Пестрая бабочка - Кристина Белозерцева

— Не курю. Мне не нравится дым.

И тут облом.

— Но если он вернется на север, останется там, женится, все же это рухнет, понимаешь? Все это… — я обвела руками вокруг себя, включив в свой маленький мирок и море, и небо, и пальмы, и самого сотника. — Смысла больше не будет…

— Я не знаю, о ком ты говоришь, но в любом случае, ты или сломаешься, или переживешь.

— Не переживу-у-у, — из глаз таки потекли злые слезы, словно прорвало плотину весной.

Кажется, я начинаю вести себя также, как Тайя.

Он ничего не сказал.

— Знаешь, Тузат, — проговорила я, откидываясь на еще теплый после жаркого дня песок и наблюдая, как две розовые луны Орхидеи в ставшем уже лиловым небе тщетно пытаются догнать зеленые Пиллзы, которых, кажется, стало уже четыре, — я тут немного повою, но ты не обращай внимания.

Видимо, наплакавшись, я уснула там же на пляже, и на этот раз он все-таки отнес меня до кровати. Утром обнаружилось, что даже одеяло сбежало от меня и сиротливо валялось на коврике рядом, облюбованное наглым Котом. Или это я сама его скинула? Ведь все знают, что настоящие душевные страдания, это когда не накрываешься одеялом, чтобы хотя бы монстры из-под кровати тебя сожрали. Но не было даже монстров.

Какой чудесный день!

Какой чудесный пень!

Какой чудесный я!

Вот мыло, стул, петля.

Я чувствовала себя похмельно-опустошенной, после вчерашней вспышки, и, казалось, ничего больше не ощущала. Несущийся вчера поток, смывающий все на своем пути, замерз и стал неровной грязной ледяной поверхностью. Без зелья Гнарла жутко мутило, поэтому я выловила первого попавшегося прихвостня во дворе, из тех шести, кто по настоянию Дэвлина присматривал за домом, и потребовала то самое лекарство. Через полтора часа, после глотка маслянистой амброзии, физически меня начало отпускать.

Днем явился посыльный от Леонарда (мертвячий телепорт, зачем я его тут организовала?) и принес золотистую корзину кремовых роз, перевязанных розовой лентой, с запиской «Скоро все закончится. Завтра встречаюсь с отцом на счет наших проблем». Мне было все равно. Я сама поставила цветы в чуть подслащенную воду. Они же ни в чем не виноваты, правда?

Потом доставили шесть бутылок золотистого вина от бургомистра, узнавшего от капитана Ника, что меня ранили. Идальго предлагал помощь, если что, и желал здоровья. Я оценила и велела нести подарок в подвал. Чиж по появившейся привычке обполз корзину вокруг, перебирая мохнатыми лапами, заглянул внутрь, счел соседство безопасным и вернулся в свое пушистое гнездо в углу. Скоро подвал наполнил тихий приятный свист.

После обеда я заставила себя улыбаться, двигаться и даже отправиться в отель, где мы проговорили с управляющим церемонию открытия, включая премьеру спектакля и грандиозный салют. Дела все равно должны быть сделаны, что бы со мной не происходило. А вечером, как и обещала, я собралась к Идальго на пьянку по случаю открытия тренировочного лагеря. С трудом застегнула мундир «бойцовских котов», надо сказать. В новых формах есть свои минусы.

Событие проходило в ратуше. Пьянка удалась. Я бродила между столами, пробовала все подряд и здоровалась со знакомыми и незнакомыми. Меня усадили за один стол со старшими офицерами трех прибывших полков, включая тот, в котором состояла я. Суровый полковник прочитал мне короткую лекцию на тему чести мундира и кодекса поведения. В назидание. Я слушала и кивала. Мне было все равно.

Бургомистр Идальго, выпив положенную дозу, отловил меня за рукав и отвел в угол, расспросив еще раз на тему происшествия в поместье. Я рассказала неотредактированную версию, он покивал, пожал мне руку и еще раз предложил, в случае чего, обращаться. Бледную физиономию и некоторую заторможенность он списал на ранение.

А вот интересно, эта сонная бесчувственность, это не из-за того, что мной полакомился Тузат? Да и то, что я стала переживать все гораздо острее в последнее время, это не влияние демона? Впрочем, так, как сейчас — лучше. Иногда гораздо лучше, если тебе все равно.

Жаль, это состояние бессмысленного отупения все-таки прошло к вечеру. Я снова, как в лихорадке, бродила по комнате, не в состоянии остановиться. Тузата не было, и вытянуть из меня ненужные чувства было некому. Я подождала-подождала, может объявится? да и плюнула на это.

Я бездумно спустилась в лабораторию и принялась машинально наводить порядок, пока не наткнулась на копию дневника Даро.

«Хочешь успокоиться?» — полюбопытствовал внезапно вернувшийся Шепот.

«Каким образом?» — вопросил Лусус.

