Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова - Венедикт Ерофеев

О Помпеях писал и Бунин:

Помпея! Сколько раз я проходилПо этим переулкам! Но ПомпеяКазалась мне скучней пустых могил,Мертвей и чище нового музея.<…>Я помню только римские следы,Протертые колесами в воротах,Туман долин, Везувий и сады.

(«Помпея», 1916)

О Везувии – Константин Случевский: «Я видел Рим, Париж и Лондон, / Везувий мне в глаза дымил» («Я видел Рим, Париж и Лондон…», 1895–1901).

А Максим Горький писал с Капри: «Приехавшая сюда рабочая публика – чудесные ребята, и я с ними душевно отдыхаю от щипков и уколов „культуры“. В то же время, по мере возможности, они знакомятся с культурой истинной – были в Неаполитанском музее, в старых церквах, в Помпее, будем и в Риме. Хорошо они смотрят, хорошо судят, и – вообще – хорошо с ними демократической моей душе!» (письмо М. Коцюбинскому от 15 сентября 1909 г.).

30.9 C. 72. …к линии Мажино… —

Линия Мажино (по имени военного министра Франции А. Мажино) – специально укрепленная оборонительная линия длиною 308 км, построенная Францией на границе с Германией в 1929–1934 гг. В 1940 г. после начала боевых действий против Франции в рамках Второй мировой войны гитлеровская армия не стала штурмовать линию Мажино, обошла ее через Арденны и благополучно оккупировала Францию, после чего гарнизон линии Мажино сдался фашистам.

30.10 …поживу немного у Луиджи Лонго, койку у него сниму… —

Луиджи Лонго (1900–1980) – один из лидеров итальянского коммунистического движения; в августе 1964 г. после смерти Тольятти (см. 30.11) был избран генеральным секретарем Итальянской коммунистической партии. Намерение Венички снять у Лонго койку не лишено оснований. Сам Лонго постоянно бывал в Советском Союзе, в частности отдыхал на Черном море, в санаториях ЦК КПСС, то есть в некотором роде «снимал койку», как рядовой советский отдыхающий. Газета сообщала о том, что 14 августа 1968 г. в СССР «прибыл на отдых Генеральный секретарь Итальянской коммунистической партии т. Луиджи Лонго с супругой» (Правда. 1968. 15 августа).

«Койку на юге» Лонго отрабатывал добросовестно. Вот сообщение о XII съезде Итальянской компартии: «Слово предоставляется тов. Луиджи Лонго, которого делегаты приветствовали продолжительными аплодисментами. <…> Лонго подчеркнул необходимость усиления борьбы против агрессивной империалистической политики, за мир и безопасность народов» (Правда. 1969. 9 февраля). А в конце 1969 г. «Правда» опубликовала его большую статью «Горячая пора», посвященную проблемам борьбы итальянских трудящихся за свои права (Правда. 1969. 22 декабря).

Веничка, владея всей этой информацией, справедливо держал Лонго за большого друга Советского Союза и потому полагал, что снять у него койку достаточно легко.

30.11 Лучше б, конечно, у Пальмиро Тольятти койку снять, но он ведь недавно умер… —

Пальмиро Тольятти (1893–1964) – один из основателей Итальянской коммунистической партии, в 1926–1964 гг. – ее генеральный секретарь. Умер на койке в пионерском лагере «Артек», в Крыму, во время традиционного летнего отдыха по приглашению ЦК КПСС.

30.12…через Тироль… —

См. 13.8.

30.13 …в сторону Сорбонны. —

Сорбонна – знаменитый парижский университет (по названию коллежа, объединившегося с Парижским университетом в XVII в.). Кстати, здесь возможен и намек на один из вариантов перевода названия известного романа Марселя Пруста – «В сторону Свана».

30.14 Прихожу в Сорбонну и говорю: хочу учиться на бакалавра. —

Бакалавр (позднелат. baccalarius) – первая ученая степень, присваиваемая выпускникам американских и ряда западноевропейских университетов после четырехлетнего курса обучения (в России этот уровень подготовки введен в 1996 г. и является свидетельством о высшем профессиональном образовании). Во Франции степень бакалавра свидетельствует об окончании среднего учебного заведения и дает право поступать в университет. Таким образом, Веничка хочет учиться на бакалавра лишь в коллеже Сорбонны, а не в самом университете. Ученую степень бакалавра, полученную в Сорбонне, имел, в частности, Франсуа Вийон. «В окружении буйного студенчества Латинского квартала с его коллежами и непокорной Сорбонной (своего рода государством в государстве тогдашнего Парижа) протекала юность Вийона. Двенадцати лет он поступает на „факультет искусств“, подготовительный факультет Парижского университета, который заканчивает в 1449 году со степенью бакалавра» (Вийон Ф. Стихи. М., 1963. С. 7). Позже поэт, раздавая свое реальное и мнимое имущество, распоряжался относительно своего звания бакалавра:

Затем ученый титул мой,Что мне присвоила Сорбонна,Оставлю с легкою душойДвум школярам необученным.

