Ткань Ишанкара - Тори Бергер

Постепенно начинала болеть голова. Тайра попыталась сконцентрироваться на боли и блокировать ее, но перед глазами всплыл монсальватский код, и Тайра безошибочно могла сказать, что знаки неуловимо изменились. Это было похоже на вязание: из-под крючка выходил тончайший узор, и уследить за движениями крючка, чтобы уловить схему рисунка, было невозможно.

– Письмена меняются, сэр, – сообщила Тайра. – Сейчас они не такие, как были сначала.

– Это нормально. Код начал работать. Обычно он активируется, как только кто-то пытается его считать.

– А голова при этом болит?

– Не должна. Все должно происходить незаметно, но у некромантесс голова – самое уязвимое место, так что все возможно. И раз код активировался, значит, рано или поздно кто-то на том конце выйдет на прием. Будем надеяться, что пока де Гранж занимается Венсаном Леруа, у нас есть время вытащить код у тебя из головы, пока она не начала раскалываться на мелкие части. И вот тут начинается самое сложное.

– Почему, сэр?

– Потому что я понятия не имею, как это сделать, – спокойно сообщил хет Хоофт и улыбнулся.

Тайра с Гораном переглянулись, и им обоим стало страшно.

…Сэл, как и обещал, сидел тихо, не отвлекал, иногда вставал, заглядывал через ее плечо ей в тетрадь, внимательно наблюдал какое-то время, а потом снова садился напротив. Только один раз, не выдержав молчаливого наблюдения за ее магическими построениями, он спросил, неужели и правда Йен разрешает ей магию такого уровня, и, получив утвердительный ответ, состроил строгую мину, но скрывшись за ее спиной, так, чтобы она не могла его видеть, удовлетворенно улыбнулся.

– И хватает же тебе усидчивости, – покачал головой Сэл, когда Тайра, отложив тетради, на кухне ожидала, когда закипит чайник.

– Не хватает, – улыбнулась Тайра. – Но у меня выхода другого нет.

– У меня такое ощущение, что он из тебя ювелира сделать пытается. Словно тебе в магической кунсткамере работать предстоит.

– Ну ты же знаешь, что у меня с единичным точечным колдовством проблемы, – призналась Тайра. – Оказывается, вынести армию – раз плюнуть.

– Даже и плевать не надо, – исправил Сэл.

– Вот скажи, – Тайра положила локти на стол и уставилась на Сэла. – Как у сэра ’т Хоофта получается ставить защиту на пятьсот юнитов с учетом всех индивидуальных параметров, причем делать это одновременно и за несколько секунд? Это же невероятно! Я так никогда не научусь.

– Научишься. Только сил придется затрачивать много больше. Тебе с одним объектом работать тяжело, а тут, считай, совокупность из пятисот.

– Почему так? Почему глобальное колдовство мне ничего не стоит, а какая-то единичная ерунда выматывает, как Гюнтер?

– Не знаю, Кхасси, – признался Сэл. – Некромантессы слишком сильны, вам сложно минимизировать свою силу и направить поток именно на то, на что надо, но этому учиться необходимо, иначе будешь как Зулейха.

– Это как – как Зулейха?

Сэл не ответил.

– Я понимаю, как тебе это сложно, – вместо ответа сказал он. – Йен тебя расчетами уже замучил, да?

– Только и делаю, что считаю, – грустно сообщила Тайра. – Считаю, строю графики, моделирую комплексы, и так постоянно. Мне эти расчеты даже во сне снятся! И голова от иллюзии болит.

– Это нормально, – со знанием дела заявил Сэл.

– Есть, конечно, в этом плюс. Раньше у меня в школе четверки были по математике и физике, а теперь чуть ли не на олимпиаду отправлять собираются.

– Не переживай, Йен у нас тоже гуманитарием был, куда только все делось.

– А последнее время он меня заставляет не просто комплексы в уме рассчитывать, а целые системы, и одновременно их же и строить!

– Системы, – Сэл довольно фыркнул. – В пятнадцать-то лет… Дожили. И как, получается?

– Получается, конечно, с ним попробуй чего-нибудь не сумей.

– Системы – высший пилотаж в моделировании, – сказал Сэл. – Потом Йен начнет тебе условия ограничивать, вводить погрешности, менять данные прямо по ходу задачи…

– А такое возможно? – удивилась Тайра.

