Кровавое евангелие - Джеймс Роллинс

Но куда может привести их этот путь?

По окончании поездки Эрин затолкали в темную камеру, ее шею все еще сжимал этот проклятый ошейник с шипами. Минут десять она сидела, прислонившись спиной к стене и обхватив руками колени. Она не слышала, чтобы кто-либо подходил к ней, но когда решилась откинуть с лица капюшон, вдруг обнаружила, что ошейник на ней расстегнут. Сняв, Эрин с радостью отбросила его в сторону. Вскоре после этого она, должно быть, и заснула.

Сейчас, ощупав пальцами шею, Эрин обнаружила, что кожа по всей поверхности покрыта саднящими струпьями.

Эрин всегда обладала хорошими внутренними биологическими часами, и сейчас, по ее прикидкам, в надземном мире должно было быть что-то около полудня.

Она напрягла свои остальные органы чувств и услышала неторопливую капель, эхо которой навело ее на мысль о том, что за стеной ее камеры находится пустота. Воздух был застоявшимся и затхлым, в нем чувствовался сильный запах плесени. Эрин нагнулась и провела ладонью по полу. Камень. Кончики ее пальцев нащупали следы, оставленные зубилом.

Похоже, усыпальница?

Эрин сунула руки в карманы куртки. Ну конечно, фонарик они забрали, зато лоскуток от одеяла сестры по-прежнему лежал в боковом кармане джинсов. По крайней мере, хоть это осталось при ней.

Быстро опустившись на колени, Эрин стала водить ладонями по полу из стороны в сторону, постепенно увеличивая размах и поднимая тучи пыли, покрывающей толстым ковром все вокруг. У нее уже начали слезиться глаза, несколько раз она чихнула. Пыль, в которой утопали пальцы, казалась чем-то вроде смеси древесной трухи и мелкого песка.

Продолжая делать круговые движения руками по полу, Эрин вдруг почувствовала под пальцами круглый предмет. Подняв его, она положила находку к себе на колени. Кость. Ее пальцы нащупали то, что не могли видеть глаза. Череп. У нее перехватило дыхание, но она все-таки продолжала водить пальцами по его поверхности: удлиненный нос, небольшая черепная коробка, длинный загнутый передний зуб.

Явно не череп человека. И даже не череп стригоя. Гигантская кошка. Возможно, лев.

Сев и прислонившись спиной к стене, Эрин задумалась над своей находкой. Должно быть, она сейчас находится в одном из римских цирков, на арене, где гладиаторы и рабы сражались друг с другом и с дикими зверями. Но животное, которому принадлежал найденный ею череп, было похоронено вместе с остатками того, что было на арене в тот момент, когда его лишили жизни.

Эрин сопоставила эти доводы с тем, что подметила по пути сюда по подземным переходам, проложенным под городом.

К государству Ватикан.

Ей было известно об одном цирке, построенном в пещере, расположенной в этом районе. Да и добрая половина строений самого Ватикана была возведена на этом обильно пропитанном кровью месте.

Это был цирк Нерона.

Почти две тысячи лет назад Нерон завершил постройку цирка, начатого Калигулой. Он построил бесчисленное количество ярусов с сидячими местами для зрителей этих жестоких забав. Поначалу он веселил их тем, что, стравливая львов и медведей, как бы приносил жертву богам. Но древние римляне не желали довольствоваться зрелищем погибающих зверей, поэтому император заменил их гладиаторами. В основном они были христианами.

Кровь христианских мучеников вскоре пропитала всю землю арены. Их рвали на куски дикие звери и убивали гладиаторы. Многие из них подверглись распятию. Сам святой Петр был распят кверху ногами на кресте, расположенном возле обелиска в центре арены.

Этот цирк был также известен расположенной под ним широкой сетью туннелей, по которым приводили и уводили пленников, зверей и гладиаторов. Строители также пробили шахты для подъемников, служивших для доставки прямо на арену, а также и с нее, диких зверей и гладиаторов.

Эрин закрыла глаза, мысленно представив себе, как базилика Святого Петра стоит своей частью поверх этого проклятого места. Во время сбора в Риме материалов для диссертации она прочла сочинение, написанное сто лет назад Родольфо Лансиани, — «Рим языческий и христианский». В нем была помещена карта, показывающая, как две эти структуры проецируются одна на другую — подковообразный цирк внизу и крестообразная базилика сверху.

В подземной тьме эта схема совершенно явственно предстала перед ее мысленным взором.

