Ничего неизменного - Наталья Игнатова

— Избавь меня от подробностей! — Лэа не сорвалась на крик, но голос у нее стал таким, что Мартин чуть сам себя не ударил за непроходимую тупость.

— Я просто хотел объяснить… Дело не в том, что кафарх не убил другого кафарха, дело в том, что он мог убить тебя, но не хотел.

Это же было так…ясно. Как вышло, что они три года не могли этого понять?

— Если бы это было так, ты рассказал бы мне. Вернулся из Порта сюда, а не в Москву, и все рассказал. Если бы из Порта вернулся Мартин, мой Мартин, а не демон, который им притворяется, я узнала бы о твоей драке с Занозой в ту же ночь. Уходи… — Лэа покачала головой. — Иди куда хочешь, делай, что хочешь, но тебя не должно быть в доме. Я здесь с тобой не останусь. Утром можешь возвращаться, но сейчас или ты уйдешь, или я.

— Я, — если это условие, чтобы Лэа не уходила, он не только до утра готов был убраться, он вообще не вернулся бы, пока она не скажет, что можно. — А что будет утром?

— Уходи, Змееныш, — попросила она устало. — Мне слишком страшно рядом с тобой.

Проходить между секундами научил Хасан. Объяснил, как работает дайн, дал своей крови, чтобы проще было освоить азы. Заноза точно так же учил Турка дайнам убеждения: объяснял принципы, а потом делился кровью. Иначе не получилось бы. Дайны — это подарки фей, их получаешь вместе с афатом, и подарить еще кому-то можешь, только если готов отдать кровь.

Нормальные вампиры так не поступали. Не дарили дайны. Отнять могли — иссушить до окончательной смерти и забрать то, что умеешь. Изобретательный Хольгер додумался не заедать най насовсем, а постепенно высасывать из них кровь, чтоб осваивать новые таланты за считанные месяцы. Может, были еще какие-то способы отобрать подарок. А вот чтобы подарить — хрен там. Дать свою кровь другому упырю — додуматься же надо!

Они с Хасаном и тут отличились.

Заноза глянул на небо. Звезды уже почти все погасли, до рассвета осталось меньше часа. У Мартина явно удались и вечер, и ночь. Хорошо. Когда он приходит по ночам сюда или зовет в «СиД», это тоже хорошо, раз уж он все равно не спит и скучает, ожидая, пока Лэа проснется. Но, вообще-то, ночевать дома — правильнее. Для живых.

Пустая бутылка звякнула об остальные, уже лежащие в бумажном пакете. Девятая. Сколько крови уходит на дайны скорости! Ее и дома-то много тратится, а на Тарвуде она сгорает без счета. Зато время останавливается… Ну, замедляется. Для Хасана секунды вообще еле тащатся, он умеет становиться очень быстрым. Заноза так пока не мог. Но и он уже владел дайном настолько, чтобы меньше чем за ночь заготовить брус, доски, фанеру и балки для десяти домов.

Отличный результат. В первую ночь, когда лесопилка была запущена, его хватило на пять домов, а теперь, когда втянулся и выработал алгоритм, может оказаться, что и десять — не предел. Механизмы под дайнами скорости работают в обычном режиме, это время для них замедляется, так же, как для использующего дайны вампира, поэтому о слишком быстром износе можно не беспокоиться.

В планах двести тридцать новых домов в Боголюбовке и трех поселках. Лес ему привозили уже высушенный, спасибо магам и леди Калимме, которая распорядилась не жалеть университетских мощностей. Строительство начнется завтра. И если рабочие не подведут, а они не подведут, потому что он попросит их очень-очень постараться, то переселять семьи можно будет уже в середине августа.

Пятьсот две семьи. По две в каждый дом. Не всем нужно новое жилье, есть и те, кого с радостью примут родные. Они давно сбежали бы из Тупика, если б не боялись и за себя, и за людей, которые хотели принять их.

Заноза знал о них — о взрослых и детях, о стариках, о подростках — достаточно, чтобы считать, что знаком с каждым из них. И относился как к знакомым. Плохо, конечно. Хасан не раз говорил, что мысли о тех, кому помогаешь, надо держать в голове, а не в сердце. Но… они ведь живые все. Они настоящие. И в беду по-настоящему попали. Нужно стать таким же взрослым как Хасан, таким же умным, чтобы научиться думать так же правильно. А это сложно, если умер в семнадцать. Вранье про восемнадцать тут не помогает.

Зазвонил телефон. Заноза глянул на номер и озадаченно хмыкнул. Лэа? В это время она еще должна спать. Раз звонит, значит, что-то случилось. Как не вовремя. От него будет немного пользы, когда взойдет солнце, а рассвет уже на подходе.

— Заноза, можно я поживу у тебя? — спросила Лэа, даже не поздоровавшись. — В Алаатире.

— Конечно.

— Спасибо! Сходишь со мной в Москву, ладно? Сейчас. Приходи сюда, в Замковый. Ты же еще не ушел из Тарвуда?

Он не ушел. И готов был идти с Лэа хоть в Замковый квартал, хоть в Москву, хоть к шайтану в пасть. Потом нужно будет узнать, что случилось, но не стоит спрашивать об этом по телефону. Произошло что-то серьезное, но не смертельное, а значит, с вопросами можно подождать.

С чем точно нельзя было ждать, так это со звонком Мартину. Если уж влез в чужую жизнь, будь последователен. Последовательность, вообще, полезное свойство.

— Лэа хочет пожить в Алаатире, — сказал Заноза, едва Мартин взял трубку, — с ней все будет в порядке, я присмотрю.

— А, ну ок, — отозвался демон без выражения.

Вот и поговорили.

С кого начинать, с Лэа или с Мартина? Кому первому задавать вопросы? Что бы у них ни случилось, события они видят по-разному. И скорее всего, для каждого случилось нечто, невозможное с точки зрения другого. Так чаще всего и бывает. Даже странно. Разве люди, которые любят друг друга и много лет живут вместе, не должны научиться видеть одно и то же? Смотреть глазами любимого? Без этого умения как им друг друга понять?

Хотя… люди и не понимают. Да и нелюди не очень.

Лэа ожидала у дома, на скамеечке рядом с калиткой. Худая, коротко стриженная, в шортах из обрезанных джинсов и в майке с енотом она выглядела сбежавшим из дома подростком. Полупустой рюкзак довершал подростковый образ. Взрослые люди сбегают из дома с чемоданами или дорожными сумками.

— Привет, — сказал Заноза и взял рюкзак, — пойдем в Москву. Только помни, что мы должны прийти туда ночью.

За окнами парадного было черное небо и город — сплошь разноцветные, яркие огни. Заноза думал, что Лэа надо будет подождать здесь — было интересно посмотреть на Москву с такой высоты — но Лэа открыла дверь в квартиру и обернулась:

— Я тебя приглашаю. Трижды. Входи, входи, входи.

В просторной прихожей окон не было, но сначала все равно показалось, что они пришли в день. Плавно выгнутые стены, зеркала и скрытые лампы наполняли пространство светом.

— Все нормально, — сказала Лэа, — сейчас ночь. Пошли. А то меня вымораживает, что я в зеркалах есть, а тебя нет.