Донские казаки в борьбе с большевиками - И Поляков

Успех покупается только маневром. Огромное протяжение фронта - около 1 200 верст, и необходимость прикрывать все казачьи станицы от вторжения противника, заставляет непрерывно перебрасывать полки с одного места на другое, не давая минимального отдыха. В итоге этого и люди и конский состав совершенно измотались. Ежедневные потери в боях не пополняются и полки тают. Наступившие внезапно жестокие морозы и недостаток теплого обмундирования, каждый день выводят с фронта сотни отмороженных. Офицерского состава не хватает и полками командуют сотники. Здесь меня упрекают, что я умышленно сгущаю краски. Указывают на непрерывные успехи Донского оружия, но, скажу откровенно, победы меня мало радуют. Будучи в курсе переживаний, настроений и нужд Донского фронта, я, на основании совокупности донесений, докладов и личных наблюдений, считаю себя обязанным заявить, что в своем напряжении Донское казачество дошло до кульминационного предела. Такое состояние, мне думается, продлится еще один-два месяца, а затем все может неожиданно и неудержимо покатиться назад. Дону нужна немедленная помощь. Единое командование в отвлеченном понятии, неоспоримо выгодно, но чтобы его провести в жизнь, надо считаться с реальной обстановкой и психологией казачества. Выдвиньтесь на главное направление, станьте плечом к плечу с Донцами, образуйте единый фронт, тогда у казаков исчезнет чувство гнетущего одиночества и они отлично поймут пользу единого командования. При движении за пределы Донской земли мы сможем вам дать корпус молодых казаков (Постоянную армию) и корпус казаков-добровольцев. Эти войска послушны и пойдут всюду, куда им прикажет "единое командование", а на остальное не посягайте. Установление единого командования и попытка использовать сейчас донские части на Кавказском фронте, без предварительного выдвижения Добровольческой армии на Донской фронт, пользы не даст, а вред несомненно будет. Большевики используют это, как козырь и разовьют сильнейшую агитацию на фронте, в чем мы имели уже случай убедиться, когда пробовали двинуть Донскую армию за границу Области. Наконец, закончил я, нельзя забывать, что мечта двинуть всю Донскую армию, т. е. все мужское население способное носить оружие - освобождать Россию, есть мечта и мечта неисполнимая, а для дела весьма опасная. Всякое муссирование подобной мысли грозит чреватыми последствиями и может привести к военным бунтам. Поголовно казаки могут защищать только свои родные курени и земли, но не освобождать Россию. Для последней цели Дон даст несколько десятков тысяч отлично организованных, великолепно снабженных прекрасно обученных и строго дисциплинированных бойцов, послушных единой воле начальника 245)".

В ответ на это на голову Донской делегации посыпались резкие и неуместные упреки. Пользуясь старшинством, отчасти играя на нашей сдержанности, генералы Лукомский и Драгомиров, не считаясь с элементарными понятиями необходимого в таких случаях такта, забросали нас обидными фразами, обвиняя и в "военной безграмотности" и в "грубой насмешке над идеей единого командования" и т. д. В общем, ряд хлестких, но неуместных замечаний и ненужных поучений. Донская делегация считала своим патриотическим долгом проявить максимум терпения и не обращать должного внимания на все бестактные выпады представителей Добровольческого командования Наше искреннее желание было мирно сговориться с командованием Добровольческой армии. Самое, конечно, легкое было ответить в унисон на выпады и тем самым сделать невозможным какие-либо дальнейшие переговоры. Единство командования, безусловно, военная аксиома при нормальных условиях и нормальной организации вооруженной силы. Но ведь условия были необычны, а ген. Деникин упорно не хотел считаться с этим и мерил все на аршин Добровольческой армии, совершенно не связанной ни народом, ни территорией. В Екатеринодаре и слышать не желали, что казаки поголовно могут защищать только свои хаты и свою родную землю. Принудить же их поголовно пойти освобождать Россию не представлялось возможным и не было тогда той силы, которая бы заставила их выполнить это. Зная настроение казачьей массы, Донское командование все время лавировало между разными течениями, постепенно и осторожно устраняя вредные явления и исподволь подводя все в нормальное русло. И Атаман и его