Еретик. Книга 3 - Вера Золотарёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вивьен Колер, – произнес один из них. Он старался говорить холодно и отстраненно, но отчего-то в голосе зазвучала легкая дрожь, – пора.
Вивьен поднял на них почти скучающий взгляд и вздохнул. Он мог бы попытаться встать самостоятельно, но чувствовал, что его сил на это не хватит, да и не хотел лишать своих конвоиров необходимости поднапрячься хоть немного и поднять своего пленника.
Стражники, в свою очередь, церемониться с арестантом не собирались. Они довольно грубо подняли его на ноги, подхватив под руки и чуть отведя их за спину, чтобы связать. Столь резкое обращение с травмированными руками принесло такую сильную боль, что Вивьен невольно вскрикнул, тут же впился зубами в нижнюю губу в попытке заглушить крик и зажмурился. Ноги и спина тоже отозвались болью, хоть и меньшей.
Закончив связывать арестанту руки, конвоиры толкнули его вперед и, став с двух сторон, повели его по коридору подземелья епископской резиденции.
Каждый шаг давался Вивьену тяжело, и он с ужасом предчувствовал момент, когда придется подниматься по лестнице. У первой ступени он попытался шагнуть вверх, но от боли в спине и ногах невольно застонал и начал оседать в руках своих конвоиров.
– Шагай, – строго произнес тот стражник, что, в отличие от заговорившего с ним, решил яростно связать ему руки. – Иначе придется гнать тебя на эшафот пинками. Ну, вперед!
Вивьен с трудом оттолкнулся от каменной стены и заставил себя преодолеть лестницу, показавшуюся ему бесконечной. Оказавшись наверху, он вновь не удержался на ногах и начал падать, и конвоиры вновь подхватили его под руки. На этот раз Вивьену удалось не застонать от боли, хотя он опасался, что попросту лишится чувств.
В следующий раз он задумался о том же самом, оказавшись на свежем воздухе. Едва вздохнув полной грудью на улице, он покачнулся от ощущения проникновения морозного декабрьского воздуха в легкие. Тело его отозвалось мелкой дрожью, а изо рта при выдохе вырвалось легкое облачко пара. Он поднял глаза к серому небу, с которого на землю медленно и лениво опускались редкие, моментально растаивающие снежинки.
– Что, замерз? – хмыкнул стражник. – Ничего, на костре согреешься.
Вивьен никак не отреагировал на это замечание, он лишь поморщился, когда конвоиры толкнули его в спину и повлекли вперед. Из-за его шаткой ломаной походки им приходилось двигаться медленнее, и в своей тюремной рубахе Вивьен успел настолько продрогнуть, что действительно не прочь был сейчас оказаться где-нибудь возле костра.
У самых ворот епископской резиденции на Вивьена накинули заранее припасенный плащ с длинным капюшоном, который опустили максимально, чтобы полностью скрыть лицо. Никто не сказал ему ни слова.
На улицах уже появлялись люди, занятые своими утренними делами. Некоторые из них поглядывали на стражников, ведущих неизвестного человека в грубом матерчатом черном плаще с капюшоном в сторону тюрьмы, однако вряд ли хоть кто-то узнал в этом сгорбленном, едва шагающем бродяге бывшего статного инквизитора, носящего прозвище Colère.
«Думал ли хоть кто-то, что со мной сталось?» – отчего-то со щемящей тоской спросил себя Вивьен и, разумеется, не нашел ответа. Ему казалось, что все попросту забыли о его существовании. Даже Господь навсегда отринул его после того, как прошла процедура отлучения.
«Всего несколько слов, сказанных обычными людьми – далеко не настолько приближенными к Богу, насколько могло показаться изначально, но я не могу перестать думать о том, что у них есть силы проклясть меня», – стараясь отвлечься от боли, думал Вивьен.
С ним заговорило нечто глубинное и темное, все еще таящееся внутри него:
Может, следующей твоей мыслью станет сомнение в существовании Бога?
Вместо ответа Вивьен беззвучно зашептал Pater Noster, едва шевеля губами. Он не собирался вновь заговаривать с этой мерзостью, что нашла себе приют в глубинах его души. Злом она была или порождением его помутившегося рассудка – Вивьен надеялся до конца держать перед ней оборону и не позволять ей обрушиться проклятьем на его близких людей. Если еще не поздно.
Дорога, пронизанная декабрьским холодом и наполненная болью каждого шага, казалась бесконечной, но вскоре перед измученным смертником замаячила тюрьма – место, где его должны были сжечь на костре.
***
Ансель стоял у колонны, у самого выхода на внутренний тюремный двор, охраняя дверь, из которой должны были вывести Вивьена. Но он предполагал, что первыми сюда придет действующая инквизиция, среди которой были Ренар и Лоран. При мысли об этом сердце Анселя забилось чаще. Если Лоран после стольких лет мог запросто не узнать бывшего учителя своих подопечных – особенно замаскированного – то Ренар видел его в Монмене. Достаточно ли хорошей окажется маскировка? Скорее всего, и Ренару, и Лорану будет не до мыслей о беглом еретике в этот день, и все же…
… и все же это рискованно, не находишь? Ты только теперь пожалел, что явился сюда? – издевательски произнес Гийом.
«Рискованно», – мысленно согласился Ансель. – «Но я должен быть здесь, я это чувствую».
Совесть твоя это чувствует. И чувствует очень странно. Ты хочешь быть здесь, чтобы проводить в последний путь человека, жизнь которого уничтожил своими собственными руками, – упорствовал Гийом. От этих слов, ударивших, как тяжелый кулак под дых, Ансель прерывисто выдохнул и едва сдержал тихий стон.
«Не такой судьбы я ему желал. Тебе ли не знать?»
Откуда же мне знать? – фыркнул Гийом. – Меня ты тоже убил своими собственными руками.
– Анри? Эй, Анри! – шепнул ему второй стражник, заметив, что заместитель Жильбера несколько раз качнулся. – Хорош бормотать себе под нос!
Ансель искренне удивился.
– Я что-то говорил?
– Ну не послышался же мне этот бубнеж, – фыркнул стражник.
Осторожнее, Ансель, не то подпортишь впечатления о себе, – издевательски проскрипел Гийом в его голове. Ансель нашел в себе силы промолчать.
– И вообще, стой ровно, а не как баба на сносях! Сюда явятся высокие чины, и если выяснится, что я тебе подсобил, попадет всем. Тебя-то просто пнут взашей, а вот и мне, и Жильберу влетит.
Ансель кивнул, подумав, что если его здесь обнаружат, вряд ли инквизиция будет настолько милосердной, чтобы просто пнуть его взашей.
– Тс! Идут, – прошипел стражник и замер. Ансель тоже вытянул спину и постарался успокоить бешено колотящееся сердце.
Из прохода во внутренний двор донеслись шаги нескольких человек. Ансель не осмеливался повернуться и