Если бы Эрин могла выйти из камеры, подняться наверх и снова вернуться во внешний мир, она наверняка оказалась бы рядом с базиликой Святого Петра.

Совсем-совсем рядом.

С удвоенной решимостью Эрин принялась обследовать помещение по всему периметру. Оно было примерно восемь на десять футов, в передней части была смонтирована современная стальная дверь. Никаких слабых мест обнаружить ей не удалось.

Одной ей ничего не сделать — нужна помощь. Два лица промелькнули перед ее мысленным взором: одно бледное, настолько бледное, что черные глаза на нем казались еще чернее, но это лицо всегда излучает благородное устремление; второе — улыбающееся, с румяными щеками и смеющимися глазами цвета ясного неба.

Что может быть сейчас с Руном и с Джорданом? Эрин старалась отогнать от себя эту тревожную мысль — по крайней мере сейчас, в этой кромешной тьме.

Время тянулось так медленно, что казалось ей вечностью. Но вдруг она заметила приближающийся к ней свет. Бросившись к забранной решеткой двери, Эрин прижалась лицом к металлическим прутьям. Четыре фигуры и нечто походившее на громадного волка спускались под уклон по каменному туннелю, один из них держал в руке зажженный фонарь. Волк вышагивал рядом с длинноволосой женщиной.

Батория и ее беспощадный волк.

Следом за ними шли двое мужчин, по виду братья, тащившие за руки, завернутые за спину, третьего мужчину. При его виде у нее перехватило дыхание. Кто это? Джордан? Или Рун?

Подойдя к камере и не говоря ни слова, Батория открыла замок и распахнула дверь.

Эрин вся напряглась. Она хотела скрыться от них, но не могла сделать и двух шагов по туннелю.

Первым в дверь камеры вошел беспощадный волк. Батория и двое мужчин вошли следом за ним, принеся с собой волну холодного воздуха. Два брата оказались стригоями.

Они отпустили руки человека, которого тащили с собой. Негромко застонав, тот опустился на пол. Все его лицо представляло собой один большой кровоподтек, заплывшие глаза были закрыты, рукава рубашка и штанины брюк покрыты пятнами засохшей крови.

— Профессор Грейнджер, — произнес надтреснутый знакомый голос с легким техасским акцентом.

Бросившись на колени рядом с ним, Эрин схватила его за руку:

— Нейт? Как ты… почему ты здесь?

В действительности ответы на оба эти вопроса были ей известны. Ее охватило страшное отчаяние — она поняла, что все это явилось результатом ее недальновидности. Ей никогда не приходило в голову, что велиалы займутся ее ни в чем не повинными студентами. Ну что те могли знать? И вдруг все в ее голове собралось воедино: она послала фотографии усыпальницы и нацистского медальона. Ничего удивительного не было в том, что Батория знала о том, что их группа направляется в Германию.

Что я наделала?

Ответа ни на этот, ни на следующий вопрос она не знала.

— Эмми? — спросила она шепотом.

Нейт пристально посмотрел на нее, в его глазах стояли слезы.

— Я… я не мог защитить ее… меня там не было.

Эрин отшатнулась от него, как будто ее неожиданно ударили по лицу. Она услышала сдавленное рыдание Нейта.

— В этом нет твоей вины, Нейт.

В этом была ее вина. Ведь в ее обязанности входило обеспечивать безопасность этих студентов.

— А зачем я здесь, я не знаю, — произнес Нейт хриплым голосом.

Внезапная волна теплоты и привязанности к этому техасскому парню захлестнула сознание Эрин. Она сжала его руку.

— Как трогательно, — осклабилась Батория.

— Зачем ты держишь его? — Повернувшись, Эрин посмотрела на нее, на что незамедлительно отреагировал злобным рычанием беспощадный волк. — Как я понимаю, ты получила фотографии. Ведь больше ничего он не знает. Он вообще не связан ни с чем.

— Не совсем так, — поправила ее Батория. — У него есть кое-какие дела с тобой.

Чувство вины переполняло Эрин.

— Что тебе надо?

— Разумеется, информацию о Женщине, умудренной Знанием. — Батория оскалилась, демонстрируя прекрасные белые зубы и отталкивающую улыбку.

— Я не верю в это проклятое пророчество, — ответила Эрин со всей серьезностью.

Пока что их троица сделала больше ошибок, чем реально полезных дел, и это не вселяло в нее уверенности, что они в действительности исполняют предписанное пророчеством.

— Да? А ведь другие верят. — Батория погладила волка по голове. — Помоги нам.