Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - Виталий Федоров

Как-то раз мы с Леной решили вечерком покататься на велосипедах по Сибирскому тракту. Я ехал впереди, она за мной. Видимо, я увлёкся скоростью и на некоторое время забыл о своей спутнице. Она же, начав отставать, обиделась на меня и повернула обратно. Когда я обнаружил, что её сзади нет, я тоже поехал назад. Она была уже дома, но со мной разговаривать не стала. Больше я ей парных прогулок на велосипедах не предлагал. Впрочем, она и сама не напрашивалась.

Глава 83. НЕПОЛНОЕ СРЕДНЕЕ

Закончились занятия в школе. Осталось сдать экзамены. Первый экзамен – русский язык, диктант, я написал на четвёрку. А устный экзамен по русскому языку и литературе я сдал на пятёрку. Учительница, которая в начале моей учёбы грозилась перевести меня в шестой класс, сказала ассистентке, присутствующей на экзамене: «Способный молодой человек. Начал учиться почти со второго полугодия, усвоил материал всего года, и даже на отлично».

Сдать экзамен по математике мне решили помочь Лена со своей подругой – учителем математики Валентиной Васильевной. Та вскрыла конверт с заданием немного раньше начала экзаменов, сама решила задачу и примеры. Готовую шпаргалку передали Женьке, и он на велосипеде из Горбуново приехал в Поклевскую, чтобы вручить её мне. К этому времени в школе уже начался экзамен, и я самостоятельно успел решить один пример и приступил к задаче. Но тут меня вызвали в коридор. Женька отдал мне листочек с решением. Я на месте посмотрел на него, запомнил кое-что в решении задачи. Вернулся в класс, сел за парту и стал решать задачу. Лишь когда решил её, сверил ответ. Списывать я не торопился, времени было достаточно – ещё целый час. Когда некоторые ученики уже начали сдавать работы, я «добросовестно» переписал последний алгебраический пример со шпаргалки, после чего незаметно передал её Брюханову, самому старшему из нашего класса. Он работал мастером в вагонной службе железнодорожной станции и собирался поступить заочно в Свердловский техникум железнодорожного транспорта.

Остальные предметы меня почти не волновали, лишь бы по немецкому языку поставили «удовлетворительно». Так и вышло, и я получил своё свидетельство об окончании неполной средней школы с единственной тройкой.

После экзаменов я приобрёл программу для поступающих в средние учебные заведения и стал постепенно готовиться к вступительным экзаменам. Лена помогала мне по русскому языку, других предметов не касалась.

Закончив педучилище, приехала Вера, да не одна, а с подругой – Эльвирой Чапуровой. Они вместе собрались поступать в Свердловский пединститут. Эльвира была симпатичной девушкой, не особо энергичной, но во всём основательной, с математическими способностями. В свободное время она помогала мне готовиться к экзамену по математике. Через три недели она уехала домой, но за это время хорошо мне помогла, за что я ей очень благодарен. Дальше пришлось математикой заниматься самостоятельно.

Однажды меня посетил друг Тисо. Он приехал на собственном мотоцикле «Ковровец» и дал мне на нём прокатиться. На моторном двухколёсном транспорте я никогда раньше не ездил, и мне было интересно попробовать. К своему удивлению, я быстро освоился и погонял в своё удовольствие по Сибирскому тракту, благо, машины в то время ходили нечасто.

Тисо погостил у меня денёк. Мы с ним поговорили «про жизнь», но как всегда, женского вопроса не касались. Он меня даже не поздравил с женитьбой, наверное, потому что я жену ему так и не представил. С утра она была на работе, а когда пришла, то вела себя скорее как квартирантка, а не хозяйка.

Тисо уехал под вечер. На другой день соседский парень Паша-гармонист подъехал к нашему дому на своём «Иже», который был раза в два больше, мощнее и тяжелее «Ковровца», увидел меня и предложил:

– Хочешь покататься на моём мотоцикле?

Само собой, я не отказался. Он мне показал, как переключать скорости и как заводить, если заглохнет.

– Можешь ехать по тракту, сколько хочешь, – разрешил Паша.

– Хоть до Москвы? – подколол я в ответ.

– Валяй до Москвы.

Так на шутливой ноте мы и разошлись. Он пошёл домой, а я уселся на мотоцикл и поехал. Проехал я километров пять и решил, что пора и честь знать. Повернул обратно, но выбрал не совсем удачное место для разворота, дорога оказалась неровной. Я сбросил газ, мотор заглох. Пришлось развернуться полностью и завести мотор. Мне это удалось. Доехал я нормально, прибыл прямо к воротам Пашиного дома. Вышел Паша, я похвалил его мотоцикл и поблагодарил.

