Северный шторм - Роман Глушков

Мы припустили к воротам так, словно нас кусала за пятки стая бешеных собак. Михаил мобилизовал все силы и старался от меня не отставать, я же приглядывал за тем, чтобы он не споткнулся, – бегал Михалыч еще куда ни шло, но вот падать при его негнущейся ноге было ему сейчас нежелательно.

Взрыв выдрал первые ворота и вышвырнул их на улицу, отчего теперь они напоминали опущенный мост древнего замка. Реши я сдуру прорваться в Магистрат на байке, мог воспользоваться упавшими воротами как трамплином, чтобы перелететь через образовавшуюся за ними воронку. Однако дальше я бы все равно не проехал. Вторые ворота не вырвало, а лишь перекосило и смяло, как будто их пытался протаранить грузовик. Впрочем, между покореженными створками имелось отверстие, вполне пригодное для проникновения во двор поодиночке. Большая банда налетчиков таким образом туда бы быстро не проникла, но для маленькой, вроде нашей, лазейка была в самую пору.

Плотная завеса пыли окутала вход, что позволило нам беспрепятственно миновать все ворота и броситься к радиоузлу. Спотыкаясь об обломки кирпичей, мы сразу же метнулись к расставленной в ряды технике, под прикрытием которой можно было добраться почти до самой радиостанции. В этот момент и завыла сирена, грянув с такой силой, что, раздайся сейчас второй взрыв, вряд ли он заглушил бы этот душераздирающий вой.

Разгромленные ворота и оседающие тучи пыли отвлекли внимание Охотников и прочих служащих магистрата, что повыскакивали во двор, очевидно, уверенные в том, что «башмачники» возобновили бомбардировки. Нас проморгал даже караульный на вышке: либо в момент нашего проникновения он отвлекся, чтобы нажать кнопку тревоги, либо приходил в себя после легкой контузии, потому что ударная волна накрыла и его «скворечник».

Первый, кто заметил наше присутствие, был связист, выбежавший на крыльцо радиостанции. Мерзавец опознал чужаков, несмотря на то, что мы были в охотничьей форме, и, показывая на нас пальцем, заорал благим матом. И хоть из-за сирены вопли связиста никто не расслышал, его нервозное поведение не осталось не замеченным механиками из ближайшего гаража. Так что, когда я подскочил и утихомирил паникера рукояткой пистолета, это уже происходило на глазах нескольких свидетелей.

Местный радиоузел был всего лишь большой кирпичной будкой, заставленной оборудованием, подключенным к дизельному генератору. Окошко в будке имелось всего одно, и выходило оно на противоположную от входа сторону. Перекинув оглушенного связиста через перила, я распахнул дверь и, едва увидев человека в кожаном плаще и сером берете, немедленно пустил пулю ему в плечо…

Прав Аврелий – успев прикончить до сего момента уже не одного своего бывшего собрата, я так и не научился делать это хладнокровно. Нападая первым, я всегда давал противнику шанс выжить. Жаль только, что некоторые из них не желали воспользоваться этим шансом и продолжали сопротивление, даже будучи ранеными. Второй поблажки они обычно от меня не получали.

Но в радиоузле мне попался не слишком стойкий противник. Пуля прошила ему плечо навылет, а сам он был отброшен в угол, свернув в падении со стола и разбив об пол какой-то передатчик. Там Охотник и остался лежать, не вынуждая меня нарушать данную Аврелию клятву.

Поначалу я решил, что магистр нас все-таки обманул. В будке действительно находился арестант, которого охранял подстреленный мной Охотник, но на Ярослава этот человек был не похож. Он сидел на табуретке и, испуганно втянув голову в плечи, искоса смотрел на меня, словно ожидал, что мой следующий выстрел будет предназначен ему. Мне сразу бросилось в глаза, что вместо левой кисти у человека – обмотанная свежими бинтами культя. Арестант бережно поддерживал ее здоровой рукой, ходившей ходуном, как у горького пропойцы. Лицо же арестанта – грязное, небритое, покрытое синяками и ссадинами – я совершенно не узнавал.

Я замешкался, а счет времени шел на секунды, поэтому выход у меня оставался только один.

– Встать, ублюдок!!! – гаркнул я по-русски так, чтобы он расслышал меня сквозь вой доносившейся снаружи сирены.

– Что?! – также по-русски откликнулся человек, поднимаясь со стула. Но, видимо, у пленника осталось очень мало сил, поскольку его тут же качнуло в сторону и, если бы не стена, он наверняка грохнулся бы на пол.

Держа «глок» наготове, я подскочил к Ярославу, подхватил его под руку и потащил из будки.

– Как это?.. Что вы?.. Куда вы?.. – вяло залепетал княжич. Обессиленный и ошарашенный происходящим, он был не в состоянии связать даже несколько слов.

– Заткнись и шевели ногами! – рявкнул я на него. – Вопросы – позже!

Чуть отставший от меня Михаил ввалился в дверь, увидел, чем я занят, и крепко выругался, что в данный момент выражало у него удовольствие. После этого Михалыч, однако, не поспешил мне на помощь, а развернулся и, упершись для верности плечом в стену, вскинул «стечкин» и открыл огонь прицельными – по три выстрела – очередями.

Куда Михаил так сосредоточенно стрелял, я понял, когда выволок Ярослава наружу. Еще один взрыв сотряс Магистрат, только на сей раз взрыв сопровождался яркой оранжевой вспышкой и столбом черного дыма.

Я оглянулся: неподалеку от гаражей жарким пламенем полыхала разорванная напополам цистерна, а также грузовик, на котором она, очевидно, до этого находилась. Пока я освобождал Ярослава, Михаил окинул взглядом окрестности, заметил бензовоз, оперативно выработал план отступления и успешно его реализовал. Теперь от здания Главного Магистрата нас отделяла ревущая стена огня и выбегающим по тревоге Охотникам приходилось гнаться за нами обходными путями. Между первым и вторым взрывами прошло всего-то чуть больше минуты, но многие в Магистрате уже вникли в суть происходящего.

– А теперь – ходу! Ходу! Ходу!!! – войдя в раж и хохоча сатанинским смехом, подстегнул нас Михаил, а затем выпустил остаток магазина в караульного на вышке. Тот наконец-то засек диверсантов и начал стрелять по нам из автомата, но еще не осевшая пыль и непроглядный дым от горевшего бензовоза мешали Охотнику прицелиться как следует.

Я с большой охотой поддержал распоряжение Михалыча и еще энергичнее потащил Ярослава к пожарным воротам. Он, в свою очередь, четко выполнял мое распоряжение: помалкивал да усердно перебирал ногами, лишь иногда кряхтя и постанывая – видимо, бежать в таком темпе было для него мучительно. Но ради шанса покинуть негостеприимный Магистрат княжич готов был стиснуть зубы и терпеть.

Михаил прикрывал нам спины до самого выхода, отстреливаясь, как только откуда-нибудь начинали грохотать выстрелы. Каждую ответную очередь Михалыч сопровождал трехэтажным русским матом, который, надо думать, звучал в стенах этого учреждения очень и очень редко – русскоязычные отступники в Святой Европе попадались Ордену не каждый день. Черная дымовая завеса здорово нам помогала. Мы хорошо ориентировались в кромешном дыму, поскольку знали, куда бежать. Где-то за разбитыми воротами послышался рев свирепого хантеровского движка и визг тормозов – хотелось надеяться, что это подоспел на вечеринку Конрад Фридрихович, а не охотничий патруль.