<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin

удивительно при ограниченном штате отделения. Благодаря нашей работе штаб получал

вполне достоверные сведения об истинной численности и возможностях японских войск.

(Примечание редактора. Бывший начальник Особого Делопроизводства Главного Управления

Генерального Штаба естественно не раскрывает подробности своей работы в разведывательном

отделении. Но в японской литературе о войне часто упоминается лично завербованный им

разведчик, португалец из Макао, военный корреспондент по фамилии Гидис или Гитис. Он успешно

работал на русскую разведку с 1904-го по 1934-й год, пока не был случайно разоблачен японской

контрразведкой. Тайно арестованный, Гидис был расстрелян, а по другим данным - казнен

отрубанием головы мечом, в 1935-ом году.)

Битва под Ляояном. (Из книги генерала от артиллерии П.П. Грумм-Гржимайло

"Записки артиллериста" )

Две батареи нашего дивизиона заняли позицию за хребтом. С началом артиллерийского

боя командир дивизиона увидел с наблюдательного пункта по блеску выстрелов три группы

неприятельской артиллерии, которые обстреливали четвертую батарею третьей Восточно-

Сибирской артбригады.

Командир дивизиона решил последовательно подавить огонь японской артиллерии.

Сначала он выбрал первую группу из примерно двадцати четырех орудий. Быстро

пристрелявшись пятью полубатарейными залпами, он начал стрельбу на поражение беглым

огнем. Через двадцать минут интенсивного обстрела этой японской группы, она замолчала.

Оставив одну батарею для ведения беспокоящего огня по этой группе, командир дивизиона

перенес огонь на вторую группу, численностью в половину первой. Вскоре огонь и этой

группы был подавлен.

Управление огнем дивизиона в этом бою впервые производилось по телефону...

Основным недостатком в предвоенной подготовке артиллерии русской армии была

ошибочность принятия в легкой полевой артиллерии одного вида орудия - пушки, а к ней

одного снаряда - шрапнели с трубкой двойного действия, произошедшее, безусловно, не без

французского влияния. Шрапнель не позволяла поражать пехоту в окопах и за укрытиями.

Слабый же разрывной заряд не давал возможности разрушать укрепления, даже глинобитные

стены китайских фанз служили для японцев неплохим укрытием.

Принятие на вооружение уже в ходе войны фугасной тротиловой гранаты позволил к

Ляоянскому сражению кардинально усилить возможности нашией трехдюймовки. А

массовое внедрение панорам Герца (особенно замечательно, что опытные заводские бригады

устанавливали их на орудия прямо в Маньчжурии) и поступление в действующую армию в

больших количествах германских четырех- и пятидюймовых гаубиц с еще более

могущественными фугасными снарядами, практически обнулило перечень целей, не

достижимых на поле сражения для нашей полевой артиллерии.

С концерном Круппа первый контракт на поставку сотни полевых 120-мм гаубиц с

боекомплектом (осколочные пикриновые гранаты и фугасные тротиловые бомбы) был

весьма оперативно заключен еще в марте 1904-го года. При этом фирма оказала содействие в

организации производства боеприпасов к гаубицам на Путиловском заводе. Весной же наши

крейсера «Алмаз» и «Богатырь» захватили несколько десятков таких гаубиц на японском

войсковом транспорте и бельгийском пароходе-кантрабандисте.

Круп, почувствовав нашу заинтересованность и возможность потеснить г-на Шнейдера

в Петербурге, вскоре предложил передать на войсковые испытания в нашу армию новейшие

орудия: горное 7,5 cm GК M.04 (боевой вес 420 кг) и модернизированную 105-мм гаубицу.

Предложения были приняты. Всего через подставную фирму было поставлено 18 и 32

орудия этих систем. «В догонку» за Круппом фирма Эрхарда предоставила и 18 своих

горных 75-мм пушек образца 1904-го года (боевой вес 529 кг). Все они с пятью полными

боекомплектами (шрапнель и гранаты) прибыли в Маньчжурию летом.

В итоге, уже в сентябре с Круппом был заключен контракт на поставку 250-ти 105-мм

полевых гаубиц с пятью боекомплектами. Дальнейший выпуск боеприпасов к ним, как и к

120-миллиметровым гаубицам, был успешно освоен на российских заводах.

