Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая

— Добро пожаловать в клуб анонимных мудаков, — усмехнулся Ник и посмотрел прямо на меня. — Ну и насколько жёстко накосячил?

Рассказываю лучшему другу всё, как оно есть. Ник до последнего не врубается, так что пришлось предъявить ему железобетонные доказательства в лице моей переписки с Машей.

— Полагаю, ты не сам переслал Савельевой этот ролик и наш с тобой трёп?

— Я, по-твоему, совсем больной? Нет, конечно. Сам сначала не понял, откуда у Машки оно взялось, даже Авдееву морду набил. И брату своему – бонусом.

— И как давно два плюс два сложил? — нахмурился Ник.

— Давно. С самого начала практически. Никитос, ты там живой?

— Нормально, — пожал он плечами. — Если не учитывать того, что любимая девушка в асфальт меня раскатала. Сам как? Что с Савельевой? И не сдавай назад, я вашу горячую переписку своими глазами только что видел.

— По сравнению со мной у тебя есть очень даже неплохие шансы.

Вот ни капельки не соврал!

— Какие шансы, Димас? Там всё холодно.

Никита в буквальном смысле слова опускает руки. Где-то тут я понимаю, что это никуда не годится. Я не гожусь. Да и этот влюбленный дурак тоже. Мне стыдно перед ним. Стыдно, что до сих пор валяю дурака и всерьез рассчитываю забыть Машу.

— Блин, старик, ну извини! Я вообще думал, что ты сразу её из головы выкинешь. Ну хочешь, вмажь мне!

— Была такая мысль. Забей, проехали.

А мне очень надо было, чтобы он въехал мне пару раз по морде, хотя бы живым себя почувствовал.

— Что делать думаешь? Давай вместе к ней поедем, всё объясним. Любит она тебя, Тарасов. Чтобы виртуозно мстить, нужно очень сильно гореть.

— Нет, я сам, — Ник решительно поднялся на ноги и взял с журнального столика ключи от машины.

Мы оба идём на выход, молча одеваемся и обуваемся, выходим из квартиры. В лифте тоже каждый думаем о своём.

— Димас, — Ник смотрит на меня. — Спасибо, что сказал. Но я по-прежнему хочу навалять тебе.

— Я не против. Заслужил.

Между нами снова повисло неловкое молчание.

— А Маша? Ты поэтому танцы с бубнами вокруг неё устроил?

— Думал, что я хочу выиграть в наш дурацкий спор? — вздохнул, перебрасывая в руках ключи от тачки. — Честно сказать, я и пари никакого не хотел.

— Ясно, — хмыкнул Ник. — Так я и думал, в общем. Есть план?

— Нет, — пожимаю плечами. — Но я не остановлюсь.

— А знаешь, что я тут подумал? — улыбается от уха до уха. друг

— Ну?

— Кажется, я торчу Авдееву свою «ламбу».

— Бля! — говорим синхронно и начинаем дико ржать.

Неловкость исчезла, хотя мне всё равно так стыдно перед Никитой, как никогда ещё не было. Ну что я за недоразумение ходячее?

Разъезжаемся, пожелав друг другу удачи.

Ник за своей Мирой, а я еду к Маше. Знаю, что не выгорит, скорее всего, но нужно что-то делать. Продолжать бороться за нас. Моя сильная девочка слишком долго сражалась в одиночку, у меня банально нет никакого права спустить всё на тормозах.

Если понадобится, я каждый день буду доказывать ей, что всегда рядом.

Что она может на меня положится.

Что я люблю её.

Несколько раз жму на кнопку звонка. Наконец, дверь открывается, а я погружаюсь в омут любимых глаз.

Схватить бы в охапку и унести.

— Я люблю тебя.

— Мы это уже проходили, — тяжело вздыхает.

— Знаю, — беру Машу за руку и крепко сжимаю тонкие пальцы. — Я буду ждать сколько угодно, Савельева.

— Паршивый план, Сотников.

— Лучший в моей жизни.