Ткань Ишанкара - Тори Бергер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И как она жила с непрекращающимся постэффектом?
– В архивах сказано, что Зулейха нашла способ справляться с болью, не отказываясь от колдовства, – сказал ’т Хоофт. – Она выходила за Грань. Но, как ты понимаешь, выход за Грань – это временная смерть. Понято, что при этом любая телесная боль проходит. А окончательная смерть в планы Зулейхи не входила, поэтому она так и металась между колдовством под постэффектом при жизни и нахождением за Гранью. Пока она использовала магию, будучи живой, боли не было, как только прекращала – постэффект возвращался, все начиналось снова и с большей силой. Зулейха колдовала, оказывалась под еще большим постэффектом, выходила за Грань, а это тоже магическое действие, получала временное облегчение и прояснение сознания, потом возвращалась и тут же сталкивалась с постэффектом, который никуда не делся. Цикл начинался сначала. Круг замыкался. В наших книгах сказано, что Зулейха видела тех, кого нет, якобы ей чудились люди, монстры и теневая нечисть, и она, разумеется, пыталась избавиться от их присутствия, но я думаю, она видела души ушедших неупокоенных и те энергетические формы, какие сама создавала, будучи под влиянием постэффекта. Под конец жизни она перестала различать, где живые люди, а где души, и даже выход за Грань ее не спасал. А надо было просто остановиться, перестать использовать магию и перетерпеть постэффект, ей бы помогли это пережить. Ишанкар бы ее не бросил.
– Значит, сэр, она приходила в Ишанкар за помощью? Она ведь пришла к Наставнику, но ее не пустили в Башню.
– Полагаю, что это так, – согласился ’т Хоофт.
– Но он не вышел и не помог.
– Во-первых, – строго сказал маг, – доподлинно неизвестно, был ли сэр Ли на тот момент в Башне. Может, он отсутствовал. А во-вторых, нас учат соблюдать Закон, что бы ни случилось. Если Некроманты Ишанкара начнут своевольничать, Ишанкар недолго простоит. Сила нуждается в контроле и подчинении как себе, так и другим. Согласно Закону, сэр Ли не имел права ей помогать, она ведь не принесла присягу и вообще покинула Ишанкар. Сэр Ли обязан был Зулейху убрать. Не думаю, что это так уж легко – убить человека, с которым ты разделил жизнь и, вероятно, свою душу.
’Т Хоофт вдруг замолчал, словно сказал нечто лишнее, но обязанности Наставника заставили его продолжить:
– Так что можно сказать, что если сэр Ли и был тогда в Башне, он пошел на сделку с совестью, и Зулейха это прекрасно понимала. То, что она пришла в Ишанкар, было шагом отчаяния. Думаю, она хотела окончательной смерти, но сэр Ли наказал ее по-своему. Он ей в смерти отказал.
Они некоторое время молчали, а потом Тайра спросила:
– А то, что у нее были красные глаза, это правда?
– Так написано в архивных хрониках.
– Ксандер сказал, что у дрезденских некромантов нет маркеров. Ни фиолетовых, ни красных, ни каких-то других.
– Это так. Маркеры есть только у нас. Сэл поставил их для того, чтобы мы сами понимали, что находимся за Гранью, ведь иногда переход незаметен, и еще для того, чтобы другие люди видели, что мы находимся в этом мире лишь частично. Я думаю, он ставил их на некромантесс, но и нам перепало.
– Почему именно на некромантесс?
– Потому что именно к вам нельзя прикасаться, пока вы за Гранью. Мужчины-некроманты в этом смысле неопасны. Если кто-то решит меня обнять после того, как я верну его с того света, он не отправится обратно, а если кто-то случайно заденет тебя, то моментально умрет. Прикасаться к некромантессе без летальных последствий могут только сами некроманты, так что маркер в первую очередь нужен некромантессам.
– А почему у вас он фиолетовый?
– Не имею ни малейшего понятия.
– Получается, красный маркер – это признак безумия?
– Красный маркер – признак перебора магии, признак опасности тебя для окружающих. Признак того, что ты можешь совершить насилие и не задуматься над этим. Красный маркер означает, что могут произойти процессы, которые навсегда изменят твое состояние сознания, и вот это можно справедливо считать вариантом безумия. Это знак другим людям, что настало время заняться некромантом вплотную. Ограничить его в магии. Или ликвидировать его. По крайней мере, именно так это понимается магическим миром, и именно это зафиксировано в Хартии.
– Так безумие – это не постэффект, а следствие постэффекта?
– Это сложный вопрос, – хет Хоофт вздохнул. – Этот аспект никто толком не изучал, потому что страшно было к некромантессе под постэффектом приближаться, так что только последствия описывали. Я не знаю ответа. Думаю, что ты права: безумие – это следствие постэффекта. А в твоем случае, как я могу судить на данный момент, следствие постэффекта – это смерть.
– Ну хоть уйду в здравом уме, – с облегчением выдохнула Тайра.
– Обязательно. Но не от постэффекта. Этого мы не допустим.
– Значит, красный маркер можно получить, если колдовать под постэффектом…
– Неверный вывод, – укорил Тайру ’т Хоофт и пояснил: – Красный маркер сигнализирует о том, что постэффект близок, а так же, что некромантесса находится на пороге необратимых психических изменений. Он показывает, что безопасный порог использования магической силы однозначно пройден, и надо остановиться и пережить постэффект. Теоретически, можно довольно долго колдовать и под постэффектом, не имея маркера. Все зависит от силы некромантессы и мощности применяемых заклятий. Красный цвет – это признак возможности необратимых изменений физического и психического состояния. У мужчин некромантов за всю историю Ишанкара красный маркер не появлялся никогда, а вот некромантесс довольно часто видели с красными глазами, так что, скорее всего, красный маркер – это ваш персональный предупредительный знак. Я так думаю.
– Думаете? А научного подтверждения не существует?
– Я над этим работаю, – многозначительно сказал хет Хоофт и снова посмотрел на Ученицу. – А ты мне в этом помогаешь.
– Ну уж нет, сэр, – Тайра покачала головой, – с красными глазами, извините, без меня.
Хет Хоофт усмехнулся в ответ, а потом с надеждой спросил:
– Я прощен? За свой поступок в стиле Сэла?
– А вы правда не кормили рыбок?
– Рыбок? – ’т Хоофт на секунду растерялся. – Конечно, черт возьми, я не кормил никаких рыбок!
– Тогда вы полностью реабилитированы, сэр.
’Т Хоофт еще какое-то время смотрел на нее, прикидывая, сказать или не сказать, а потом все же признался:
– Я очень за тебя волновался, Кхасси. Мне это решение далось с трудом. Я очень переживал, но вмешиваться не мог. Какие уж тут рыбки… Я в тебя верю. У тебя все будет хорошо, не так, как у Зулейхи. Слово Некроманта Ишанкара.
Он успел легонько потрепать ее по голове до того, как в кабинет вернулся Макс, неся в одной руке круглый кактус с большими колючками.
– Ну как, голова прошла? – заботливо спросил он.
– Почти, – призналась Тайра. – И никаких глистов у меня больше нет!
– Я же сказал – похоже, – довольно сказал ей Макс и протянул ’т Хоофту цветочный горшок.
– Это что? – осведомился маг, принимая кактус у Макса из рук.
– Понятия не имею, – манерно сказал Макс. – Это вам Горан передал.
– Может, объяснишь? – ’т Хоофт обратился к Ученице. – Ясно, что Горан понял, что я вовлек его в Дар Элайя, но что