ближайшие помощники были глубоко убеждены что первый приказ "единого командования" об уводе Донских частей на Кавказский фронт, вызвал бы тогда волнение, неповиновение, военный бунт или даже переход к красным. Имело ли право, спрошу я, при таких условиях Донское командование согласиться с требованиями представителей Добровольческой армии? Совершенно иное, если установлению единого командования, прошествовало бы появление частей Добровольческой армии на Донском фронте. Тогда бы не потребовалось убеждать казаков в пользе единого командования. Самый факт появления добровольцев рядом с казаками, сразу расположил бы последних к ним. Следовало применяться к обстановке, а не витать в области бредовых идей и мечтании о чем-то нереальном и неисполнимом. Совещание кончилось, не дав почти никаких положительных результатов. Только у нас, у донцов накопилось еще больше горечи. Выходило, что добровольцы сулили нам журавля в небе, а мы хотели иметь, хотя бы, синицу, но в руках. Вернувшись в Новочеркасск, мы подробно доложили Атаману и командующему армиями ход совещания, а я наше устное изложение, подкрепил еще письменным докладом за No 2511. Сделанный мною на совещании в Екатеринодаре диагноз Донской армии, к сожалению, оказался совершенно правильным и через полтора месяца, как увидит читатель ниже, на почве переутомления с одной стороны, с другой вследствие невыполнения союзниками своих обещаний, в казачьих частях произошел надлом, на фронте начались прискорбные явления: самовольное оставление позиций, переход к красным и Донская армия почти без боя, местами стала катиться назад. Произошло то, что я предсказывал, искренно убеждая Добровольческое командование прислушаться к моим словам и верить моим заявлениям. Однако, излишняя самоуверенность и необъяснимая предубежденность к нам Добровольческих верхов, явились непреодолимым препятствием к взаимному пониманию. Французские офицеры, прибывшие в Екатеринодар, продолжали оставаться при штабе генерала Деникина и будучи, видимо, под влиянием враждебных Дону кругов Добровольческой армии, не собирались посетить Дон для установления непосредственных сношений с Донской властью. Это обстоятельство имело двоякое значение: во-первых - морально понижало авторитет и влияние Атамана в Войске, а во-вторых - создавало благоприятную почву для агитации против Краснова на внутреннем и внешнем фронтах. На всех перекрестках оппозиция злобно шипела: "Краснов - ставленник немцев, пока он - Атаман, союзники не будут сноситься с Доном, не приедут в Новочеркасск, не помогут войску, а без их помощи Дон погибнет". А на фронте и в тылу большевики также интенсивно вели пропаганду и прививали казакам мысль о том, что ни французские, ни английские солдаты воевать с Советской властью не будут, что они жаждут только вернуться домой и, по примеру России, свергнуть свои капиталистические Правительства, что уже проделано в Германии. - "Краснов и белопогонники нагло вас обманывают трудовых казаков" - дословно говорилось в большевистских прокламациях, - обещая помощь союзников, Солдаты и пролетариат всего мира теперь поняли, кому война выгодна и кому она несет разорение. Война нужна только богачам, буржуям да помещикам, Пролетариат же всех стран за мир и за советы ... и т. д." Несмотря на принятые Донским командованием меры противодействия, червь сомнения все же мало-помалу, подтачивал казачье сознание. В эти дни, в Севастовополь прибыла англо-французская эскадра. Атаману Зимовой станицы Донского войска при Крымском правительстве полк. Власову, удалось в порядке частном, познакомиться с английским адмиралом. Он заинтересовал его рассказом о положении на Дону, рассеял неправдоподобные слухи о Войске и уговорил его послать союзную делегацию в Новочеркасск. Адмирал согласился. 