Вечный мент или Светоч справедливости - Андрей Егоров

По мере того, как Кухериал излагал очередную адскую притчу, я все с большим увлечением наблюдал, как людей сталкивают в крутой кипяток – рассудок мутился, сведенный судорогой гнева. Бес заметил мой интерес, подошел к одной из бесовок и попросил хлыст. Та не отказала в просьбе. Вскоре я уже, задыхаясь от ярости, охаживал грешников по тощим спинам. Подобного наслаждения я не испытывал никогда в жизни. Я так усердствовал, что вскоре люди посыпались в кипяток десятками, лишь бы оказаться подальше от жуткого седого садиста с железными зубами и перекошенной физиономией.

Так продолжалось не меньше часа. В конце концов, я вымотался и полностью избавился от приступа гнева. Тяжело дыша, я отбросил кнут и вернулся к Кухериалу. Он смотрел на меня одобрительно.

– Не правда ли, это занятие умиротворяет?

Я возбужденно кивнул, облизал сухие губы. Мое внимание привлекло тело Гавриила Натановича. За то время, что я работал адским палачом, плоть успела почернеть и местами осыпаться, обнажив кости. Оболочка покойного на глазах рассыпалась в прах. Кухериал заметил мой интерес, приблизился и пнул тело ногой. Оно сразу же обратилось в серый пепел, горсть пыли на растрескавшейся от жара земле.

– Из праха сотворен и в прах обратится, – сказал бес. – Он умер, но воскреснет, ибо обречен на вечные адские муки… Ты готов продолжить путешествие? Или еще хочешь помахать хлыстом? А может, воспользуешься трезубцем? Я попрошу. Ребята мне не откажут.

– Пожалуй, хватит, – решил я. – Давай двигаться к цели.

– Это ты хорошо сказал, – обрадовался Кухериал. – Двигаться к цели. Да-да, именно так. Герцог Абаддон ожидает нашего прибытие…

Вскоре мы уже летели дальше, под сводами четвертого круга, ко дворцу герцога Предела гнева. Внизу было шумно. Толпы грешников претерпевали страшные муки – их топили, сжигали заживо, зарывали в землю, били и пытали. Обилие и многообразие адских существ поражало воображение. Больше всего на четвертом кругу обитало серых чертей с лохматой шкурой, краснорожих архидьяволов и разнообразных демонов, принимающих самые причудливые обличия…

Герцог четвертого круга обитал в средневековом замке. На высоких башнях пылали чадящие факелы, черным дымом от них заволакивало все небо. Вокруг замка возвышалась высоченная железная ограда в два человеческих роста с острыми пиками вверху. Когда мы приземлились, я увидел, что на каждое острие насажена голова. Самым жутким было то, что останки человеческих существ жили. Синие губы то и дело открывались, и из них вырывался тихий вздох или шепот. Ни единого слова было не разобрать, а ближе подходить я поостерегся.

– Идем! – сказал Кухериал. И мы двинулись вдоль кошмарной ограды.

Ворота, ведущие к массивным дверям, оказались не менее жутким сооружением. По правую и левую сторону от них висели на колах пробитые насквозь грешники. Острие пронзило их тела до самой грудины, вошло в подбородок и вышло через рот. Оба несчастных силились дотянуться до нас, когда мы проходили через арку. Из истерзанных тел с бульканьем выплескивалась темная кровь. Я старался не смотреть на живых мертвецов. Несмотря на то, что я успел всякого навидаться в аду, но такой неприглядной картины человеческих страданий, да еще в непосредственной близости, мне видеть пока не приходилось.

Сразу за воротами начиналась мощеная гладким камнем дорога.

– Неплохо придумано, – одобрил Кухериал.

Я непонимающе глянул под ноги и в очередной раз ужаснулся. То, что поначалу я принял за светлый, полированный камень, оказалось черепами. К тому же, врытыми кое-как – местами из земли торчали челюстные кости, темнели глазницы, носовые впадины. Я постарался не смотреть под ноги, но отстраниться от кошмара мешал отчетливый хруст.

