Освоение времени - Виктор Васильевич Ананишнов

— Интересно… говорят. Зачем им третий глаз, не говорили?

— Говорили. Как не говорили. Три глаза у человека. Чудно такое, потому и говорили. Так вот он у них как будто служит не для того, чтобы смотреть, а для чтения мыслей у других людей. Глянет третьим глазом кеня и тут же знает, о чём вокруг него другие думают. А что?

— Ничего. Рассказывай дальше.

— Я всё уже рассказал.

— Негусто, — разочаровался Иван. — Скажи, от кеней и обычных людей дети были?

— Не-а… Кени жили отдельно ото всех, замкнуто, да и люди к ним относились свысока. Кени считали себя мудрецами, а жили подобно дикарям. Так что смешанных детей не должно было быть.

— Так говорят или ты наверняка знаешь?

— И говорят, и знаю, — приосанился Элам.

— Ладно… Ты помнишь Напель?

— Как же. Красивая… Ведьма!

— Да, красивая, но не ведьма. У неё есть третий глаз.

— Да-а? Хм… А ты говоришь — не ведьма. Но… Она на кеней не похожа. Те сильно смуглыми были, и у них на верхних кончиках ушей росли волосы. Первопредок говорил, как у рыси. Такое животное когда-нибудь на Земле будет. Видел? — Иван кивнул. — А Напель… Не может она быть кеней или трёхглазой.

— Её третий глаз я сам видел. И она не дочь Пекты, а Дэвиса. Это она сама говорила.

— Дэвиса, говоришь? Его звали Чудак Дэвис. Разве тебе Первопредок не говорил, что детей у него не могло быть. — Иван отрицательно качнул головой. — Какие дети у скопца? — продолжал Элам. — Женщины, те над ним потешались. Дэвис хвалился вдребезги разбить Пояс, а тот разбил его Прибоем.

— У Пекты, я предполагаю, тоже есть третий глаз.

Элам глянул снизу вверх на Ивана, укоризненно сказал:

— А ну тебя! Чего тебе дались эти трёхглазые? Лучше скажи, когда мы придём? Сколько можно?

— Скоро. Но мы с тобой ещё поговорим.

— О трёхглазых, что ли?

— О них. И о чём-нибудь другом тоже.

— Зря надеешься. Я о них больше ничего не знаю. Да и никто не знает. Надо их самих спрашивать.

— Что ж, спрошу.

Апартаменты Напель

Иван вёл Элама знакомыми коридорами и лестницами без задержек.

Остановились в тупиковом ответвлении, где он сам появился в первый раз с Каросом. Именно отсюда он собирался, не выходя в реальный мир, дойти до спецкомнаты, где Карос разыскивал винтовую лестницу с символикой Пекты, а затем уже проследовать дальше, к апартаментам Напель.

Специального помещения с электронным оборудованием в поле ходьбы найти не удалось. Наверное, она существовала в реальном мире, а выход из неё, наверное, тоже давал возможность достичь уровня времени, отличного от того, в котором они сейчас пребывали. Иван хорошо помнил, что прямо от пульта он уходил с Напель и Каросом на дорогу времени через проём двери.

Ясный и простой план достижения Творящего Время, обдуманный, казалось бы, со всех сторон, вплоть до засад, устроенных Маклаком, и новых ловушек, и к которому Иван стал привыкать, начал проявлять свои изъяны. И первый из них обнаружился слишком рано. В нём не был учтен вход в спецкомнату в реальном времени. Так как только потом Иван мог опять скрыться в поле ходьбы. Подумав, он, наверное, сумел бы предугадать такую необходимость, как входить в эту комнату. Но не предугадал. А ведь Карос недаром же, работая с ним и ведя людей Напель, не всегда соглашался уходить на дорогу времени, а предпочитал действовать в основном в реальном мире.

Постояв в задумчивости и осознав своё незавидное положение, Иван коротко объяснил Эламу суть затруднения, возникшего у них. И закончил:

— Будем выходить.

— Так выйдем, — беззаботно отозвался Сопроводитель. Объяснения Ивана его не тронули, а вернее, он напускал на себя эту кажущуюся беспечность, поскольку добавил уже твёрдо: — Только ты имей в виду: если что случится, бросай меня, а сам уходи. Я за себя сам постоять могу. Я знаешь какой? Да я…

— Ладно тебе тут из себя героя строить, — раскусил его уловку Иван. — Видел я, какой ты у Гхора был.

— Ну… Гхор? Так то Гхор был, — нисколько не конфузясь, заметил Элам.

— Поверь, Гхор — дилетант. Здесь ребята порезвее будут, и вооружены мечами. Пользуются ими виртуозно.

— Конечно… Если…

— Всё, выходим! Мою руку не отпускай и всегда держись поближе ко мне, не стесняйся.

Реальность встретила их унылой тишиной. Ковровая дорожка с высоким ворсом тушила шаги. Никто со звериным рыком не нападал на них. Никого вокруг не было видно. Никому они не были нужны, никто, стало быть, ими не интересовался…

Элам подозрительно осмотрел Ивана. У него на голове в районе макушки появились морщины, так усиленно он соображал, чего это такого боялся Иван, переходя из одного времени в другое?

— Ты, Подарок, что, пошутил? — с обидой проговорил он. — Понарассказывал мне всякого.

— Перестань! Радуйся, что вокруг никого.

— Я радуюсь, — отозвался Элам скучным голосом.

— И всё равно держись за мою руку и не отвлекайся.

Иван с сомнением остановился перед одной из дверей, коих по коридору было немало.

— Как будто здесь.

Он внимательно оглядел филёнки двери, ища какие-нибудь знаки. И не находил.

— Давай войдём и всё, — посоветовал Элам.

— Так… Ещё раз сверимся, — сказал Иван самому себе, игнорируя предложение спутника. — Мы вышли… До поворота, — Иван оглянулся, — вон того. Я шёл с ними… Шагов двадцать… Здесь столько и будет. Похоже… Это она.

Он толкнул дверь, она невесомо легко подалась. От неожиданности Иван едва не упал, хорошо, Элам стоял рядом, вцепившись в его предплечье двумя руками. Карос, помнится, открывал дверь плечом, с усилием. А тут — будто сама открылась, увлекая за собой входящего.

В спецкомнате находились люди, занятые у пульта. На стенном экране розовело увеличенное лицо Напель — других цветов и деталей его Иван не видел. На его глаза словно набежала слеза и застила их. Он замер, Элам тоже стоял в столбняке, но по иной причине — его поразило убранство комнаты: о таком рассказывал им, потомкам, Первопредок — пульты, экраны…

Напель что-то чётко и повелительно говорила, а люди внимали ей. Однако стук в дверь отвлёк их от экрана, и они неторопливо стали разворачиваться, чтобы посмотреть на непрошеных визитёров.

«Надо уходить! — молоточком стучало в голове у Ивана. — Надо уходить, пока не увидели и не отметили наше появление в замке. Надо!..»

Но голос Напель, но её розовато-расплывчатый лик затормозили его реакцию. А головы людей, стоящих у пульта, поворачивались.

Они что-то или кого-то успели увидеть у двери: какие-то тени растаяли в воздухе. Это могло быть и невероятное сгущение