Зарница - Сергей Александрович Милушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Васютин! — вдруг сказала Лена, сама не зная, откуда всплыла эта фамилия в ее памяти.
Шофер взглянул на ее удивленно.
— Точно. Да. Васютин. Кажется, подполковник, но его, как было написано в статье, разжаловали и судили в том же самом 1984 году. А в 1993 он вышел на свободу без копейки денег. И…
— … решил таким образом заработать.
— Да. Платили сущие гроши… но иногда другого выхода не было. Жизнь порой делает такие пируэты… — он замолчал и уставился на свои руки, сжимающие черный руль.
Лена боялась вздохнуть. Дождь барабанил по крыше машины. Вдали мерцала блеклая вывеска «Игровые автоматы». Привокзальная площадь была абсолютно пуста.
— Странно, что вы сейчас здесь, с этой страничкой… — продолжил он задумчиво. — Я не спрашиваю, как она у вас оказалась, не мое это дело… в общем, Васютин этот рассказал почти мистическую историю, мол в 1984 году на территории части, которой он тогда командовал, проводилась детская «Зарница» — наверное, вы не знаете, что это такое — он с сомнением глянул на Лену. Такая военно-патриотическая игра для школьников во времена СССР. Все сразу пошло наперекосяк, как оно обычно и бывает. Одного из подчиненных, ответственного за проведения игры, пришлось отпустить, кажется, у него жена срочно рожала, и он назначил на его место какого-то спортсмена, который вроде как случайно оказался в части. Ну и пошло-поехало… Сначала один из школьников свистнул гранату где-то в части и умудрился ее взорвать. Потом пропала группа школьников, которая была отрядом «партизанов» в этой «Зарнице».
Детей, конечно, начали искать. Остальных вместе с училкой заперли в столовой, — но они же неугомонные! — в результате не уследили и четверо школьников убежало на поиски первой группы. — Таксист покачал головой. — Поднялся жуткий переполох. Представьте, куча детей пропало на территории воинской части, а дело было в воскресенье. На завтра им в школу!
Васютин, командир части, после того как поиск начал затягиваться, сам поехал искать их. И нашел. Сам он говорит, что нашел четверых. Сначала двоих в лесу, потом еще двух в какой-то избе.
— А остальных? — вырвалось у Лены.
Мужчина покачал головой.
В газете статья была разбита на две части. История заканчивалась на том, что нашли двух парней в невменяемом состоянии. И дальше написано: «Продолжение в следующем номере…»
— Господи… — прошептала Лена.
— Продолжение не вышло. Я специально ждал номер, он был, таким же как обычно, но… ни слова об этой статье и ее продолжении. Я даже позвонил в редакцию, мне ответил главный редактор Киселев — он что-то буркнул в трубку, мол, журналист уволен, продолжения не будет и все оказалось вымыслом, дискредитирующим газету. — Помню, когда он сказал это слово, я чуть не рассмеялся.
— Но… ведь оно… было? Продолжение?
Мужчина взглянул на Лену, отпустил руль и ответил:
— Я думал, вы мне расскажете.
Лена задумалась. Она, конечно, не собиралась ему ничего рассказывать, но…
— А вы не помните, кто написал ту книгу… из которой вырвана страница?
— Как же… — не задумываясь ответил таксист. — Прекрасно помню, потому что эта книга — единственное, что осталось мне после развода. И написал ее некто… Владислав Прокопьев. Год издания тысяча девятьсот шестьдесят первый. В тот год была денежная реформа, вот и запомнил. Я пытался найти другие книги автора, но бесполезно. Ничего больше не нашел.
Лена слушала рассказ будто во сне, погрузившись в события давно минувших лет и негромкие слова мужчины были словно голосом диктора к выцветшим кадрам, мелькающим в ее голове.
— Все так и было, — сказала она после того, как первоначальный шок прошел. — Я одна из тех детей, которые потерялись в той воинской части.
Глава 37
1941 год
Люди шли нескончаемым потоком, конца и края которому не было видно — бесконечная река, безмолвная, темная, она текла совсем рядом и скрывалась где-то далеко на востоке. Темнота в той стороне была еще более густой, мрачной и зловещей — Шаров невольно вздрогнул и вдруг подумал, что где-то в этой реке идут и его родители, еще незнакомые друг с другом, совсем юные, и насколько должно быть тяжело им сейчас — он даже не мог представить. Покидать в спешке любимый город — уходить в темноте, под покровом ночи, боясь очередного налета, идти в неизвестность, в мрачную пустоту… а впереди еще долгих, бесконечных четыре года…
Кто-то толкнул его в спину — он чуть не распластался на грязной дороге, оглянулся, но гудящая низким гулом толпа поглотила того, кто это сделал.
Шаров слегка пригнулся, приметил несколько человек — таких же как он, почему-то стоящих на тротуаре поодаль от толпы — кто-то устало курил, кто-то уже не в силах был идти и стоял, всматриваясь в движущиеся лица. Ничего опасного, — подумал он. — Это не те люди, которых стоит опасаться.
По крайней мере, милиции или троек патрулей в длинных серых шинелях с винтовками за плечами было не заметно.
Он медленно отошел за торчащий из холма корявый плетень, окружающий вросший в землю домишко, — и так же, не спеша, словно по делу, последовал вдоль ограды.
Главное, делать вид, что ты местный, и точно знаешь, куда идешь — у тебя там важное дело, — вспомнил он где-то прочитанный совет.
Наконец, темные кусты и рельеф местности скрыли его от Большой Черкизовской, гудящая улица осталась позади, взамен наступила темнота.
Здесь было очень тихо, так что выстрелы зениток на западе казались чем-то далеким и почти игрушечным. Тем не менее, периодический вой сирен проникал и сюда — в эти моменты он чувствовал озноб и инстинктивный страх.
