Поэзия социалистических стран Европы - Андон Чаюпи

Ноябрь

Перевод О. Чухонцева

Осень подходит к городу с той стороны, где вода,Где трава и деревья. Там опустела скамья,С которой ушли влюбленные —Нет крыши уже для любви!Это простые вещи, и они повторяются вновь,Они уже стали привычными, как снять на улице шляпу,«Доброе утро» сказать, или «дайте газету»,Или что-то подобное, только печальнее…Когда осень подходит к городу, она стучится и в двери ко мне,Пустым коридором проходит и поселяется в сердце.Сначала молча расставит по комнатам свои вещи,А после, руки скрестив на груди, посмотрит в мои глаза.И вот уже кажется мне, что всеНе так-то и просто, как «дайте газету»Или что-нибудь в этом роде, только печальнее.Стоит сапожник в дверях мастерской и думает о бесцельно прожитой жизниЗа домами последними, на пустыре, солдаты копают окоп на ученьяхИ чернеет вывороченная земля. В стороне незаметно(Но заметно ушедший в себя) офицер,Небольшого чина, но поседевший, вспоминает легенды о полководце.Женщина в доме через дорогу смотрит, как плавно кружится лист,И питается вспомнить, как по ступеням когда-то к ней поднимался ОН(впрочем, вся обстановка тонет в тумане климакса).Нежный поэт, уставший быть нежным,Снова засел за осенний цикл.А вообще-то все как обычно:Люди снимают при встрече шляпы и говорят: «Доброе утро»,Рынок рассыпался по корзинам, которые бродят туда-сюда,Никто не видал, как раздвинулись шторы,Но видно, как кто-то глядит в окно.Работают дворники, сооружая золотоверхую пирамиду,И дети весело зажигаютКадильницу из пожелтевшей листвы.

Случай в октябре

Перевод О. Чухонцева

За городом, в пригороде, в октябре, глубокое тихое вёдро.Окошки с подушками жмурятся сонно, и утро свежо и лилово.Пустая дорога в опавшей листве петляет, как спящая кобра.А небо сине и спасительно, как артерия у больного.

Толпятся картины одна за одной в тяжелых старинных багетах:Ограды литые, узоры чугунные и цветники у асфальта.Из домика запахом кофе несет, и чаем — из виллы, и где-то —Из окон школы и по садам — разносятся звуки альта.

Фабричные трубы качаются в небе, колышется мох черепичный.И слышно, как по водосточной трубе со скрежетом падает кошка.Погреться на солнце выходит старик — из кокона червь шелковичный,И видит: — Жизнь… но осень прекрасна! — слова на ступеньках порожка.

Ах, что-то сегодня произошло, случилось, наверное, что-то:Откуда такая целебность во всем и свет этот ясный и странный?Со сдобною булкой мальчишка идет и в чьи-то стучится ворота,Как нужное слово и как совет, а сам он, как сдоба, румяный.

Над улицей лист одинокий плывет, и в дымке теряется улица,И чистое небо голубизной сияет, и, в небо уставясь,Какая-то пара стоит, заплутав в трех соснах, и смотрит, и щурится:— А мы-то боялись, что наша любовь прошла… А мы-то боялись…

Тиса. I

Перевод О. Чухонцева

Это ты возвращаешься к Тисе. Случайно.Неужели случайно, как если бы могНе вернуться сюда? Вообще не вернуться?

Неужели ты могНе увидеть привязанной лодки?

Не узнать старых ив, в основанье стволовПосеревших от ила и мохом заросшихДо широких ветвей? Ты срывал этот мохИ украдкой курил его. Разве случайно?

Словно мог ты, раздвинув бурьян, не открытьТой тропинки, где ты за влюбленными кралсяВ летних сумерках.Разве случайно? А сердце,Как оно колотилось у самого горла?!

И на скалы крутые,Над водой взгромоздившие камень на камень,Разве только случайно пришел ты взглянуть,А иначе б не выбрался,Не огляделся —Здесь, где удочку ты укреплял меж камней,Чтобы рыба, сверкнув,На крючке трепыхалась(А приманку, чудак, забывал нацепить.Все сидел да глядел.Все сидел. И напрасно).

Неужели случайно пройдешь, не взглянув,Так небрежно пройдешь, даже взгляда не бросивНа забор, где хотел ты глазок просверлить,Чтобы тайну чужую увидеть воочью —С той, с другой стороны?Неужели случайным прохожим пройдешь,Словно мог вообще не прийти,Не вернуться?

Что с тобою стряслось?Из каких ты краев?Признавайся,Откуда ты вдруг объявился?

Да и был ли ты вправду когда-нибудь здесь?В самом деле, откуда?И где пропадал ты?Ведь и вправду ты где-то бродил чужаком,А иначе б не мог и вернуться.

ИначеНе стоял бы как вкопанныйНи у стволовСерых ив,Ни у лодки,Ни перед забором,Вспоминая о чем-то!Кто б мог это знать!

Если в этих местах ты бы не жилКогда-тоИ тебя бы потом не носило быГде-то,Для чего бы тебе и стремитьсяСюда?

Так признайся по совести,Начистоту:Ты откуда сюда?Что с тобою случилось?

И совсем по душам:С кем ты все говоришь?Или с чем?Неужели опять начинаешьСам с собой толковатьИ словами играть?

Глубоко-глубоко под тобой течет Тиса,Далеко бежит, далеко.Можно было бы в ней искупаться,Если не был бы лету конец.

Так на камень присядь,Как всегда ты садился в стихах.

Нет вокруг ни души.Можешь даже всплакнуть, если хочешь.

Тиса. II

Перевод О. Чухонцева

Я задумал желанье:Хоть несколько слов написатьО Тисе моей,Хоть несколько строчек придумать(Какие придумывают для стихов),А потом за щекойПереставлять их, как камешки,И притирать,И толкать,Осторожно проталкивая словаСквозь ворота поэзии.

Если б все у меня получилось,Как я загадал,У меня получилось бы новое стихотворенье,Я его повторял быПустынною улицей темной,Повторял в такт шагам,Не спеша возвращаясь домой,Где живем мы и старимся,Век коротая недолгий.Если б мог я желанье исполнить,Опять у меняНаписалось бы стихотворенье о Тисе,О Тисе,Ведь у каждого есть это место,Куда он всегда —Хоть в стихах — возвращаетсяВ жизни короткой иль долгой.

— Это дерево выросло в Бруклине,Это — вдали от него,А другое какое-то — где-нибудь в тысячном месте,Если дерево там не растетИ река не течет,Как его ни зовут, —Для тебя это место пустое.

Но ведь Тиса моя — настоящая:Я не могуЕй слова сочинить,Как в стихах иногда сочиняют.

Тиса детства!

Ей больше не течьСквозь мои и слова, и стихи,Ведь она протекает сквозь жизньГлубоко и подспудно.

Тиса детства!

(Пускай не подземная это река,Но, по счастью, никто ее в это мгновенье не видит).

«За унижение наших рук пустых…»

Перевод М. Петровых

За униженье наших рук пустых,Что к свету тянутся и ждать не в силах,Дай нам слова прозрачней смол густых,Слова, что кровью заструятся в жилах.

И это слово страшное найди,В глубинах плоти спящее безвестно,О нем напоминает гул в груди,Как звон непролитой слезы небесной.

Найди слова, имеющие плотьИ сердце беззаветное, живоеДля всех, кому тоски не побороть,

Для всех, кто смолк с поникшей головою,Найди слова прямее тополей.Пустые руки наши пожалей.

О, вернись