НА ГРАНИЦЕ КОЛЬЦА - Russell D. Jones

– Это Норон? – Дед поднялся и перешёл в Слой невидимости, где было проще общаться с Держителем. – Где он?

– Пока нигде, – ответил старик и поправил ремень ППШ.

Грозный и величавый, он, однако, не производил впечатления ожившей статуи – наоборот, казался стариком, который похож на скульптуру.

«Сумма впечатлений, – подумал Дед. – Взгляды и воспоминания – вот что это такое». Он и не сомневался, что и статуя по-прежнему стоит в переходе и хранитель станции пребывает на своём законном месте.

– Ты должен его изгнать, – сказал Белорусский Держитель. – Твоя работа.

– Как, по-твоему, я это сделаю? – горько усмехнулся Обходчик.

Он посмотрел на Злату и Варю – сквозь дымку Слоя они казались призраками.

– Я бы жизнь свою отдал, но сомневаюсь, что его это остановит…

– Ты должен остановить его, – повторил Держитель. – Мы займёмся его слугами и защитим город. Ты остановишь чужого. Старший Брат поможет тебе.

– Старший Брат? – переспросил Обходчик.

Странно было слышать от духа Московского метро такой термин, больше похожий на перевод из Красного Наречия.

Дед обернулся к Злате и Варе – оказалось, они тоже покинули Земную Явь и теперь стоят рядом. Варя без особого удивления рассматривала старика-партизана, а Злата к чему-то прислушивалась: вытянула шею и легонько поводила головой из стороны в сторону. Повинуясь её примеру, Дед тоже начал слушать.

Сначала до него донесся чей-то вздох, усталый и радостный. А потом… Словно тысячи шёлковых крыльев слились в один широкий парус, и пойманный им ветер пробежался по всем Слоям, наполняя их свежестью вечности.

Лоцман вернулся.

* * * 02:12 * * *

К тому моменту, когда Лоцман освободился из плена пластиковой фигурки, Ясинь был жив, но сохранялось стойкое ощущение, что это ненадолго.

Уи-Ныряльщица избегала прямого боя: вытащив пушчремца в дальний Слой, она тут же отлетела подальше, не решаясь связываться с Тийдой. «Непобедимый» Отвратень мог лишить её магических способностей, без которых в Межмирье не выжить.

У Ясиня, например, таких способностей не было.

Порталы, полёты, превращения и прочая магия до сих пор казалась ему чем-то фантастическим, несерьёзным. Фокусы из «Маленьких помощников Гийолы», только для взрослых. Он прекрасно обходился своими силами: прошёл сквозь ужасы армейских лабораторий, выдержал испытание Гьершазой, уцелел после встречи с Отвратнями – без всякого волшебства.

В действительности Тийда Лан Хоколос старательно оберегал своего носителя. Но Отвратень не мог помочь там, где выживают только волшебники.

Ясинь тонул в густом, словно вата, воздухе. Пригодного для дыхания кислорода здесь содержалось чуть больше, чем в воде. И если Вражница легко переносила пребывание в разряженном пространстве, то пушчремец слабел с каждой минутой.

Выставив нож, он медленно поворачивался, стараясь не терять из вида Уи. Яркая, словно ёлочная игрушка, грациозная и похожая одновременно на богомола, осу и морского конька, чудовищная тварь скалила зубы и шипела, как будто собиралась разорвать его на куски.

Но Вражнице не нужно было нападать – достаточно исказить структуру Слоя портальными ловушками, чтобы запереть Тийду. В отличие от неё, он не был виртуозом телепортации – и не смог бы ускользнуть в Земную Явь.

Осталось дождаться предсказуемого финала: сначала задохнётся носитель, потом медленно угаснет лишившийся тела Отвратень. Слишком тесно теперь они были связаны – Ясинь и Тийда. И в сложившихся условиях оба были обречены.

Дальние Слои похожи на Гьершазу: ни верха, ни низа, ни направлений, серое бесплотное ничто, лишённое структуры. Собственно, Гьершаза – такой же Слой, но общий для всех миров и обладающий внутренним потенциалом к материализации. Однако в том пространстве, куда угодил пушчремец, была лишь пустота. И когда Ясинь уже не смог держаться на ногах, он начал проваливаться.

Падать.

В никуда.

В бесконечность.

Кухонный нож, по-прежнему зажатый в правом кулаке, рассекал вязкую вату фальшивого тумана. Движение ощущалось слабо, поэтому Ясинь не мог понять, в какую именно сторону он летит и где находится «дно». Вокруг него, словно ангел смерти, порхала Уи, а за спиной у чудовища вспыхивали изогнутые «бублики» ловушек.

«Ну, что, доволен?»