21 ноября под видом промеров Азовского моря из Севастополя в г. Таганрог вышло два миноносца - французский "Бристоль" и английский "Свен" под командой французского капитана Ошэна и английского капитана Бонда. Их цель была - посетить Донское Войско и на месте ознакомиться с положением дел. Телеграмма о предстоящем прибытии в Новочеркасск представителей союзных армий молниеносно разнеслась по Войску. Всюду стали спешно готовиться к встрече. Новочеркасск сразу преобразился и принял праздничный вид. Вокзал, все казенные учреждения, а также и частные дома, были красиво декорированы, Российскими, донским и иностранными флагами союзных Держав. Особенно тщательно была украшена Соборная площадь. Ген. Краснов, умевший всегда необычайно торжественно обставить парады, на этот раз с особой тщательностью разработал церемониал 246) встречи союзников, придав ему чрезвычайно большую помпу. - "Для достойной встречи представителей тех государств - говорилось в приказе No 1582, - с которыми вместе в продолжении трех с половиной лет мы сражались за свободу и счастье Российского государства, которые помогли нам оружием и снаряжением в тяжелый 1915 год и отвлекли от нас несметные силы противника, которые и теперь с открытой душой идут к нам, чтобы помочь стереть с лица России гнойную язву большевизма и дать нам возможность победоносно закончить ужасную гражданскую войну, предписываю ..." Далее шли детальные указания о церемонии встречи союзников. Уже в Мариуполе, ко времени их прибытия, на вокзале был выставлен, в блестящем виде, почетный караул в составе одной сотни Лейб гв. Атаманского полка. То же было сделано в Таганроге 2-м пластунским казачьим полком, а в г. Ростове Лейб гв. Казачьим полком. Кроме того, на этих станциях гостей приветствовали и подносили хлеб-соль городские, общественные и торгово-промышленные депутации, делегация! от учащихся и представители администрации и военных властей. Для переезда по железной дороге на ст. Мариуполь им был предоставлен роскошный атаманский поезд. Непосредственный визит на Дон представителей союзников, видимо, не на шутку встревожил Екатеринодар. Ведь приезд их в Новочеркасск, можно было рассматривать, как торжество политики ген. Краснова, что значительно путало карты Добровольческой ставки. С целью уменьшить силу впечатления от этого посещения недоброжелатели Краснова приняли разнообразные меры и настойчиво стремились установить непосредственный контакт с приехавшими союзными офицерами, чтобы настроить их против Атамана и Дона. Меня глубоко возмутило, когда мне принесли телеграмму министра торговли и промышленности Добровольческой армии, В. Лебедева 247) из Екатеринодара на имя председателя Войскового Круга В. Харламова. В ней говорилось, что едущие на Дон представители союзников никем не уполномочены, по существу подставные лица, нанятые Атаманом с целью инсценировать его дружбу с союзниками. Далее автор предлагал эти сведения в спешном порядке распространить в обществе. Эту провокационную телеграмму я задержал у себя на 2-3 дня, предупредил о ней Атамана и командующего армиями и приказал установить самое тщательное наблюдение за телеграфом Новочеркасск- Екатеринодар. У меня достаточно оснований утверждать, что посылка такой возмутительной телеграммы была сделана с ведома высшего командования Добровольческой армии. Посредничество третьих лиц - было излюбленным приемом ставки Добровольческой армии. Даже миссию получения от нас патронов и снарядов ген. Деникин признавал возможным возлагать иногда на частных лиц, совершенно непричастных к военному делу. Я помню, как с этой целью приезжал инженер Кригер-Войновский и другие "общественные деятели". Они излагали нам тяжелое положение Добровольческой армии и просили помочь ей, указывая при этом и точное количество снарядов и патронов. Видимо, временами, Добровольческое командование хотело остаться в стороне, иначе говоря - желало и невинность соблюсти и капитал приобрести. Ну, чем иным, как не этим можно было объяснить подобное посредничество, совершенно ненужное, когда при штабах армий, как знает читатель, находились представители командований, а еще проще было ген. Романовскому переговорить со мной по прямому проводу, что обычно он и делал. Торжественную и величественную картину в день приезда гостей представлял г. Новочеркасск. От вокзала до собора на длинном Крещенском спуске, богато декорированном зеленью и флагами, по одну сторону стали развернутым строем войска (6 пеших сотен, 10 конных, 2 орудия и дружина скаутов), а по другую - шпалерами, учащиеся высших, средних и низших школ, многочисленные оркестры музыки и в огромном количестве любопытные Новочеркассцы. На вокзале союзников ожидал почетный караул от 4-го Донского казачьего полка - сотня со знаменем и хором трубачей. Там их встретили командующий армиями и я, а от города, окружного атамана и Новочеркасской станицы соответствующие депутации. С вокзала гости 248), в поданных им