом это припомню.
– Запиши. Итак, такой сверхмыслитель, аналитик-паралитик – психанул самым обывательским способом. Аслан!
– Я? – осторожно отозвался Нассонов. Он давно вышел из анабиоза и внимательнейшим образом прислушивался к разговору, пытаясь сообразить, во что он выльется.
– Твой выход. Как в детстве Мацук реагировал на проигрыш?
– На что реагировал? – переспросил Аслан.
– Проигрыш, – нетерпеливо повторил Гуров. – Ну, в шахматы, вышибалы, городки, карты. Вы же играли во что-нибудь в детстве?
– Ну а как же, играли. Да, вроде, – кивнул он, припоминая, – только Серый никогда не проигрывал.
– Прямо-таки никогда? – недоверчиво переспросил Крячко.
– Нет, – уверенно ответил Нассонов. – Он или не играл вообще, или всегда выигрывал.
На некоторое время в кабинете воцарилась торжественная тишина, потом Гуров сказал:
– Ну, собственно, вот она, идея. Безумная, правда, и негуманная, но, по моему разумению, только она способна вывернуть ему мозг так, чтобы он сам провалился в вырытую им же яму.
– Ты меня пугаешь, – признался Крячко.
– Он, видите ли, напрочь потерял связь с реальностью, вообразил, что все в мире предопределено, причем как бы не им самолично. Пора лишить его этой иллюзии, как считаете? Как тебе идея, Аслан?
Нассонов, кашлянув, деликатно заметил:
– Лев Иванович, я пока ее не слышал, но склонен поддержать любую вашу мысль. Выбора-то у меня нет.
– В таком случае пока дай-ка мне телефончик отца Федора. И с тебя еще деньги на билеты до Сочи и обратно. Извини, времени добираться на поезде нет. А суть дела в следующем…
Глава 6. Полное ущелье скелетов
В аэропорту Сочи сыщиков встретила адвокат Бэла. Гуров представил ей Крячко, тот галантно поцеловал девушке ручку:
– Рад знакомству.
Гуров невольно залюбовался: расцвела робкая горянка, прямо не узнать. Красивый дорогой брючный
