Анатомия Меланхолии - Роберт Бёртон

ангелы или порочные (Onomasticon, lib. I, cap. 1 [Ономастикон, кн. I, гл. 1]). Эпикурейцы и атеисты в целом придерживаются того же мнения, потому что никогда их не видели. Платон, Плотин, Порфирий{977}, Ямвлих{978}, Прокл{979} настойчиво утверждают вслед за Трисмегистом, Пифагором и Сократом, что нисколько не сомневаются в их существовании{980}, как, впрочем, и стоики, хотя последние во многом и отклоняются от истины. Что касается их первоначального возникновения, то талмудисты говорят, что у Адама, до его брака с Евой, была жена по имени Лилит, от которой у него будто бы родились дьяволы[1119]{981}. Россказни турецкого Корана на сей счет столь же нелепы и смехотворны[1120]{982}, однако, как уведомляет нас, христиан, Святое Писание, Люцифер, их глава, был низвержен с небес вместе со своими сторонниками в наказание за свою гордость и честолюбие[1121]; сотворенный Господом, помещенный на небесах и бывший некогда ангелом света, он низринут ныне в самые низшие пределы подлунного мира, или, иными словами, — в Ад, и Господь, «связав его узами адского мрака, предал блюсти на суд для наказания» (2 Пет. II, 4). Существует нелепое мнение, которое вместе с Тертулианом и философом Порфирием поддерживает и М. Тирий{983} (ser. 27 [проповедь 27]). «Существа, — говорит он, — коих мы именуем ангелами или дьяволами, это не что иное, как души преставившихся, которые либо из любви и сострадания к своим еще живущим друзьям помогают им и принимают в них участие, либо же преследуют своих врагов, коих ненавидели при жизни»[1122]; так Дидона, например, грозилась преследовать Энея:

Omnibus umbra locis adero: dabis, improbe, paenas

[…когда же тело с душою

Хладная смерть разлучит, — с тобою тень моя будет{984}].

По мнению же других, этим существам предназначено высшими силами хранить и защищать людей со дня их рождения либо же наказывать, если тому есть причина; римляне называли их boni и mali genii, то есть добрыми и враждебными гениями, а стоики — героями и ларами, если эти духи были благими, а если злобными, то лемурами или бесами; Апулей называет их правителями стран, людей и городов: Deos apellant qui ex hominum numero juste ac prudenter vitae curriculo gubernato, pro numine, postea ab hominibus praediti fanis et ceremoniis vulgo admittuntur, ut in Aegypto Osyris[1123] [Они именуют божествами тех смертных, что при жизни были справедливы и мудры; таких они посмертно обожествляли, воздвигали им храмы и совершали в их честь обряды, как Осирису{985} в Египте]. Капелла{986} зовет их praestites [хранителями], «оберегающими обычных людей точно так же, как и королей». У Сократа был свой daemonium saturninum et igneum [сатурнический и огненный домашний дух], который, как полагают последователи Платона, лучше всех прочих ad sublimes cogitationes animum erigentem [располагает разум к возвышенным размышлениям], а у Плотина — свой; а у нас — христиан — свои ангелы-заступники, как считает много об этом писавший Андреа Виторелли{987}, а также иезуит Лодовик де ла Серда{988}, посвятивший этому многотомный трактат de Angelo Custode [об ангелах-хранителях], Занчи и некоторые богословы. Но этот нелепый догмат Тирия пространно опровергает Прокл в своей книге de anima et daemone [о душе и дьяволе].

Христианин Пселл[1124]{989}, бывший одно время, по словам Каспиниана{990}, наставником греческого императора Михаила Парапинатия и великим знатоком природы дьяволов, считает, что они телесны и обладают «эфирными телами, что они смертны, живут и умирают»[1125] (этого убеждения придерживается также и Марциан Капелла, однако это решительно опровергают наши христианские философы), «что они едят, испражняются, а если их поранить или ударить, испытывают боль» (что подтверждает и Кардано, а Скалигер справедливо поднимает его за это на смех{991}, ибо, Si pascantur aere, cur non pugnant ob puriorem aera? [Если они питаются воздухом, то почему тогда не позаботятся о том, чтобы воздух был почище и пр.])[1126], и что, будучи рассечены надвое, их тела срастаются воедино с достойной восхищения быстротой. Августин (в Gen. lib. 3, lib. arbit.), равно как и Иероним, Ориген, Тертулиан, Лактанций тоже это подтверждают, а многие отцы церкви присовокупляют, что после их падения тела у них преобразились в более эфирную и грубую субстанцию. Боден (lib. 4 Theatri Naturae [кн. IV, обозрение природы) и Давид Крузий (Hermeticae Philosophiae lib. I, cap. 4 [герметическая философия, кн. I, гл. 4]) c помощью ряда аргументов доказывают, что ангелы и другие духи телесны: Quicquid continetur in loco corporeum est: At spiritus continetur in loco, ergo [Ибо телесно все, что занимает какое-то пространство, а поскольку духи занимают пространство, то, следовательно… и т. д.]. Si spiritus sunt quanti erunt corporei: At sunt quanti, ergo. sunt finiti, ergo quanti. [Если подобных существ множество, то они непременно должны быть телесными, однако их и в самом деле множество, а следовательно… Они имеют пределы, а посему их количество поддается исчислению и т. д.] Боден идет еще дальше и склонен считать, что коль скоро эти animae separatae [отдельные существа] — гении, ангелы, дьяволы, — точно так же, как души усопших, — телесны (на чем он весьма пылко настаивает), то они, следственно, должны иметь какую-то форму, и притом совершенно круглую, подобную Луне или Солнцу, поскольку это наиболее совершенная форма, quae nihil habet asperitatis, nihil angulis incisum, nihil anfractibus involutum, nihil eminens, sed inter corpora perfecta est perfectissimum[1127] [у нее нет никаких неровностей, углов, изгибов, выступов, так что это самая совершенная из всех форм]; а посему, заключает он, все духи телесны и присущая им форма — круглая. Затем, что они будто бы способны принимать форму других воздушных тел и форму любого вида, какая им только заблагорассудится, а также могут по своей воле появляться в любом подобии, что они чрезвычайно подвижны, могут в одно мгновение преодолеть много миль и сходным образом могут видоизменять тела других, как им только вздумается, и с восхитительной быстротой перемещать их с места на место[1128] (подобно тому как ангел доставил Аввакума к Даниилу{992} и как дьякон Филипп был унесен духом после того, как он крестил евнуха; точно так же