автомобилях, поехали в Новочеркасский собор на торжественное молебствие. При движении вереницы автомобилей к площади, сплошные стены войск и народа оглашали воздух могучими радостными криками "ура" и приехавших гостей засыпали живыми цветами. Все как-то невольно думали и верили, что приезд союзников знаменует конец большевизма. Оркестры музыки попеременно исполняли английский гимн и марсельезу. Вся огромная Соборная площадь оказалась буквально запружена народом. Администрации пришлось прибегнуть к крайним мерам, чтобы дать возможность иностранным офицерам пройти к собору. К началу молебствия в собор прибыл Донской Атаман. По окончании богослужения, в честь союзников состоялся парад войск. Восхищению союзных офицеров не было границ, когда они узнали, что проходящие перед ними в блестящем порядке, части, созданы Атаманом всего лишь в полгода времени. Вечером того же дня в Атаманском дворце, превращенном лесом цветочных деревьев, в зимний сад, Атаман и Правительство чествовали гостей парадным обедом. В числе приглашенных находились представители Добровольческой армии 249), Кубани, народов Северного Кавказа и Астраханский Атаман. Когда офицеры союзных армий вошли в зал, оркестр исполнил французский и английский гимны, а затем гимн Всевеликого Войска Донского: "Всколыхнулся, взволновался". Несмотря на официальный характер этого обеда, никакой натянутости, как то обычно бывает, в сущности не ощущалось. Первым на французском языке произнес речь Донской Атаман. Он красочно и детально, этап за этапом, обрисовал героическую борьбу Донского казачества и его напряжение в ней, дошедшее до пределов. "Сто четыре года тому назад, в марте месяце, - закончил свою речь ген. Краснов - французский народ приветствовал Императора Александра I и Российскую гвардию. И с этого дня началась новая эра в жизни Франции, выдвинувшая ее на первое место. Сто четыре года тому назад - наш Атаман граф Платов гостил в Лондоне. Мы ожидали вас в Москве. Мы ожидали вас, чтобы под звуки торжественных маршей и нашего гимна, вместе войти в Кремль, чтобы вместе испытать всю сладость мира и свободы. Великая Россия. В этих словах все наши мечты и надежды. А пока .. . Пока мы несчастны - все так же льется кровь казаков и наши силы напряжены до последней степени, чтобы спасти Отечество..." На тост Атамана сначала ответил английский капитан Бонд, сказав 250): "Ваше Высокопревосходительство. Господа. От лица союзных наций, которые мы здесь представляем, я горд принести искреннюю благодарность за ваш горячий, дружественный прием. Мы горды, что нашей миссии выпала честь посетить Всевеликий Дон и видеть чудесных воинов Всевеликого Войска Донского, которые во всем мире славятся своим героизмом и стойкостью. Во-первых, я желаю ознакомить Ваше Высокопревосходительство с главной целью нашего посещения. Несколько подобных миссий посланы в разные места России с единственной целью близко ознакомиться и с вашей помощью узнать политическое и экономическое положение вещей. Сведения, которые Вы так добры нам дать, будут в мельчайших деталях переданы нашим главнокомандующим. От точности же наших донесений будет зависеть и общая сводка, которая впоследствие будет иметь огромное значение. Одним словом, задача нашей миссии лишь получить сведения и донести их по назначению, не вдаваясь в критику или в рассуждения. Наша миссия прибыла, исполненная чувством дружбы, с надеждой, что при помощи союзных наций водворится свободная и Единая Россия, работающая в мире и благоденствии, рука об руку с союзными народами, так же благородно, как она дралась рука об руку с нами в прошлом. Я не смею высказывать своего мнения относительно вопроса, как Россия переживает это тяжелое время, но я знаю и вы согласитесь со мной, что одна из мудрейших фраз, когда-либо сказанных, - следующая: "семья в ссоре всегда обеднеет". Эти слова были доказаны и нам, ибо хотя мы дрались объединенными силами, все же победили мы врага лишь, когда все подчинились одному командиру, великому и доблестному маршалу Фош. Ваше Высокопревосходительство и господа, я еще раз благодарю за ваш радушный прием. Вы были добры чествовать нас исполнением нашего национального гимна. Я прошу вас дать и нам удовольствие выслушать ваш старый русский гимн". На момент в зале наступило гробовое молчание. Тогда Атаман встал и громко сказал: "За Великую, Единую и Неделимую