От Кухериала не укрылась гримаса отвращения на моем лице.

– Только здесь понимаешь истинный смысл выражения: «Я еще попляшу на ваших костях», – сказал он. – Нет желания поплясать?

– Нет, – коротко ответил я.

Двор герцогского замка украшали многочисленные гильотины всевозможных размеров и конструкций. То, что они часто используются, сомневаться не приходилось – на ножах темнели пятна свежей и запекшейся крови. Тут же стояли и лежали корзины, чье содержимое шевелилось – шебуршало внутри и, лежа на земле, скалилось в мою сторону. Герцог предела ненависти, судя по зловещим изыскам двора, был увлеченным коллекционером не столько людских страданий, сколько отрубленных голов. Этим умозаключением я поделился с Кухериалом.

– Ничего удивительного, – ответил бес, – герцог эскпериментирует. Считает, будто средоточие ненависти находится здесь. – Коготь Кухериала уперся в морщинистый лоб. – Тебя позабавят слуги Абаддона.

Тяжелые двери распахнулись перед нами, как только мы подошли – словно нас с нетерпением ждали. Хотя я успел убедиться, что гонцы искусителя безвозвратно сгинули. На пороге застыли два безголовых тела в ливреях. Мне поначалу показалось, что манишки у герцогских слуг красные, но вблизи стало заметно, что они белые, но изрядно выпачканы кровью.

– Красавцы, – бес пощелкал языком. – Как дела, ребята? Какие мысли посещают светлые головы?

Этот невинный вопрос взволновал безголовых. Они замахали руками, забегали.

– Ничего не могут ответить, – с удовольствием сказал бес. – Но вспоминают об этом только тогда, когда у них что-нибудь спросишь.

В сопровождении парочки слуг с отрубленными головами мы прошли через освещенный факелами холл и остановились у типовых лифтовых дверей, какие встречаются почти в каждом подъезде многоквартирного дома.

– Удивлен? – Кухериал засмеялся. – Абаддон любит все современное. И плевать он хотел на несовершенство эклектики. Ему так больше нравится.

В лифте нас ожидал очередной безголовый малый. Он чинно поклонился, и едва мы зашли, дернул свисающий с потолка золотой шнурок. Двери сомкнулись мгновенно, клацнув, как крокодильи челюсти, и мы понеслись вниз.

– Абаддон предпочитает жить под землей, – поведал Кухериал. – В замке обитает его прислуга, и сонм палачей, для проведения показательных казней. Каждые двенадцать часов во дворе герцогского замка отрубают головы целой толпе грешников. Без этого действа Абаддон не может уснуть.

Мне вновь представился жестокий правитель четвертого круга. Наверное, он огромен, как скала. И вид его внушает ужас даже обитателем адских пределов. Не удивлюсь, если он предпочитает облик громадного палача в красном колпаке с неровно вырезанными дырками для глаз.

Ад преподнес мне очередной сюрприз. Когда мы покинули кабину лифта, прошли слабо освещенным коридором и оказались в тронной зале, нас встретил длиннобородый сухенький старичок в темных очках. Его тонкая фигурка совершенно терялась на фоне величественного трона, выполненного из черного мрамора. У его подножия лежали, пребывая в сонной дреме, крупные собаки неопределенной породы. Их шишковатые головы с маленькими ушами и торчащими из пасти зубищами лежали на толстых лапах. При нашем появлении псы мгновенно пробудились и подняли громкий лай. Старичок вскочил с трона, замахал на них, затопал. Но они никак не желали угомониться. Тогда он пнул ближайшего пса под брюхо, да так сильно, что тот отлетел и ударился о стену, после чего, поскуливая, пополз в дальний угол. Остальные притихли, испуганно залегли. Я понял, что собачкам частенько достается от их грозного хозяина.