«В этой занятной книжечке было описание вызова инкуба… А вон в том углу подарок Идальго. Прекрасное энтильское вино… Неплохая комбинация, а?»

«Спятил?!»

«Он вытянет немного жизненных сил и заберет ненужные эмоции».

«Вызвать демона?!»

«Другого демона. Если уж штатный демон отсутствует. Или ты хочешь, чтобы она довела себя до нервного срыва? Или утопилась в океане? Если уж не хочет бороться с причиной стресса, как я предложил, давай хоть последствия снимать».

«Парни, — осторожно обратилась я к ним, — а я вам тут не мешаю?»

Оба замолчали.

Вообще-то суккубов и инкубов вызывали довольно часто. Даже в дорогих борделях, хотя на это нужна была специальная лицензия. Эти инфернальные создания были практически безвредны, если не увлекаться. Собственно, только в этом и была опасность — спишь с такой тварью пару месяцев — и все. Жизненные силы перестают восстанавливаться. А это неминуемая смерть. Говорят, после пары переворотов, в случае более-менее добровольной сдачи, новые короли устраивали своим предшественникам именно такую казнь. Сладкая смерть без боли и страха.

Поэтому я открыла книгу и полистала страницы. Все очень просто. Это стандартное веками выверенное заклинание, любой маг, даже профан в школе призыва, способен его произнести. Я убрала ковер — хороший мужик Даро, сделал круг призыва выжженным в камне пола. Как раз для таких, как я, кто в жизни бы его не начертил самостоятельно. Оставалось зажечь свечи и произнести формулу. Ну, я, собственно, просто посмотрю, кого смогу вызвать. Я не собираюсь с ним спать. Просто попрошу забрать эмоции, как сделал вчера Тузат. И все.

Вызов на удивление получился с первого раза: в круге запульсировало призрачное пламя, и в нем возникла почти человеческая фигура мужчины. Он был высоким, широкоплечим и, казалось, сам состоял из зеленого пламени.

— Госпожа? — улыбнулся он. — Даю слово не причинить вреда и не взять больше безопасного для тебя, — стандартная формулировка.

— Привет, — я убрала книгу на стол, — мне надо…

— Ничего не говори, — мягко проговорил инкуб, не прекращая улыбаться, — я знаю, что тебе надо…

— Вот это вряд ли… — начала я озвучивать просьбу поработать для меня успокоительным.

И замерла с открытым ртом, не в силах произнести не звука.

Пламя взвилось, лаская фигуру в круге и изменяя своего обладателя, потом затихло, опало, и в вместо демона передо мной стоял… Дэвлин. В той самой алой рубахе, которая мне так нравилась. Ощущение было такое, будто меня ударили по голове. Я попятилась от него и уронила одну свечу. Мой гость невидимым глазу движением подхватил ее, не дав подпалить ножку стола.

«Он вышел из круга!»

«Разумеется, мы же его призвали, не для того, чтобы любоваться на пойманного в пентаграмме парня».

Я не встревала в разговор внутри собственной головы, жадно пытаясь уловить хотя бы какую-то фальшь в созданном образе. Но нет! Глаза, губы, две выбившиеся по бокам пряди, рубиновая серьга в ухе, движения, жесты, мимика. Это была абсолютная копия мэтра Купера. До последней мелочи. Я могу говорить с уверенностью, потому что успела изучить и запомнить каждую черточку. В абстрактную красоту ведь не влюбляются. Влюбляются в родинку на плече, в шрам у брови, в прядь, падающую на щеку. А я действительно его любила.

Сердце пару раз ударилось о ребра и замерло, и я прижала руки к губам, чтобы не вскрикнуть.

— Нет… Ты — не он… — это что, мой такой ошарашенный шепот?

«Дэвлин», открывающий бутылку энтильского, изобразил полуулыбку.

— А вдруг?

— Я передумала…

Он подошел с двумя бокалами, в моем — плескалось белое вино, а у него — густое темно-красное. Я медленно отступала к стене, пока не прижалась к ней спиной.

— Ты можешь остановить меня в любой момент, — протянув мне бокал, — как только захочешь. Но сначала…

Он протянул руку к моему лицу. Я вздрогнула, и сильные музыкальные пальцы замерли в миллиметре от кожи, так что я ощутила его тепло.

— Боишься?

— Нет, но…

— Это то, что тебе надо. Закрой глаза.

Или решаться или нет. Но — прямо сейчас. Я медленно опустила веки. Двойник самого потрясающего мужчины положил мне руку на лоб, и боль прошла. Отчаяние прошло. Страхи и ненависть. Мне внезапно стало просто хорошо. Ага, пока я делаю глоток вина, этот парень делает глоток меня. Прелестно. А почему бы и не поверить? Хоть на одну ночь. Я же и так собиралась развлечься хоть как-нибудь. А завтра решу, что мне это просто все приснилось. Может, даже меня отпустит? Верим же мы в детстве в Вечного почтальона, разносящего подарки в день Зимнего солнцестояния?