Через неделю с лишним около нашего дома остановилась грузовая машина-трёхтонка, и к нам зашёл – вот это неожиданность! – Миша Максимов, мой сослуживец по двенадцатой заставе – Кюмбету.

– Какими судьбами?! – я всплеснул руками. Мы обнялись, похлопали друг друга.

– Еду за грузом на станцию Поклевская, – объяснил Миша. – Вспомнил твой адрес – село Горбуново, здесь спросил первого встречного, и мне указали на этот дом.

На радостях я быстренько сбегал в магазин за бутылочкой, надеясь, что он у нас переночует. Мама приготовила нам закуску. За неспешной беседой мы с другом бутылочку «уговорили». И вдруг Миша засобирался ехать. Оказалось, что ему нужно загрузиться на станции сегодня же. Никакие уговоры не помогли, он так и уехал подшофе.

На следующий день я был на работе с утра, а Миша, проезжая по нашему селу, на обратном пути забежал к нам. Он передал мне привет и сообщил, что у него всё нормально, переночевал он в доме приезжих на станции.

Одно время у нас в доме около недели проживали гастролирующие артисты из Свердловска, человек пять (в это время нам пришлось ночевать на сеновале). Они гастролировали по соседним деревням, на концерты их возили в небольшом автобусе. В основном с ними общалась Вера – она была у нас самая интеллигентная, начитанная и занятая делами меньше других. Когда артистам было что-нибудь нужно, они в первую очередь обращались к ней.

Глава 84. АБИТУРИЕНТ

В школу машинистов я написал письмо, в котором сообщил о своём желании поступить к ним учиться. Начал собирать документы. Для получения медицинской справки необходимо было ехать в Камышловскую железнодорожную поликлинику.

В один из выходных я пошёл на станцию Поклевская, чтобы поездом доехать до Камышлова. На станции стоял поезд дальнего следования, стоянка была короткой, всего две минуты. «Значит, скоро пойдёт», – подумал я и решил ехать на нём старым добрым способом – на подножке вагона. Езды всего-то один час.

На подножке я оказался один – это вам не 1947 год, когда буквально все подножки вагонов были облеплены «зайцами». Я решил попробовать войти в тамбур. Дверь оказалась не запертой. Я прошёл внутрь, немного проехал в тамбуре. Опасаясь попасться на глаза проводникам и желая испытать что-то новое, решил перебраться на крышу вагона, благо, лесенка рядом. Поднялся, и только высунул голову выше вагона, как воздушным потоком с моей головы сорвало новенькое кепи. И тут я услышал хохот. Обернулся назад. На крыше вагона сидели, свесив ноги в пространство между вагонами, двое парней – лет по шестнадцать-семнадцать. Поезд мчался на всех парах. Мне ничего не оставалось, как сесть рядом с ними. Они посторонились, освобождая мне место.

Я понял, что ребята не агрессивные, а просто любители приключений, возможно, как и я. Сел с ними рядом. Разговорились. Они поинтересовались, служил ли я в армии. Я ответил и кое-что рассказал о службе. Один из них заметил:

– Я бы ни за что после армии не поехал на крыше вагона.

Я постарался объяснить:

– Мне нужно попасть в Камышлов в первой половине дня, а пригородный поезд идёт медленно и поздно. А этот скорый останавливается по пути только в Пышме.

После этой остановки я перебрался на подножку вагона. При подъезде к Камышлову вспомнилось, как восемь лет назад именно здесь железнодорожная милиция задержала и оштрафовала нас с Виктором. Не доезжая до вокзала, я решил спрыгнуть с подножки на ходу поезда. Мне раньше частенько на работе приходилось ездить на маневровом паровозе до вагонов, куда нужно было носить цепь. Я никогда при этом не просил остановить локомотив, а садился и сходил на ходу на любой скорости. Но, как оказалось, одно дело маневровый паровоз, а другое – скорый поезд, который, хотя и притормозил при подходе к станции, но не настолько, чтобы было легко и безопасно прыгать с подножки. Но я всё-таки рискнул. И просчитался.

Меня подбросило вверх, а затем я шлёпнулся на землю. Поднялся. Вроде, меня никто не видел. Осмотрел себя – руки и коленки ободраны. У меня в руках была брезентовая хозяйственная сумка, а в ней бутылка с молоком и несколько кусочков хлеба. При ударе о землю бутылка открылась, молоко вылилось в сумку, и хлеб теперь плавал в молоке. В сумке получилась своеобразная тюря[10]. Мне пришлось из неё всё вытряхнуть, кроме бутылки, которая представляла собой ценность, ибо была дефицитом.