<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin

Ольги: «С Вами все в порядке, Ваше Императорское высочество? Не нужно ли помочь?» до

него дошло, кто это. Перед ними стоял британский посол сэр Чарльз Гардинг собственной

персоной. Ольга, наконец, тоже поняла, кто именно нагнал на нее столько ужаса, и медленно

выходя из ступора, чуть заплетающимся от пережитого языком выдавила:

- Вы очень любезны, сэр Чарльз. Но… Благодарю, все хорошо… Просто вдруг чуть-чуть

голова закружилась…

- Добрый день, господин Банщиков. Рад видеть и Вас также. Вы ведь, без сомнения,

поможете Ольге Александровне добраться до дворца? Все-таки, головокружение не симптом

здоровья, к сожалению. Хотя, тут Вам, как врачу, должно быть виднее. Моя карета у входа в

сад, могу предоставить ее в ваше распоряжение.

- Здравстовать и Вам, сэр Чарльз. Спасибо большое, но мы вполне доберемся сами.

Здесь не далеко. Не волнуйтесь, просто ранняя зима, перепады атмосферного давления…

Кстати. Простите за нескромный вопрос, а Вы всегда приезжаете за двести метров на карете?

– неловко попытался сострить Вадим.

- Нет, что Вы, любезный Михаил Лаврентьевич, - сдержанно улыбнулся англичанин –

Просто так вышло, что сегодня я срочно уезжаю в Лондон, а на прощание решил прогуляться

немного. До поезда еще есть время…

- Вот как? Покидаете нас… И надолго?

- К сожалению. На Родине приболела моя дрожайшая супруга, и врачи рекомендуют мне

обязательно прибыть. Что, если откровенно, совсем меня не радует. Узнав о моей беде, Его

Величество Король Эдуард и Его Величество Государь Император Николай Александрович

соблаговалили предоставить мне две-три недели для устройства личных дел.

- Вы уезжаете через Берлин или Париж?

- Нет. Через Гельсинкфорс. В Швеции с оказией был наш крейсер. И Адмиралтейство

дало согласие забрать меня в Портсмут на его борту. Корабль уже вышел из Стокгольма.

- Что-ж, тогда добрый путь Вам, сэр Чарльз. Скорейшего выздоровления Вашей супруге,

а Вам – возвращения к нам, в Россию.

- Спасибо. Надеюсь, что мы вскоре обязательно встретимся. И хотя день рождения я не

смогу теперь отпраздновать в Петербурге, как планировал, надеюсь, после моего возвращения

мы что-нибудь придумаем. Буду весьма рад вас обоих увидеть в наших посольских стенах.

- Конечно, сэр Чарльз. Еще раз – спасибо, и счастливой Вам дороги…

***

В Лондоне тоже шел снегопад. Тяжелый и мокрый. Северная Атлантика в несчетный

уже раз одолев защитную стену из теплых восходящих потоков Гольфстрима, дыхнула своим

промозглым холодом и бросила на Британские острова очередной затяжной циклон. Снег

налипал на мокрых ветвях буков и платанов, разбитый в бурую, хлюпающую кашу колесами

карет, кэбов и авто, таял на брусчатке мостовых. В его мутной пелене прятался не только Биг

Бэн и шпили Вестминстера: даже с одного берега Темзы увидеть другой было сложно.

Холодная сырость, наполнившая воздух, казалось была способна проникнуть везде.

Но превратности погоды за окнами мало интересовали группу серьезных джентльменов,

в последний вторник ноября 1904-го года расположившихся в кожаных креслах и на двух

таких же диванах возле камина в уютной гостиной, обставленной в поздневикторианском

стиле, хоть и без излишнй роскоши... Если не считать повышенного спроса собравшихся на

горячий цейлонский чай, конечно.

- Джентльмены, поскольку все приглашенные прибыли, мы можем безотлогательно

приступить к обсуждению некоторых недавних событий в мире, и возможных их последствий

для Великобритании. А они, должен заметить, могут быть достаточно серьезными. Поэтому

нам и пришлось попросить Вас, сэр Чарльз, и Вас, глубокоуважаемый лорд Керзон26, прибыть

в столицу в столь авральном режиме, - премьер-министр Великобритании Артур Бальфур

приветливо кивнул послу в Санкт-Петербурге Гардингу и вице-королю Индии, - Кстати, как

Вы сумели так скоро добраться из Калькутты, милорд?

- Не считая того, что «Корнуолл» едва не пожег себе котлы, а уже в Канале мы дважды

чуть было не протаранили в тумане сначала наш, а потом французский пакетботы, мое

путешествие прошло прекрасно, благодарю вас, сэр Артур.