Россию. Ура". И мощные, величественные звуки старого русского гимна, огласили залы атаманского дворца. Четыре раза музыканты должны были повторять гимн при единодушных и громовых криках "ура" всех присутствовавших 251). Вторым от лица союзников говорил кап. Ошэн - представитель Франции. "Ваше Превосходительство и господа, - сказал он - от имени Франции позвольте поблагодарить Вас, Ваше Превосходительство, за слово приветствия, за "добро пожаловать", с которым вам угодно было обратиться к нам. В равной мере благодарим мы и Донское казачество и все население за тот сердечный прием, который они нам оказали. Но что нас особенно глубоко тронуло - это восторженные поздравления, с которыми к нам обратились по поводу великой победы права над силой. Ставя поздравления эти в связь со всеми трагическими испытаниями, переживаемыми великой страной, мы видим, что сердце русских не перестало быть верным нам. И это обстоятельство является для нас огромной поддержкой в тот момент, когда начинается работа по возрождению России, к которой союзники примкнут всеми способами и всеми своими возможностями. Позвольте мне вам тотчас же указать на главную причину наших успехов, приведших в конце концов к победе. Нет сомнения, что союзные моряки и солдаты проявили большую выносливость всяким испытаниям и, тем не менее, да будет позволено французскому солдату сказать вам: все высказанные достоинства и добродетели не сумели бы одолеть остервенелого противника, если бы тесное единение не переставало бы жить между всеми союзными армиями, единение, вылившееся в конченом итоге в едином командовании, воплощенном в победной личности маршала Фоша. Также и на море осуществилось единое командование под победным вымпелом английского флота. И мы уверены, что все русские, любящие Родину, последуют за союзниками по этой дороге и что скоро мы увидим, как против врага встанет единый русский фронт. Это две победоносные сестры: благородная и блестящая Донская армия и бесстрашная - Добровольческая, которые проливали и продолжают лить кровь за спасение общей родины и одержавшие уже столько блестящих побед, станут непобедимыми, когда тесно объединенные, образуя гранитный блок, они кинутся на врага. Вот в этой-то надежде я и поднимаю стакан: за доблестную армию Донских казаков, за ближайшее возрождение России" 252). Затем следовали тосты за английского короля Георга V, французского президента Раймонда Пуанкарэ, Добровольческую армию, Кубанцев, Астраханское войско и ответные речи присутствующих здесь их представителей. А старейший в Донском войске ген. А. Жеребков поднял бокал за доблестного Донского Атамана ген. П. Н. Краснова. Крики "ура" и буря долго несмолкаемой овации сопровождали этот тост. По окончании обеда гостям было предложено кофе, а Войсковой хор исполнил казачьи песни. И только поздно ночью гости разъехались, унося с собой чувство благодарности за радушное казачье гостеприимство. 26 ноября в здании Областного Правления приехавших офицеров чествовала комиссия Законодательных предположений Большого Войскового Круга во главе с председателем Круга В. Харламовым. Обед этот не был так торжественно и блестяще обставлен, как Атаманский. Скорее он был демократичен. Наряду с блестящими мундирами, фраками и смокингами пестрели простые рубашки-косоворотки представителей черноземной части Круга. Однако оживление было общее. От имени Войскового Круга гостей поздравил председатель Круга В. Харламов, пригласивший всех присутствующих почтить прежде всего память тех, кто отдал свою жизнь за честь и защиту Родины, в частности - донских казаков. Все встали, а хор исполнил "Вечную память". Затем В. Харламов пространно изложил все этапы тяжелых испытаний, пережитых казачеством, особенно подчеркнув, что оно оказалось подготовленным к восприятию свободы и не уподобилось рабу сорвавшемуся с цепи, что казачество сумело сочетать блага свободы с порядком и законностью. Далее оратор отметил демократичность казачества, его внутреннюю дисциплину, патриотичность и тесную спайку, указав, что казачество подлинно государственный элемент краеугольный камень новой свободной России, и подчеркнул, что казаки желают жить свободными в свободном государстве Российском. Свою речь В. Харламов закончил здравицей в честь гостей и заявлением, что казачество уверено в помощи, которую ему окажут наши доблестные союзники.