(«Малое завещание», строфа XXVII)

В Сорбонне в 1908–1910 гг. учился Мандельштам.

В целом же данная сцена навеяна, скорее всего, Бабелем:

«Любой человек может прийти в Сорбонну, записаться на любой курс, заплатить за этот курс несколько десятков франков и прослушать его. Скажем, вы изучили археологию или географию. Можете прийти к знаменитому профессору и сказать:

– Профессор, я желаю у вас экзаменоваться по географии за весь курс.

Он обязан вас проэкзаменовать и выдать вам аттестат. Для этого вы не должны даже быть записаны на лекции.

Не знаю, хорошая ли это система, – во всяком случае она небюрократична» («Путешествие во Францию», 1937).

«Учеба русского в западноевропейском университете» – часто встречающаяся деталь в биографии героев русской классики. Например, у Достоевского Ставрогин «изъездил всю Европу, был даже в Египте и заезжал даже в Иерусалим; потом примазался к какой-то ученой экспедиции в Исландию и действительно побывал в Исландии. Передавали тоже, что он одну зиму слушал лекции в одном немецком университете» («Бесы», ч. 1, гл. 2).

30.15 C. 72. «…Я ведь сирота». «Из Сибири?» —

См. 6.19. А вот другая вариация на тему «сибирского бескультурия русского в Париже»: «Когда я пришел впервые в Лувр, я был дикарем» (И. Эренбург. «Люди, годы, жизнь», кн. 1, гл. 17).

30.16 «Мне как феномену присущ самовозрастающий Логос». —

Веничка заимствует это откровение у Гераклита: «Душе (или психее. – Э. В.) присущ самовозрастающий Логос» (фрагм. 115, пер. М. Дынника). Это признание последовательно и методично комментирует А. Генис (без Вайля): «Логос, то есть цельное знание, включающее в себя анализ и интуицию, разум и чувство, „самовозрастает“ у Венички потому, что он сеет слова, на которых, как из зерна, произрастают смыслы. Он только сеятель, собирать жатву читателям, которые „реализуют“ в акте чтения существующую в потенциальном поле поэму» (Генис А. Лук и капуста: Парадигмы современной культуры // Знамя. 1994. № 8. С. 197); «„Логос“ – в исконном смысле это одновременно слово и смысл слова. Философы определяют этот термин как органическое, цельное знание, включающее в себя анализ и интуицию, разум и чувство. У Венички логос „самовозрастает“, то есть Ерофеев сеет слова, из которых, как из зерна, произрастают смыслы. Он только сеятель, собирать жатву нам – читателям. И каков будет урожай, зависит только от нас, толкователей, послушников, адептов, переводящих существующую в потенциальном поле поэму на обычный язык» (Генис А. Благая весть: Венедикт Ерофеев // Звезда. 1997. № 6. С. 229).

Обращались к Логосу и поэты – например, Белый: «„Сережа Соловьев“ – ребенок <…> / Трех лет ему открылся Логос» («Первое свидание» (2), 1921); и Маяковский: «Мистики пишут: / „Логос. / Это всемогущество. От господа бога-с“» («Пятый Интернационал», 1922; ч. 1).

30.17 C. 72. Вон, – кричит, – вон Ерофеева из нашей Сорбонны! —

Ситуация «неприятие и изгнание с Запада советского гражданина» была весьма популярна и в русской литературе, и в русской культуре вплоть до окончания холодной войны. Есть такой известный факт биографии Горького, который в 1906 г., скрываясь от преследования царской полиции, «по заданию партии» выехал в Америку для большевистской агитации и сбора средств в поддержку РСДРП, за что практически был лишен права официально жить в Нью-Йорке (все гостиницы отказывали ему в предоставлении номера) и жил на частных квартирах и дачах. Известен также и рассказ Эренбурга («Люди, годы, жизнь», кн. 6) о том, как его, советского гражданина и «носителя коммунистической заразы», изгоняют из Англии и Франции, то есть из тех же стран, откуда изгоняется и Веничка.

30.18 Что ж мне оставалось делать, как не идти в Париж? Прихожу. —

Неизбежность попадания русского путешественника в Париж отмечалась в свое время Некрасовым:

Если только русский едет за границу,Посылай в Палермо, в Пизу или в Ниццу,Быть ему в Париже – так судьбам угодно!

(«Княгиня», 1856)