- Котлы – дело наживное. И не столь горящее по времени, как те политические вопросы,

что нам сегодня предстоит обсудить. Надеюсь, наш многоуважаемый Первый лорд за эту

маленькую неприятность на нас не в обиде?

- В обиде, в обиде, - рассмеялся адмирал Джон Фишер27, почти по-американски обнажив

в широкой улыбке на смугловатом, даже для выходца из индийской колониальной элиты,

26 Керзон Джордж Натаниель (1859-1925). Английский политический деятель, старший сын лорда

Скарсдаля (Scarsdale), член палаты общин, консерватор; убежденный империалист, выступал преимущественно

по вопросам иностранной, в особенности восточной политики. В 1891-92 г. был помощником статс-секретаря

по делам Индии; в 1895 г. вступил в кабинет маркиза Солсбери товарищем министра иностранных дел; в 1898 г.

получил титул барона Керзон of Kedleston; с 1899 по 1905 г. был вице-королем Индии, главной опасностью для

которой видел угрозу российского вторжения через Афганистан и Персию.

В нашей истории в 1919-1924 г.г. на посту министра иностранных дел стал одним из организаторов

международной интервенции против РСФСР. Во время советско-польской войны в июле 1920-го года направил

Кремлю ноту, ультимативно потребовав остановить наступление Красной Армии по линии, рекомендованной

Верховным советом Антанты в декабре 1919-го в качестве восточной границы Польши («Линия Керзона»).

На Лозаннской конференции 1922—1923 Керзон добился решения вопроса о черноморских проливах, по

которому причерноморские страны были лишены каких-либо особых прав. Конвенция, предусматривая

демилитаризацию зоны проливов, в то же время допускала свободный проход через Босфор и Дарданеллы не

только торговых, но и военных судов (с незначительными ограничениями) любой страны мира, что ставило

причерноморские страны перед фактом возможности внезапного входа в Черное море флота Антанты.

27 Фишер Джон Арбетнот (1841-1920). Второй после Нельсона в плеяде великих адмиралов Британии. В

1853-ем году тринадцатилетним мальчишкой Джон, сын капитана Уильяма Фишера, адъютанта губернатора

Цейлона, поступил кадетом на 84-пушечный линейный корабль “Калькутта”, где заработал первое на флоте

прозвище "Джек-Сорвиголова", перешедшее со временем, но еще задолго до появления известной повести Луи

Буссенара, в "Капитана-Сорвиголову". Родословная его внешне безупречна, но тайна рождения до сих пор

вызывает кривотолки, - ряд историков считают его матерью туземную женщину-сингалку.

Без протекции, лишь своими собственными трудом, талантом и храбростью, пройдя три колониальных

войны и длинную служебную лестницу, 21-го октября 1904-го года он стал Первым лордом Адмиралтейства,

человеком, фактически, определявшим всю морскую политику Великобритании. Благодаря своему ура-

патриотическому максимализму, а также реформаторскому пылу и бескомпромиссному характеру, Джон

Фишер имел как массу искренних друзей, включая короля Эдуарда VII, так и множество непримиримых врагов.

Отец знаменитого «Дредноута», инициатор перехода британского флота на нефть и человек-катализатор

самого громкого корпоративного скандала в истории Ройял Нэйви. Неутомимый новатор, для кого-то Фишер

остается самодуром-диктатором, тем человеком, чьи темперамент и знаменитые три “Н” - “нещадно”,

“неумолимо”, “непреклонно” - сломали карьеру массе морских офицеров. Ошибкой Фишера считают его

категорическое нежелание создавать генеральный штаб флота. Многие важнейшие решения он принимал

самостоятельно, часто под предлогом спешности и неотложности. Офицеров на командные должности

подбирал по принципу личной преданности, подавляя окружающих своей волей и энергией.

лице два ряда великолепных, крепких зубов, которые не испортили ни долгие морские

непогоды, ни курение, - Вы мне задолжали еще как начальнику Портсмутской базы. Обещано

же было на дополнительное довольствие кочегарам? И где? Или я напраслину возвожу?

- Господи, мой дорогой адмирал, ну к чему сейчас весь этот грошевый меркантилизм?

- К тому. Что хватит уж играть в одни ворота. Если Кабинет хочет от Флота гарантий

безопасности Империи, то поймите, что то, о чем я ПРОШУ, это вовсе не пустяки и мелочи. А

попросить мне скоро придется гораздо больше, чем на починку восьми котлов системы

Бабкока. Собственно, это прямо и вытекает из темы встречи нашего Комитета, джентльмены,