Гений Одного Дня - Алиса Плис

 - Гений – не только я, - он обернулся назад. – Вот они все гении. Мы все вместе делали это открытие! Кроме того, помните мою фразу о том, из чего состоит гений: один процент вдохновения и девяносто девять процентов пота.

 - Так что, мы все – вспотевшие гении, - выдал готовый ответ Нерст.

 Авас выбрал себе тихую нишу у фонографа и принялся крутить ручку фонографа, на который записывалась вся эта беседа.

 Александр Вингерфельдт теперь по праву может считаться человеком, изменившим мир к лучшему…

Глава двадцать шестая

 Генри Читтер сидел на своём стуле и периодически вздыхал о чём-то далёком, словно бы где-то прошла вся его громкая жизнь. Словно бы он что-то упустил. Потеряв большую часть своей прибыли – ведь он устроил монополию газовых компаний! – Читтер постепенно приходил в себя, пытаясь осознать причины своего поражения. Он долго барабанил по столу, а затем, чтобы хоть как-то отвлечься от своих чувств, он начал гладить котёнка.

 - Пусть так, - негромко произнёс Генри, смотря в окно. – Но я обещаю, что этот тигр с дома Моргана сломает себе шею на всех своих спекуляциях! Не мы проиграли. Проиграл Морган. А мы просто вышли на некоторое время из игры. Сейчас самое время зализать раны и укреплять свои позиции, готовясь к борьбе предстоящей.

 Пусть так. Но сам-то Генри прекрасно понимал, что это не может быть его победой!

 - Знаешь, - заметила, прищурившись, Илайхью. – По тебе не скажешь, что ты очень расстроен из-за потери такого огромного количества своей имеющейся прибыли.

 - Пожалуй, что даже так, - не стал отрицать Читтер. – Но ведь как иначе не могло быть с тем, кто так старательно пробивал себе дорогу наверх, зная цену всех этих фантиков.

 - Престарелый носорог из соседнего дома уже стар, чтобы продолжать вести борьбу. Да ещё на несколько фронтов! – заметила женщина, доставая сигарету. – Во время биржевой паники в Нью-Йорке он действовал исключительно на свой страх и риск. Силы уже начинают покидать его.

 - Но он по-прежнему силён! – возразил Читтер. – И этот 1901 год – не показатель!

 - Я говорю о недавно случившемся кризисе – ты ведь понимаешь, о чём я, да? Но если отодвинуть в сторону Моргана (что сделать почти невозможно) вырастают мощные фигуры Рокфеллера, Ротшильда, Астора.

 - Ротшильды – это нам, в Америке, не помеха, - Генри несколько секунд протирал глаза, пытаясь хоть как-то снять напряжение с глаз. – Астор? Джон Джейкоб Астор? Он простак и к тому же джентльмен. Нам он не интересен. А вот Рокфеллер… Ты слышала, что он тоже решился заняться электрической промышленности? А там ещё старые конкуренты в этом деле пока ещё не остыли от наших ударов!

 Читтер набил трубку табаком, и спустил котёнка к себе на стол. Задумчиво пуская кольца дыма, он смотрел на хронологию событий, им же составленную и лежащую у него на столе. Несколько секунд он изучал эту бумагу, после чего поспешил спрятать в один из ящиков стола. В глаза ему бросилась газета, лежащая на столе. Боль мелькнула в глазах Читтера.

 - Алекс! Алекс! Вин-гер-фельдт! – словно песню, слегка распел Генри. – А ты снова провёл нас всех за нос! Ай-ай-ай!

 Он глухо рассмеялся и взглянул в окно, где его взору предстала огромная, вечно спешащая куда-то толпа людей. Даже вечером здесь не затихает жизнь. Генри снова поднял глаза на Илайхью:

 - Зато спрос на золото растёт. Правда, я ещё не придумал, как можно это приплести к Алексу, но я вывернусь, поверь мне! Самое интересное начнётся впереди – прошлое оно от того и прошлое. Что уже прошло! Мы же будем смотреть вперёд, не так ли? Рано или поздно мы увидим землю! – глаза Читтера блеснули во тьме. – Если бы справиться мне со своим грузом ответственности. Морган небось, сейчас всё раскладывает свои пасьянсы. Придётся заняться метанием дротиков в карту – не поверишь, помогает!

 Илайхью слабо улыбнулась, но своими думами она была не здесь, а где-то очень далеко-далеко. Она закурила вторую сигарету, пуская кольцо дыма, но от этого ей легче так и не стало. Читтер, всё это время за ней наблюдавший, поспешил подметить вслух:

 - Ты ведь знаешь, что отталкиваешь людей от себя своими эксцентричными привычками?

 - Мне не нужны люди, - глаза её блеснули. – Когда они были, мне было только хуже. Сейчас я наедине с собой. И ничего страшного не происходит. Меня всё терзают думы.