Тийда обратился к нему впервые после памятной схватки за тело. Тогда Отвратень проиграл, а Ясинь придумал имя для ученицы Лоцмана. После не было никаких диалогов – лишь непрекращающиеся попытки подчинить себя себе, пока драка в ванной Обходчика не поставила точку в их взаимоотношениях.

«Чувствуешь себя победителем?»

– Да. Я победил тебя, – пушчремец стиснул рукоятку ножа. – Спас Гийолу. Помог ей спасти Лоцмана, который прикончит остальных твоих… друзей… Достаточно?

«И теперь ты готов умереть?»

– Нет… я готов… я не хочу, но если надо… то можно… – Ясинь задыхался, но всё равно продолжал разговор. – Не жить же вечно!

Спор измотал его, и Ясинь закрыл глаза, уверенный, что продолжения не будет. Он понимал, что Тийда умрёт вместе с ним, и был доволен. Неплохой финал долгой дороги: направление было верное, а что до ошибок, то у кого их нет? Сожалел он только о Гийоле – о том, что больше не сможет её защищать.

«Но для неё так будет лучше, – подумал Ясинь. – Она всё поймёт. Она забудет меня…»

– Неправда! – услышал Ясинь, и в его левую руку вцепилась знакомая ладошка. – Даже не надейся! – закричала ученица Лоцмана.

Увидев рядом любимое лицо, он, не раздумывая, выпустил нож и обнял Гийолу. Тепло её тела, стук сердца, прерывистое дыхание – как будто в первый раз он ощутил это всё и

вдруг осознал, что она действительно жива! И не важно, что именно он помнит и насколько верны воспоминания!

Гийола рядом, и этого достаточно. Можно начинать новый путь.

Падение замедлилось, а потом прекратилось. Слепой туман крайнего Слоя остался позади – влюблённые стояли посреди лужи, а справа и слева возвышались кучи обглоданного мусора. Созерцая неряшливый пейзаж Гьершазы, пушчремец чувствовал себя вернувшимся домой.

– Прости, что я тебе не верила! – попросила Гийола и расплакалась. – Я больше не буду!

– Всё хорошо, – Ясинь поцеловал её в макушку. – Как ты? Как Лоцман?

– Он свободен, – ответила она, но в её голове прозвучало сомнение.

– Где он? Он нам поможет? – Ясинь покрутил головой, высматривая тощую чёрную фигуру. – Там на Земле такое начинается!

– Я не знаю, – Гиойла освободилась из его объятий, сделала шаг назад, как будто стеснялась чего-то. – Мы с ним не разговаривали после того, как… Он молчит.

– Что? Почему?! Он должен нам помочь! – гневно воскликнул Ясинь. – Мы же его спасли!

– Нет. Всё не так. Всё сложнее… Он больше не человек.

– Он твой учитель!

Она вздохнула, и на её лице появилось знакомое выражение – когда-то Гийола точно также реагировала на вопросы наивного иммигранта.

– Он вернулся, – повторила она. – В подлинном облике. Он – Лоцман, и он следует своим правилам.

– Каким правилам? – автоматически переспросил Ясинь.

Он уже начал понемногу понимать, в чём причина её смущения. Обходчик упоминал, что Лоцман не обязан вмешиваться в дела людей, а значит…

– Где Уи? – спросил Ясинь, нервно оглядываясь по сторонам.

Теперь он жалел о том, что выпустил нож – своё единственное оружие.

– Кто? – Гийола проследила за его взглядом. – Та чёрная с пастью?

– Нет, другая… Но в общем-то та же. У неё новое те…

Договорить он не успел, потому что из портала, открывшегося над их головами, вылетела Вражница. Ясинь инстинктивно отпрянул, Гийола тоже отступила на несколько шагов – и тварь опустилась прямо между ними. Раззявив зубастую пасть и хлопая крыльями, чтобы удержаться в воздухе, она оглянулась на пушчремца – и потянулась к девушке.

Прежде чем Ясинь успел подумать о Тийде (которого можно ведь выпустить ненадолго, а потом как-нибудь загнать обратно), Гийола распахнула другой портал – вокруг себя и чудовища.

Ясинь остался один.

Опять один.

Без Гийолы.

Он не сразу понял, что стряслось. Сначала ждал её возвращения – терпеливо, запрещая себе думать, заставляя себя надеяться… Потом осмотрел окрестности – вдруг она смогла вернуться, но промазала с точкой выхода? Обойдя ближайшие кучи мусора, Ясинь вернулся к знакомой луже.

Гийолы нигде не было. И не будет.

Она не вернётся.

Никогда.

Следовало признать: Гийола умерла. По-настоящему.

Однажды он уже был в такой ситуации – оказалось, что это ложь, в которую его заставили поверить. И теперь Ясинь ощущал внутри себя холодную немую пустоту, как будто крайний Слой перебрался ему в душу.

Всё уже было – и слёзы, и гнев, и тоска. Зачем повторять прежние фальшивые реакции, да и какой в них смысл?