Дарители - Мария Барышева

— Возьмите, вы простудитесь. Потом оставите в машине. Не забудьте позвонить, — добавил он как-то по детски жалобно, — другой-то у меня уже не будет. Не забывайте про упражнения, Вячеслав, делайте все, что я вам говорил…

— Халат, Петр Михайлович, — сказал Схимник, и маленький врач всплеснул руками и начал снимать халат, надетый поверх серого костюма.

— Господи, конечно, как же я по улице-то…

— Если будут интересоваться, почему у вас коматозники носятся по больнице со спринтерской резвостью, говорите все, как было — мол, запугивал, семье угрожал — ну, придумайте что угодно. И побольше терминов, — Схимник усмехнулся, и Свиридов укоризненно покачал головой.

— Спасибо в-вам, — Слава перегнулся через переднее сидение, опершись на него ладонями. — Спасибо.

— Прощайте, молодые люди, — отозвался Свиридов, скомкал халат и торопливо зашагал куда-то в глубь дворов. «Астра» развернулась и скользнула в противоположную сторону, к выезду, еще немного попетляла по дворовым дорогам, а потом свернула к трассе и ловко влилась в поток машин. Схимник, не оборачиваясь, бросил на заднее сиденье два бумажника.

— Погляди, что там есть?

— Почему ты взял у него м-машину? — Слава вывалил содержимое бумажников на диванчик и начал перебирать купюры дрожащими пальцами.

— Потому что он прав. Ну, что там?

— Н-не густо. Двести зеленью и рублями штуки три.

— М-да. Ладно, до Камышина хватит, а там поглядим.

— Мы поедем в Камышин? — Слава взглянул в зеркало заднего вида и встретился там с мрачным взглядом горящих темных глаз, в которых постепенно сходило на нет какое-то особое диковатое веселье, и вдруг ему подумалось, что такие же глаза были у Наташи, когда она заканчивала свою очередную картину — выражение полубезумного, удовлетворенного голода. — Почему туда?

— У меня там кое-что припрятано. И знакомый один живет. А то — без денег, на чужой машине… у тебя из документов вообще одна пижама… — он слегка усмехнулся, на мгновение повернув голову, и только сейчас Слава заметил его разбитые губы и распухшую скулу. Вспотевшее лицо Схимника было болезненно-бледным, кроме того, он показался Славе намного старше, словно с момента их последней встречи прошло не три месяца, а не меньше десяти лет.

— Тебя что — машина сбила?

— Примерно. Слушай, пошарь в плаще — не завалялось ли там носового платка.

— Сейчас, — Слава торопливо вывернул карманы и в одном из них нашел чистый платок в серую клеточку. — Н-на. Ты что, ранен?

— Чуть-чуть. Ты лучше ложись, не отсвечивай.

Слава послушно вытянулся на диванчике, умостив поудобней ноги, потом с отвращением посмотрел на свою правую руку, на которой все еще оставались следы чужой крови. Он только что убил уже второй раз в жизни и все еще слышал хруст, с каким нож вошел в чужой затылок, но почему-то его это совершенно не волновало — напротив, он был даже доволен, и, осознав это Слава встревожился.

— За мужика — спасибо, — негромко произнес Схимник, не оборачиваясь. — Не бери в голову. Они пришли не спокойной ночи тебе пожелать. Это война, Слава, думать и чувствовать будешь потом, начнешь делать это сейчас — завязнешь, свихнешься.

— Возможно. Но таким, как ты, я б-быть не хочу, — Слава немного помолчал, ожидая реакции, но Схимник продолжал спокойно вести машину, внимательно глядя на дорогу, и ничего не говоря. Тогда он осторожно спросил:

— Значит, ты нашел ее? Ты в-видел Наташу?

— Видел, — ответил Схимник. Славе почудилось в его голосе легкое презрение, и он удивленно и встревожено приподнял голову.

— Что с ней?

— Она жива.

— Этого недостаточно! — мрачно, даже зло сказал Слава. — И не смей говорить о ней таким тоном! Ты ничего о ней не знаешь!

— Я знаю достаточно, чтобы испытывать уважение к твоей драгоценной Наташе, — Схимник крутанул руль, и «Астра» с разлету ловко вписалась в крутой поворот. — Но не могу сказать, что я испытываю к ней симпатию.

— Я помню, как ты говорил с ней, когда поймал нас… т-тогда, — Слава закрыл глаза. — Ты говорил совсем не так… Значит, ты в-видел уже не ее. Как ты нашел?.. Твой план все-таки сработал, та девушка привела тебя к ней? Она еще…

— Она погибла, — холодно сказал Схимник. — Вчера, в аварии, под Екатеринбургом.

— Боже мой, как же так?!.. — Слава вздрогнул, и его лицо исказилось судорогой. — Как ее звали?

— Вита.

— Она…

— Она умерла — и хватит об этом, ясно?! — произнес Схимник — негромко, но с откровенной враждебностью. Его хрипловатый голос хлестнул Славу наотмашь, и он невольно отодвинулся к правой дверце. Сейчас от сидевшего за рулем человека исходила мощная, почти осязаемая ярость, и, казалось, воздух в салоне искрится и потрескивает в ожидании взрыва.

— Сейчас будем выезжать, — голос Схимника снова звучал спокойно. — Надеюсь, подвеска выдержит — дорога будет дай боже!.. Так что не отвлекай меня — поговорим потом, о чем угодно — могу тебе даже сказку на ночь рассказать, но все потом, когда будем достаточно далеко. Я устал, парень, устал до черта, так что пока не лезь ко мне — понял?!

— Ладно, — сказал Слава и перевернулся на живот, набросив на себя плащ, — ему казалось, что он видит затылок Схимника даже сквозь закрытые веки, и ему этого не хотелось — отчего-то возникало странное нехорошее ощущение подглядывания за человеком, который пытается остаться один. Он подумал о девушке, которую никогда не видел и уже не увидит — еще один ни в чем не виноватый, втянутый в эту кошмарную мясорубку. Вита… казалось нелепым, что таким живым именем теперь зовут мертвого[12]. Зачем только Наташа наняла ее?! И что теперь стало с ней самой? Что от нее осталось?

Ты поймал чудовище, и убей бог, если я знаю, зачем оно тебе. Славка, ты же нормальный взрослый мужик — на кой черт тебе все это нужно?!..

Я очень люблю тебя, Слава…

Но все это было давно, и с тех пор мимо пролетело много месяцев и событий… а сколько смертей?.. Кем она стала, что там происходило вокруг нее, если даже Схимник, бесстрастно-насмешливый убийца, вернулся оттуда постаревшим, странным, с больными глазами. Слава неожиданно спросил себя — хочет ли он встретиться с этой Наташей?

Но найти ответа так и не смог.

VI

Занятый отчетами, Баскаков совершенно забыл о Яне, которому велел дожидаться в приемной, и, когда зазвонил телефон и он услышал в трубке сонный голос Слещицкого, то очень удивился.

— Виктор Валентинович, как долго вы еще будете Схимника у себя держать? Я успею выпить пару-тройку чашек кофе? А то меня вырубает… Толк хоть есть от вашего разговора? У вас все нормально?