Сотрудничество с передовой германской фирмой немало поспособствовало ускорению

разработки и принятия на вооружение кавалерийского 87-мм орудия образца 1905-го года.

Путиловский завод перешел на выпуск этой перспективной артсистемы вместо полевых

пушек образца 1902-го года.

Глава 3. Призрак Лебяжьей канавки

Санкт-Петербург, Лондон. Осень – зима 1904 года.

- Оленька! Милая моя, что с тобой! Проснись, проснись скорей! Сон плохой? – Вадика

выбросило из сладкой дремы от полного ужаса сдавленного вскрика и стонов любимой.

- Господи… ВадИк… Слава богу! Мы еше живы…

- Ну, конечно, дорогая моя, не плачь. Конечно, живы. Давай-ка я тебя обниму… Ну, все

хорошо? Просто приснилось, да? Давай-ка, лапушка, успокаивайся… Хорошая моя… Вот-а…

Трясет ведь всю. Что такое ты там себе еще напридумывала, а?

- Уф-ф… Вот это да… Ваденька… Веришь, я чуть Богу душу от страха не отдала…

- Что такое увидела-то? Рассказывай.

- Сон. Теперь понимаю – сон… Но, ОН приходит уже второй раз за нами… Первый раз,

когда приснился, я свечки поставила, подумала – ерунда. Но сейчас… Подожди, милый. Мне

надо помолиться. А потом – расскажу…

***

Невзирая на намеки Дурново, увещевания более мелких чинов охраны и даже самого

венценосного брата, Ольга все равно периодически сбегала вместе с Вадиком побродить по

Питеру вдвоем. С одной стороны – их вела любовь. И им просто хотелось побыть вдвоем. Да

и проветриться Вадику было периодически просто необходимо, Ольга понимала это даже

лучше его. С другой – их манил к себе потрясающе красивый, огромный город, который в

отсутствие метрополитена казался Вадиму много больше, чем в оставленном им 21-ом веке,

хотя географически все было как раз наоборот.

Сколько раз уже они встречались с ним вот так: двое и Он… Город, в котором золотой

блеск и величие державного фасада Российской империи органично переплелись с неброской,

чарующей красотой его парков, садов и скверов. Город, чей геометрически безупречный

абрис першпектив и площадей, сплавленый воедино с мрачными, холодными гротами

проходных дворов-колодцев, то нарочито выставляя напоказ, то пряча от сглаза, хранит в себе

все главные тайны новой истории нашей страны: от Петрова замысла в смолистых стенах

грубо срубленного шведского домика, до привидения Инженерного замка и чахотки.

Город изысканного, благородного барокко и парадно-монументального классицизма

дворцов, город надменно-самоуверенного модерна доходных домов, гранд-отелей и банков,

город блистательного инженерного гения, застывшего в гармонии чугунно-стального кружева

мостов, парящих над бездонной синевой неба, расплескавшегося в его реках и каналах. Город

безупречно, подобно броне на борту дредноута, подогнанных гранитных плит, сковавших

своенравную Неву и ее меньших сестер благородно-строгими линиями набережных, с

ошвартованными к ним вечно грязными, кургузыми дровяными баржами. Город ладана

соборов и часовен, город дивных ароматов крохотных булочных. Город театров и дефиле,

прокуренных кабаков и шумных торжищ. Город угольного дыма, гула громадных заводских

цехов, грохота корабельных стапелей и тишины музеев…

Этот потрясающий город завораживал их обоих, и им казалось, что чем больше они

вглядываются в него, тем больше и Он, как таинственная бездна, манящая и пугающая

одновременно, вглядывается в них…

***

Так было и в этот раз. Но в отличие от всех предыдущих, сегодня и день был особенный,

и обстоятельства их побега. Это было ровно через сутки после того, как до Зимнего дошло

известие о том, что эскадры Руднева и Чухнина, а с ними и «лайнерный» конвой Александра

Михайловича, без потерь прорвались в Дальний, а гвардейцы Щербачева прямо с причалов

решительно ударили по тылам армии генерала Ноги, обложившей Порт-Артур.

Выражаясь современным не вполне литературным языком, движуха во дворце и вокруг

него пошла еще та… Николая осаждали дядья и прочие Великие и не очень князья, графья и

бароны; маман почти со всей ее собственной Минни-камарильей с фаворитом вдовствующей