Беззвездный Венец - Джим Чайковски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никс стояла, скрестив руки на груди. За ночь плащ Джейса высох, и она накинула его, завязав лишь на шее, что оставило на виду обнаженную кожу живота и пятнистую повязку на груди.
По пути через лес Канте не раз ловил взгляды, которые украдкой бросал на девушку Джейс. Впрочем, он нисколько не винил парня в этом. Сам принц грешил тем же. И внимание его привлекал не только вид голого тела. Даже Фрелль тоже время от времени посматривал на Никс – хотя в его взглядах, скорее всего, было лишь чисто ученое любопытство.
С каждой пройденной лигой воздух вокруг девушки сгущался, словно окутывая ее покрывалом. Кожа ее сияла не только от выступившего пота. Золотистые пряди у нее в волосах стали ярче, в то время как остальные потемнели. Казалось, Никс впитывает из этих зарослей какие-то необычные жизненные силы. И Канте сомневался в том, что она сама подозревала об этом.
Вслух об этом никто не говорил, но все явно это чувствовали.
В том числе даже туземцы, которые искоса поглядывали на девушку, перешептываясь между собой.
Никс, похоже, оставалась слепа к происходящему. Во время долгого перехода девушка не сказала ни слова, очевидно, погруженная в материи, о которых еще не была готова говорить. Она то и дело бросала взгляды на старейшину, однако все ее попытки подойти ближе неизменно отклонялись, не грубо, а скорее, просто как порыв ветра, отгонявший Шан и окружающих ее женщин всякий раз, когда Никс стремилась подойти к ним ближе.
Джейс не отходил от своей подруги. Он задыхался и вспотел, стараясь от нее не отстать. Канте вынужден был признать, что сильно недооценивал выносливость молодого прислужника и его бесконечную привязанность к Никс. Последнее определенно было рождено юношеской любовью, о которой пока что не было сказано ни слова. В прошлом принц два-три раза испытывал нечто подобное и знал, как сладостно щемит от этого чувства сердце, переполненное надеждой, страстью и изрядной долей тревоги.
Но Канте видел в Джейсе такие потаенные глубины, о которых не догадывались ни он сам, ни его подруга. Впервые познакомившись с прислужником, принц нашел его неряшливым, рыхлым, слабым телом, избалованным годами, проведенными в стенах Обители, – по сути дела, взрослым ребенком. Однако за последние дни он понял, сколь далеким от истины было его суждение.
«А уж я-то должен бы знать, что такое быть недооцененным…»
У Канте в ушах звенели обидные прозвища, которые ему давали те, кто его совсем не знал: Его Ничтожество, Принц-пропойца и другие.
И тем не менее, даже несмотря на это новообретенное великодушие в отношении Джейса, принцу порой хотелось хорошенько треснуть парня по грязному лицу. Как сейчас, например.
Натянув сапоги, Джейс указал на озеро.
– Говорят, воды Хейльсы обладают чудодейственными целительными силами. Многие приходят сюда с самыми страшными недугами и, окунувшись в озеро, вылечиваются.
Канте закрыл глаза и прикусил губу, сдерживая готовый сорваться с уст стон. Ему вспомнились широкая ухмылка Джалейка и слово, которое произнес туземец, указывая на миску с порошком. «Крааль». У кефра’кай явно было снадобье, исцеляющее от последствий укуса визглявок.
Услышав тихий стон, принц открыл глаза. Покинув свое место рядом с бревном, Никс шагнула к озеру. Неведомая магика, наполнявшая девушку, спала с ее плеч, и она сгорбилась. Канте догадался, что слова Джейса разбудили в ней чувство вины. Рассказ о целебных водах разбередил едва затянувшуюся рану.
Подойдя к Никс, принц кашлянул, тщетно пытаясь изобразить веселье.
– Это лишь легенда, – с напускной небрежностью произнес он. – Мой знакомый зверобой Бре’бран смеялся над такими глупыми россказнями.
Это была ложь, но Канте чувствовал, что девушке нужно ее услышать.
– Хейльса ничуть не отличается от других озер, – продолжал он. – Честное слово. Жители Торжища страдают от разных недугов, как и жители любого другого города. Ну да, озеро красивое и все такое, но чтобы оно было чудодейственным? – Принц презрительно присвистнул. – Полная ерунда!
– Но согласно «Всеобъемлющему медикуму» Лилландры, – встрепенулся Джейс, – воды Хейльсы богаты…
– Дерьмом, – перебил его Канте, многозначительно указав взглядом на спину Никс. – Стекающим в озеро из сточных канав Торжища. И я уверен, что рыбаки, плавающие по нему, постоянно мочатся в воду.
Похоже, до Джейса наконец дошло. Покраснев, он сглотнул комок в горле и кивнул.
– Наверное, это так.
– В таком случае хватит разговоров о чудодейственных водах! – решительно произнес Канте. – Нам еще далеко до Торжища, а кефра’кай уже возвращаются.
Он указал на туземцев, которые поднимались от берега озера в сопровождении Фрелля. Лицо алхимика раскраснелось от возбуждения: как же, он стал свидетелем ритуала, видеть который доводилось мало кому из жителей равнин.
При виде его Канте нахмурился.
«Если этот тощий алхимик скажет хоть слово насчет целебных вод…»
И тем не менее дело было сделано. Никс расправила плечи, но при этом укуталась в плащ, словно внезапно замерзла. А может быть, она почувствовала, как не вовремя сказанные слова Джейса сорвали с нее чарующую мантию леса.
Судя по всему, от Фрелля не укрылось изменение настроений его спутников. Хмуро окинув их взглядом, он убедился в том, что все в порядке, и указал обратно на озеро.
– Через несколько колоколов мы должны быть в Торжище.
– В таком случае не будем терять времени, – кивнул Канте.
Следуя за кефра’кай, он тащил с собой свои черные страхи, усиливающиеся с каждым шагом. Бедро у него горело от скользящей раны, нанесенной арбалетной стрелой. В тот момент принц посчитал этот выстрел случайным, однако сейчас у него имелись подозрения на этот счет. Перед глазами стояло алое лицо Маллика, пытавшегося пронзить его мечом. И лицо другого рыцаря, командовавшего отрядом. Анскар вряд ли будет сидеть сложа руки после того, как Канте остался в живых после покушения.
И все-таки в первую очередь принца беспокоила Никс. Он с тревогой посмотрел на нее. Много лет назад она выжила после покушения, совершенного по приказу того же самого человека, короля Торанта. Быть может, девушка приходилась ему дочерью, такой же ненавистной, как и его сын, младший, обделенный. Но Канте также понимал, что Никс несет на себе зловещее покрывало ясновидения: к ее ногам было положено пророчество о грядущей катастрофе, о чем королю шепнул на ухо черный Ифлелен. В прошлом принц начисто отвергал подобные предсказания, однако сейчас он уже не мог не замечать усилившуюся в последнее время тревогу, наполненную страхом, особенно после того, свидетелем чего ему довелось стать за эти последние дни.
Канте посмотрел на Никс.
«А что, если этот мерзавец Врит был прав?»
* * *Никс проводила взглядом туземцев, скрывшихся в белой дымке.
Справа, из окутанного туманом города, донесся последний колокол Вечери. Кефра’кай сдержали свое обещание и доставили путников к окраине
