Еретик. Книга 3 - Вера Золотарёва

– Он и сейчас там? – осторожно поинтересовался Ансель. Его изрядно захмелевший собеседник не нашел в этом вопросе ничего подозрительного.

– Пока да. Но перевезут обратно завтра.

– Зачем? – качнул головой Ансель.

– На казнь, – неловко передернул плечами Жильбер. – Его обвинили в ереси и доказали это. Он сопротивлялся, но за него крепко взялись. В итоге он сознался, и решение уже вынесли. Его казнят завтра на рассвете. В тюремном внутреннем дворе.

Ансель почувствовал резкий приступ дурноты и побледнел.

– Невероятная история, – севшим голосом произнес он, прочистив горло. – И… что, ты… ты там будешь? Завтра?

– Где? – Потерявший интерес к собственной истории Жильбер был занят исключительно вином.

– На казни, – немного раздраженно произнес Ансель.

– Буду, конечно, а куда же я денусь? – развел руками Жильбер. – Сам понимаешь, дежурство.

– Ясно… – надтреснуто отозвался Ансель.

Дальнейший вечер растянулся для него на давящую бесконечность. Жильбер рассказывал какие-то истории, но Ансель не мог запомнить ни одной подробности: все его мысли вертелись вокруг Вивьена Колера, которому завтра на рассвете грозила смерть.

Я говорил тебе, что с ним случится беда по твоей вине, – нашептывал ему голос Гийома, и Ансель раздраженно приказывал ему замолчать. Он продумывал множество вариантов, которыми мог бы хоть как-то помочь другу, но ни один не виделся ему действенным.

В конце концов, Ансель выволок едва шевелящего языком Жильбера из трактира и, прихрамывая, потащил его домой. Недалеко от скромного жилища стражника располагалась лавка мясника, запах от которой распространялся на всю округу.

За этим смрадом никто не заметит, – произнес голос Гийома в голове Анселя, озвучив мысль, которую он сам не мог оформить до конца. Услышав ее, Ансель ужаснулся, однако почти сразу она показалась ему единственно верной.

Бубнящий что-то себе под нос Жильбер склонился на дорогу и в который раз за это путешествие опустошил свой желудок. Ансель целеустремленно смотрел на жилище тюремного стражника, не в состоянии выбросить из головы посетившую его мысль.

С трудом справившись с тем, чтобы донести Жильбера до дома, Ансель дождался, пока тот уснет, а на город опустится сизый сумрак. Он молча сидел в комнате Жильбера, пока тот громогласно храпел. Все это время Ансель раздумывал, есть ли кто-то, кто будет сожалеть о жизни этого человека. Испытает ли кто-то боль после его смерти?

Похоже, что родня Жильбера либо погибла еще во время прошлой вспышки чумы, либо отсутствовала по другой причине. Так или иначе, все в жилище тюремного стражника говорило о том, что он одинок.

Наконец, решившись, Ансель свернул лоскутное одеяло Жильбера в широкий и плотный комок, присел рядом со спящим стражником, вновь оценив, насколько похоже у них телосложение, и накрыл лицо Жильбера. Через несколько мгновений пьяный стражник задергался и попытался сбросить с себя одеяло, но Ансель, безумными глазами глядя на его бьющееся в предсмертной агонии тело, продолжал давить. Ему казалось, этот чудовищный процесс все длился и длился, он слышал слабые звуки из-под свернутого одеяла, но не мог позволить своей жертве сделать спасительный вздох.

Наконец, Жильбер дернулся последний раз и замер, однако еще долго Ансель не мог перестать прижимать одеяло к лицу стражника.

Ну, вот и все, – почти с трепетом проговорил голос Гийома в его голове. – Как ты обставишь свое появление? Скажешь, что явился вместо него?

– Да, – тихо отозвался Ансель вслух. – Одного дня будет достаточно. За это время его никто не хватится. А после… – Он кивнул и решил не договаривать. Сердце его бешено колотилось. Он знал, что до рассвета точно не сомкнет глаз.

***

Время в тюремной камере растянулось и превратилось в болезненную тягучую топь. Жгучая боль в плечах даже не думала уменьшаться. От усталости и отчаяния Вивьену хотелось выть, но физических сил на это не осталось. С трудом прислонившись к стене ноющей спиной, Вивьен прикрыл глаза, и почувствовал, как их снова обжигают горячие слезы.

Вопреки всему, он не думал о предстоящей казни. Будущая смерть – та самая смерть от огня, которая представилась ему с таким ужасом перед казнью Рени – больше не страшила его. Ему было все равно. Он даже не понимал, почему сейчас плачет, и не был уверен, что хочет это понимать.

В отдалении послышались шаги, заставившие Вивьена вздрогнуть. В первый миг он подумал, что, возможно, ему грозит новый допрос.

«Нет! Зачем? Я же вам во всем сознался!»

Видит Бог, сейчас, если ему пригрозили бы допросом, он был готов подтвердить даже наличие катарской секты в Руане и навскидку назвать имена нескольких людей, лишь бы его больше не мучили.

Вскоре дверь камеры открылась, и стражник впустил внутрь посетителей. Первым с чуть приподнятой головой шел Гийом де Борд. Вторым показался епископ Лоран. Он смотрел в пол и даже не поднимал глаз на арестанта. Третьим шел Ренар. Он единственный из всех присутствующих казался решительным и воинственно настроенным, как будто собрался прямо сейчас проводить бой на мечах. Позади него остановилось несколько монахов из свиты де Борда, которые сейчас казались Вивьену совершенно безликими.

– Вивьен Колер, – обратился архиепископ, – на состоявшемся допросе ты сознался в том, что впал в греховные еретические убеждения, что поддерживал связь с еретиком-рецидивистом катаром Анселем Асье, что укрывал его от Святой Инквизиции на протяжении многих лет, что имел сношения с казненной ведьмой Элизой и что держал в своем жилище книгу, содержащую ересь.

– Да, сознался, – устало кивнул Вивьен. Голос его прозвучал тихо и надтреснуто, как хруст веток.

– Готов ли ты подтвердить, что дал эти показания по собственной воле перед лицом двух служителей Святой Инквизиции?

– Подтверждаю, что дал показания по собственной воле, – безразлично произнес Вивьен.

Ренар шумно втянул воздух. Де Борд предупреждающе посмотрел на него.

– Ренар Цирон утверждает, что не верит в твои показания. Он уверен, что ты дал их, чтобы прекратить допрос. Ты согласен с его словами?

Вивьен поднял глаза и несколько мгновений смотрел на Ренара. Затем едва заметно качнул головой и вновь опустил взгляд.

– Нет. Я дал показания добровольно перед лицом… двух служителей инквизиции.

– Подтверждаешь ли ты, что твое впадение в ересь является повторным и закоренелым? – усмехнувшись, спросил де Борд.

– Подтверждаю, – едва слышно выдохнул Вивьен.

– В таком случае, перед лицом Его Преосвященства Кантильена Лорана сообщаю тебе, что за свои преступления перед Господом и верой на рассвете ты будешь казнен. Принимая во внимание особые обстоятельства твоего дела, казнь будет проведена во внутреннем