Сокровища зазеркалья - Kagami

— Ну, чего тебе, горе-террорист? Допрыгался? Вместе со мной укатали?

— Миледи? А-а-а… а вы, случайно, не знаете, где это мы?

Упс! Он что, издевается?

— Куда ты меня приволок, там мы и есть. А где это — тебе видней.

— Я?

— Ну, не я же.

— Но… но я вас только оглушил. А потом… потом, словно пол под ногами разверзся. Я толком и не понял, что произошло. А теперь мы здесь.

— Ты что, хочешь сказать, что даже до Сентанена меня не дотащил?!

Вот ведь неумеха! А туда же, Серебряных леди похищать! Чему их только в школе учат, ей Богу!

— Ты меня похитил? — грозно интересуюсь я.

— Я… я… не… — ужас снова отражается на лице эльфа, и он начинает медленно от меня отступать.

— Так похитил или нет? — сбавляю я обороты.

Снова бегать за ним по кругу мне совершенно не хочется, а этот трус того и гляди опять сорвется с места.

— Нет, — он вздыхает, — не успел. Мы не то, что из Библиотеки, даже из коридора возле кухни не выбрались. Нас тьма поглотила.

— Какая на фиг тьма?! Ты что несешь-то?

— Да не знаю я! Вот честное слово, леди Маргарита, не знаю!

— То есть, мы не в Сентанене, и держит нас здесь не Ирэльтиль?

— Не думаю, — качает головой этот трусишка и снова с опаской смотрит на меня: разозлюсь или нет.

— Тогда, кто?

Эльф пожимает плечами и разводит руками. Эдакая картина озадаченной невинности. Блин, ну что ж мне так на дураков везет-то, а?

— Ладно. Значит, мы не в эльфийском плену. Уже хорошо.

— Почему? — робко спрашивает он.

— Потому что проще будет договориться с тюремщиками, балда!

Ага! Щаз! Еще было бы с кем договариваться.

— Тюремщики! Ау!

Никто, разумеется, не отзывается, а эльф смотрит на меня круглыми глазами. Небось, решил, что я совсем спятила. Подожди, милый, в твоей интеллектуальной компании я скоро на невидимую луну выть стану.

— Ну, что ж! Не сейчас, так потом. Рано или поздно кто-нибудь нас навестит, — оптимистично заявляю я, — Так, мне тут одно дело закончить надо.

Я гордо марширую к столу, поднимаю стул и снова начинаю стирать рисунки. А ведь эльф прав, это не Ирэльтиль. Может, он и предложил бы мне лишить защиты эльфов-отступников, но заговорщики среди орлов — его пятая колонна. Их портреты он бы мне не подсунул. Тогда кто?

Горе-похититель молча устраивается на полу неподалеку от меня. Я старюсь не обращать на него внимания, но прежней сосредоточенности добиться уже не могу, просто продолжаю водить ластиком по бумаге.

— Тебя как зовут-то хоть? — не выдерживаю я, наконец.

— Анкитиль. Можно Ан.

— Я Марта. И без всяких там леди, пожалуйста. Может, расскажешь, зачем ты меня похитить пытался?

Слушая в пол уха откровения этого жалкого существа, я окончательно успокаиваюсь. Никакого масштабного заговора против меня, оказывается, не было, и даже к своей одиночной акции Ан специально не готовился. Просто увидел меня одну, вот жадность и взыграла. Удивительно, судя по речи, весьма образованный и неглупый юноша, а такой идиотизм учудил. Я уже даже злиться на него не могу.

Завершив свою печальную повесть, эльф некоторое время удрученно молчит. Я тоже не стремлюсь поддерживать беседу, так что слышен только шорох скольжения ластика по бумаге.

— Есть хочется, — вдруг тоскливо произносит Анкитиль.

И я понимаю, что совершенно с ним солидарна.

Артефактер Рен-Атар

Вот уж не думала, что наши очередные посиделки окажутся настолько безрадостными. Гектор затребовал всех, и мы снова собрались в обеденном зале. Вот только состав сильно изменился. Нет Штреда и Бризы. Присутствие Шеты едва ли можно брать в расчет. Зато прибавились Алена, Марк и Уме. Да и Вел с Лисси на плече выглядит здесь вполне уместно. Но главное, нет Марты.

— Привет, ты кто?

Я вздрагиваю, услышав детские нотки в таком знакомом голосе.

— Привет, Шета, я Рената.

— Ты гном? — в глазах бездна восторженного любопытства.

— Да, милая, и Син тоже. Познакомься с Сином.

Мой телохранитель растерянно протягивает руку кентаврице.

— Как интересно! — хихикает Шета, — Здесь все так интересно! Знаешь, здесь еще ундины, саламандры, оборотни, эльфы. И даже Гектор! Он человек!

— Я знаю, малышка.

Я сама не замечаю, что начинаю говорить с ней, как с ребенком.

— А Риох обещал на десерт мороженое! Ты видела, как колдует Риох? И Джесси! У них все так вкусно! А я, когда вырасту, тоже научусь колдовать. Про будущее. Как Марк. Правда, Марк красивый? А ты умеешь колдовать?

— Немножко, — я кошусь на Марка.

Вождь выглядит совершенно несчастным. На Шету он старается не смотреть.

— А как ты колдуешь?

— О, я делаю всякие волшебные штучки.

— Штучки? А зачем?

— А я дарю их друзьям, и мои друзья получают мою магию. Она может их защищать, помогать в поисках, дарить удачу. Хочешь, и тебе сделаю?

— Хочу! — глаза Шеты загораются восторгом, — А про что?

— Про что? Ну, хотя бы про то, что когда ты вырастешь, ты сможешь очень хорошо колдовать. Моя штучка поможет тебе учиться магии.

— Хочу! Хочу! — кентаврица чуть не прыгает от восторга.

— Шета! Как ты тут, малышка? Ты почему от меня потерялась? — Уме берет этого взрослого ребенка за руку, — Привет, Рената, Син.

— Я не потерялась, я познакомилась, Уме. А Рената обещала сделать мне волшебную штучку.

— Замечательно! Рената умеет делать очень хорошие волшебные штучки.

— А тебе она тоже сделала?

— Нет пока. Сначала я должна вырастить волшебную жемчужину. А потом Рената сделает волшебную штучку с волшебной жемчужиной. Представляешь, как будет красиво?

— А Риох уже приготовил мороженое? — озабоченно интересуется Шета.

Волшебные штучки с волшебными жемчужинами — это слишком много для ее детского восприятия.

— Не знаю, — улыбается Уме, — Хочешь, пойдем, спросим его?

— Пойдем, — солидно кивает Шета, найдя, наконец, самое важное для себя дело.

Уме дарит нам виноватую улыбку и уводит кентаврицу в сторону кухни. Я смотрю им вслед. Уме была бы хорошей матерью своему сыну, если бы ей дали такую возможность. Но тогда ее сейчас не было бы с нами. Это — к кентаврам не ходи, как говорит Гектор.

Я нахожу его глазами и вздрагиваю. С Гектором явно творится что-то не то. Я знаю его больше трех лет, и он всегда был мне надежным другом. Одного взгляда его теплых лучистых глаз хватало, чтобы вселить в меня уверенность, успокоить. А сейчас они… мертвые. Словно случилось что-то, что лишило его желания жить.

Я кошусь на Сина и вижу, что он хмурится. Тоже заметил?

— Тебе не кажется, что нам надо поговорить об этом с Грэмом? — шепчу я.