 - А меня кошмары, - вдруг сорвалось с языка Читтера, и он себя невольно возненавидел за это.

 Женщина удивлённо взглянула на своего собеседника, ожидая увидеть что-то новое в его прежнем облике, и невольно поразилась страшной перемене в его лице. Чёрные круги под глазами, болезненно-белый цвет лица, как у смерти, глаза лихорадочно блестят во тьме, но прежняя их живость словно бы куда-то испарилась

 - Я думаю, ты прекрасно догадываешься, отчего все эти грехи ко мне привязались, - тоскливо произнёс Генри, искренне тоскуя по прежним временам. – Я вот уже не сплю пять ночей. Ничего с собой поделать не могу. И Вингерфельдт тут совершенно ни при чём!

 - Это всё воспоминания? – поинтересовалась настороженно Илайхью.

 - Да! – с жаром и некоторым раздражением воскликнул Читтер. – Я вижу снова и снова этого проклятого Нерста, чёрт бы его побрал! Я вижу Аляску, я вижу политые кровью деньги…

 - Ты знаешь о происхождении денег гораздо больше, чем сам Морган, - начала осторожно Илайхью, не решаясь расшевелить всего Генри к этой давно наболевшей у них на душе теме. – Поэтому ты в последнее время так боишься газет?

 - Что? Боюсь? Что там такого? – как-то растерялся Читтер.

 Илайхью протянула руку за газетой на его столе и указала на первую страницу. На ней явно были выделены Вингерфельдт и его помощники. Мало того! Ногтём Читтера была выделена фамилия того самого Альберта. Илайхью болезненно сморщилась. Да, это были больные воспоминания и для неё в том числе. Для них для всех. Тогда они все были рядом, а сейчас?

 Кто они? Сейчас у каждого своя жизнь, и все боятся точек их пересечения. Одна Илайхью стала общаться с Читтером, и то, по его инициативе. Все они пытаются забыть это время, но ничего не получается. Сбросив пепел с сигареты, Илайхью с самым холодным взглядом взглянула на Генри, словно бы что-то хотела ему сказать. Читтер весь напрягся.

 - Я не знаю просто, что делать. Мне сейчас плевать на все свои дела, на всё, что творится в мире! Я чувствую себя как преступник, которого ожидает из-за каждого угла наказание!

 - Это совесть, - угрожающим тоном начала Илайхью. – Ты всегда дрожал о своей биографии. Разве мне ли не знать обо всех её положительных или отрицательных моментах, а?

 - Если бы всё творилось так, как ты хочешь… - начал оправдываться Читтер.

 - Всегда есть лучшие пути к жизни! Ты сам выбрал свой путь. Посмотри на себя, Генри! Ты великий финансист и монополист, а разводишь тут такую ностальгию, словно бы в тебе осталось что-то человеческое! – с укором произнесла Илайхью.

 - Я всё-таки ещё сохранил что-то от своей прежней души! Во мне ещё что-то осталось! – затем Генри отложил в сторону трубу, поднялся со стула и подошёл к окну. – Какое сегодня звёздное небо. Давненько я не замечал этакой простоты!

 - Ты уходишь от главного вопроса. Я давно знаю тебя, и одно могу сказать, что человек, для которого людишки (да, именно так!) ничтожны и ничего не значат, не может говорить о каких-то человеческих чувствах.

 - Когда я умирал в трущобах, - Читтера уже стало нести. – Хоть кто-то вспомнил обо мне? Хоть кто-то из людишек помог мне? Они остерегались меня, они ненавидели меня! Презирали, хотели смешать с грязью. И ты хочешь, чтобы я ещё остался абсолютно равнодушным к этому?!

 - Я ничего не хочу! – резко крикнула Илайхьью.

 Глаза женщины сверкали, и в них отразилась боль. Та же боль воспоминаний. Она несколько секунд приходила в себя, потом отвернулась в сторону. Лампа чётко осветила её суровый профиль, который ей подарила эта жалкая судьба, и Читтер впервые испытал к ней какую-то жалость. Он на миг задумался о том, через что пришлось ей пройти, чтобы так важно сидеть в его кабинете. Эта суровость и чопорность так и останутся, вероятно, до конца её жизни.

 Но она сама выбрала свою судьбу. И последняя здорово истязала её, бросая из стороны в сторону. Вместо сердца у Илайхью остался кусок льда. Такой подарок ей принесла ранняя жизнь. Страшный поступок, совершённый когда-то давно навсегда оставил на ней отпечаток и заставил распрощаться со всеми благами жизни.

 - Ты ведь должен понимать, Читтер, что мы оба с тобой давно уже потенциальные висельники! – в глазах её появилось что-то весёлое. – На нашей совести висит множество подобных дел. Но меня заставила жизнь, а что заставило тебя – я не могу никак понять.

 - Никакие из нас не криминальные авторитеты! – возразил глухо Генри. – Мы всего лишь люди, и людьми останемся…