Чувства навыворот - Людмила Сладкова

Пауза. Ошарашенный взгляд. И изумленное:

— Что ты сказала?

— Ты все прекрасно слышал!

— Повтори!

— Что повторить? Что твоя мать шл*ха? С радостью! Нормальная девушка не опоила бы почти женатого мужика, чтобы переспать с ним и специально залететь! Нормальная не стала бы так подло разрушать чужое счастье!

Родители испуганно окликнули их:

— Ирина!

— Слава!

Но находясь во власти эмоций, они никого не слышали.

— Ты на солнце перегрелась, пучеглазая? Херню всякую мелешь!

— Хочешь знать, почему я тогда практически сбежала из вашего дома? Да потому что случайно услышала признание Васелины Анатольевны. Признание о том, как на пару с моим отцом они опоили твоего! А после она затащила Александра Борисовича в постель и сделала все, чтобы разлучить его с невестой и женить на себе. Как ты уже догадался, этой самой невестой была когда-то моя мама! И прежде, чем называть ее шл*хой, посмотри-ка на свою! Ведь после всего этого она у тебя даже не шл*ха, а самая настоящая первосортная бл*дища!

Глава 49

И вновь оглушающая тишина. И вновь встревоженный вопль матери:

— Ирина, замолчи!

И вновь ошарашенный взгляд Красницкого. Парализующий. Чужой. Опаляющий арктическим холодом. Взбешенный до крайности, Слава смотрел на нее так, будто впервые увидел. Будто не узнавал.

С укором. С осуждением. Как на предательницу.

Брезгливо скривившись, он отступил на шаг, увеличивая дистанцию между ними. Может, боялся причинить вред ненароком. А может, просто не хотел более находиться рядом. И эта внезапная догадка причинила Ирине зверскую боль. Такую нестерпимую, что выть в голос захотелось. Глаза невольно заблестели от подступивших слез, когда Вячеслав, так и не проронив ни звука, вновь сжал кулаки до хруста костяшек. И зная его натуру, Ира мысленно готовилась к худшему. Но он лишь удостоил ее очередным презрительным взглядом, прежде чем стремительно развернуться и уверенно зашагать в сторону выхода. Паника затопила душу до краев.

Сама не зная зачем, она попыталась его остановить, крикнув в спину:

— А не надо! Не надо было обзывать мою маму!

Красный замер. Широченные плечи напряглись. И без того тяжелое дыхание участилось. Очевидно, он сдерживался. Но с большим-большим трудом.

Только хватило той выдержки ненадолго. Секунду спустя парень все же покинул их квартиру, напоследок громко хлопнув дверью. Словно таким образом поставил жирную точку. Во всем, включая их отношения. От одной только этой мысли стало дурно. Счастливые моменты, проведенные с ним, пронеслись перед глазами. Внутренности свернулись тугим узлом.

«Господи, как же больно! Как же в груди жжет!»

Будучи не в силах справиться с эмоциональной мясорубкой, через которую пропустили сейчас ее сердце, Ирина обессиленно рухнула на колени.

— А-А-А! — пронзительный визг, полный отчаяния и боли, разрезал тишину пространства. Девушка забилась в самой настоящей истерике.

Мама тут же оказалась рядом. Опустилась на колени и попыталась прижать к себе. Но она настойчиво вывернулась из теплых родительских объятий.

— Не трогай меня! — обиженный всхлип. — Я в порядке! В порядке!

— Дочка?

— Это Вы во всем виноваты! — зареванными глазами Ира уставилась на Александра Борисовича. — Он должен был узнать правду от Вас! Не от меня!

— Справедливое замечание, — устало потер виски мужчина. — Я собирался поговорить с ним сегодня же вечером, но…

— Но нашлось занятие поважнее, да? — прошипела язвительно, стыдливо растирая по щекам остатки соленой влаги и осторожно поднимаясь с пола.

— Да! Вернуть твою мать было вопросом жизни и смерти, если ты об этом!

— А сына вернуть не хотите?

— А сына я и не терял! Сам придет, когда перебесится!

Едва глава города успел закончить фразу, дверь квартиры резко распахнулась. На пороге, уперев руки в косяки, грозно возвышался Вячеслав.

Его лицо напоминало теперь равнодушную непроницаемую маску.

Словно он отгородился от всего и от всех, дабы окончательно не свихнуться.

Скользнув ленивым взглядом по присутствующим, парень сосредоточил все внимание исключительно на ней. И в который раз Ирина почувствовала себя безвольным кроликом под этим магнетическим парализующим взором.

Сжав губы в тонкую линию, Красницкий в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние и, мертвой хваткой вцепившись в хрупкое запястье, решительно потянул ее на выход.

— Идем! — велел тоном диктатора.

— Что? — она инстинктивно уперлась пятками. — Куда?

— Подальше отсюда! Мы уходим!

— Я не пойду…

— Конечно, пойдешь!

— Отстань, придурок! — Синицына попыталась укусить его, когда поняла, что не может вырвать из захвата свою руку. — Я не хочу тебя видеть после твоих слов в адрес моей мамы! Либо извиняйся, либо…

Он внезапно остановился. Склонился к ней так близко, что опалил кожу горячим дыханием, вынуждая трепетать от страха и волнения.

— Либо что?

— Либо вали отсюда на хрен! И забудь, что между нами что-то было!

Где-то за их спинами испуганно воскликнула Александра Николаевна.

А Красницкий-старший попытался сгладить острые углы:

— Хватит! Успокойтесь оба!

— В своей жизни порядок наведи, Александр Борисович, — бескомпромиссно прервал его сын, — а я уж с Синичкой как-нибудь сам разберусь!

Пользуясь ее секундным замешательством, молодой человек все же вытолкал Ирину в подъезд и плотно прикрыл за собой дверь. Оставшись наедине, они молча буравили друг друга разъяренными взглядами первые несколько секунд. Затем Слава процедил сквозь стиснутые зубы:

— Ты моя! И я тебя забираю!

— Отлично — забирай! Условия ты знаешь!

— Какие еще условия?

— Извинись перед моей мамой!

— За что?