– Еще как, – кивнул Сэл. – В реальной боевой ситуации именно так и есть, так что учись. Йен специалист в этой области. От его требований студенты повеситься готовы, но никто ни одной пары просто так не пропускает. Твои расчеты – это пока цветочки.

– Да уж… Цветочки…

Сэл заметил, что она как-то сразу погрустнела и сосредоточилась на чашке с узором из цветущей сакуры на тонких, почти прозрачных фарфоровых стенках.

– Что-то случилось? – спросил Сэл.

– Ты только не ругайся, ладно? – попросила Тайра.

– Не могу обещать, – честно признался Сэл. – Рассказывай, что натворила.

– Помнишь старый урюк в Ишанкаре, во Внутренних Садах, возле пруда? Там еще скамейка есть.

– Ну и?

– Он цветет.

– И что?

– Он теперь всегда цветет, – Тайра осторожно подняла взгляд на Сэла. – Я случайно. Просто весна, все деревья цветут, а на нем только один цветочек, и тот какой-то… А мне так захотелось, чтобы на нем тоже были цветы. В общем, я не рассчитала силу. Старалась, но все равно вышло не так. На нем теперь всегда цветы. И все время лепестки опадают, и кажется, что снег идет бело-розовый.

– И давно?

– С прошлой весны.

Сэл смотрел на нее секунд десять, а потом спросил:

– И что сказал Йен?

– А что он должен был сказать? Ругаться не стал, но лучше бы ругался, – Тайра повертела чашку в пальцах. – Зато Горан высказался. Сказал: «А ты, чукча, накорми собак и ничего руками не трогай».

– Про чукчу и собак не знаю, но про «руками не трогай» – это он верно заметил.

Тайра не ответила.

– Не грусти, – Сэл слегка щелкнул ее по носу, но его рука, как и всегда, незаметно прошла сквозь ее тело. – Это, конечно, плохо, что с деревом так вышло, но, с другой стороны, заставить вечно цвести урюк лучше, чем одним взмахом ресниц вынести жилой квартал. Все познается в сравнении.

Тайра поняла, что он снова говорил о Зулейхе, но переспрашивать не стала. Один раз он уже специально не заметил ее вопрос, значит, у него были на то причины.

– А единичному колдовству тебе обязательно надо учиться, – продолжил Сэл после паузы. – Хотя, у меня бы так сидеть терпения не хватило. И не хватало. Всегда что-то отвлекало. То красивые девушки за окном, то очень красивые девушки…

Тайра засмеялась.

– А с откатами как дела? Я за тобой наблюдаю и, если честно, удивлен.

– Надо удивляться сэру ’т Хоофту. У него ангельское терпение, и соображает он… – Тайра не смогла подобрать нужных слов. – Он недосягаем. Вот скажи, это же неправильно, чтобы откаты от моих заклинаний приходили на меня же?

– В целом да, – ответил Сэл. – В основном ты можешь словить откат, если он неизбежен, но это можно компенсировать, что и закладывается в заклинание при расчете. Откат получается, если твоя магия несбалансированна или плохо просчитана, или выполнена небрежно. А что, много откатов?

– Уже нет, но бывает. В основном, когда поток разделить не получается. Даже если все расчеты правильные, и модель, и вообще все, все равно бывает, так шарахнет…

– Это проблема. Ты некромантесса, тебе от откатов никуда не деться. Наш мир не рассчитан на такую силу, логично, что он сопротивляется.

– Это правда, что Зулейха потому и выносила людей сотнями, что их откатом накрывало?

– Правда. Было и такое.

– Вот поэтому я откаты на себя и гашу.

– Это не дело, гасить на себя, но, видимо, другого выхода нет. Но я смотрел, у тебя откаты минимальны. Чисто колдуешь, убираешь почти все.

– Это все сэр хет Хоофт. Я думала, что никогда не пойму, что надо делать, чтобы чисто было, а он все никак не мог мне объяснить, – Тайра опять взялась за чашку. – Я думала, я безнадежна. Мне даже в какой-то момент его жалко стало, он ведь не совсем добровольно меня в ученики взял, а тут такая дура попалась – элементарного не понимает. А однажды он приходит и говорит, мол, собирайся, идем в бассейн, на соревнования по прыжкам с трамплина. Я еще удивилась, почему именно прыжки с трамплина, там же смотреть, в общем, не на что, если ты не специалист… А потом я увидела, что значит – гасить вход. С тех пор как-то