ШАРАДА - Сандра БРАУН

– Я его уже подала.

– Но, когда вы отнесли его наверх, мистер Уэбстер уже ушел домой. Оно еще не вступило в силу. Подождите, пока не будет известна реакция на статью Труитта. Может быть, все окажется совсем не так, как мы думаем… Вам нельзя уходить, Кэт. Вы и эта программа – одно целое.

– То же самое мне говорили и в отношении роли Лоры Мэдисон. Этого персонажа давно уже нет в телесериале, а он до сих пор регулярно выходит в эфир каждый день в двенадцать часов.

– Это не одно и то же. «Дети Кэт» – главное дело вашей жизни. Программа слишком важна для вас. Для всех нас.

Она попыталась развеять его озабоченность шуткой.

– Меня не обманешь. Дойл. Ты просто пытаешься сохранить свое рабочее место.

Кэт долго смотрела ему вслед, затем удостоверилась; что полицейская машина без опознавательных знаков все еще стоит на своем месте. Сначала она была недовольна тем, что наблюдательный пост находится в непосредственной близости от ее дома, но теперь от мысли, что ей не придется долго ждать помощи, ей становилось легче на душе.

Циклоп мог вернуться. Он все еще жаждал крови. Но Кэт действительно верила, что он ничего не знал о переданной Труитту сплетне. Закулисная тайная интрига не вязалась с образом Циклопа. Нож – да. Но не такие изощренные уловки.

Если это не он звонил Труитту, тогда кто же? И как звонивший додумался назваться именем ее врага. Циклопа? Кому настолько хорошо известны обстоятельства ее жизни? И кто этот таинственный второй свидетель, с которым говорил Труитт?

Продолжая искать ответы на все эти вопросы, Кэт погрузилась в ароматную пену.

Глава 48

Его лицо исказила гримаса усталости, на лбу выступили многочисленные капли пота. Пот стекал ему в глаза и жег их.

Он так тяжело дышал, как будто бежал в гору марафонскую дистанцию, до предела истощая физические силы, ища забвения от тяжелого чувства вины и отпущения грехов. Он и не обманывал себя тем, что занимается любовью. Это было скорее самобичеванием.

Он бесстыдно пользовался ее чувственностью: мог брать ее, не говоря ни слова любви и даже не приласкав, и она никогда не жаловалась, послушно исполняя все его желания. И чем больше он требовал, тем больше она давала.

Но ее послушание тоже не было основано ни на любви, ни на сострадании. Она хотела, чтобы он продолжал быть ее любовником, из чисто эгоистических соображений. Оба получали от этой связи то, чего хотели.

Секс для них был прежде всего удовлетворением желания. Чем откровеннее и непристойнее они себя вели, тем большее удовлетворение получали друг от друг. Их взаимоотношения были незаконны, и даже по этой причине они являлись грешниками. И поэтому ничего не теряли, давая волю своим самым безумным фантазиям.

Обхватив ее сзади руками, он стал мять ее груди. Его влажный от пота живот мягко и ритмично стукался о ее ягодицы. Ей не нравилась эта поза, но ее собственное желание было слишком сильным. Она выгнула спину, как кошка, и впилась острыми ногтями в простыню. Достигнув оргазма, она даже выкрикнула в его адрес какое-то ругательство. Он кончил одновременно с ней, покрывшись с головы до ног липким потом; его сердце бешено стучало. Когда она упала лицом вниз на смятую постель, он навалился на нее сверху.

Через несколько секунд она пробормотала:

– Слезь. Ты меня раздавишь.

Он перевалился на спину, широко раскинув руки и все еще пытаясь восстановить дыхание. Она на четвереньках подползла к краю постели, встала и накинула на себя халат.

– Тебе было больно? – спросил он.

– Но ведь без этого нельзя, разве не так?

– Я знаю, что ты предпочитаешь другие позы.

– Уверена, пещерным женщинам эта поза казалась очень романтической.

Он пытался прочесть на ее лице сарказм, но не увидел его. Она редко высказывалась о чем-либо критически.

Неожиданно раздался звонок в дверь – они удивленно переглянулись. Опершись на локти, он привстал с постели.

– Кто бы это мог быть?

– Придется пойти посмотреть.

– Не надо, пусть звонят.

– Нельзя. Вдруг это мой младший брат – ищет место, где бы проспаться.

– А как же я? – воскликнул он с тревогой в голосе. Мысль о том, что кто-то может увидеть его в ее квартире, внушала ему ужас.

– Успокойся: он никогда не задает вопросов. Моя личная жизнь касается только меня.

Она поправила халат и, убедившись, что он достаточно плотно запахнут, быстро сбежала вниз и открыла дверь. До него донесся ее изумленный возглас:

– О Господи! Вы-то что здесь делаете?

– Привет, Мелия. Можно мне войти? Это не был ее брат. Это была Кэт Дэлани.

– Боже, – простонал он, проведя рукой по все еще пылающему лицу. Потное тело начинало остывать, ему вдруг стало даже холодно, его охватил озноб.

– Что вам нужно? – холодно спросила Мелия.

– Выяснить отношения. Можно войти? Он услышал звук закрываемой двери и представил себе, как обе женщины готовятся свести между собой счеты.

– Ну вот, вы вошли, – сказала Мелия. – Что дальше?

– Это ведь все время были вы, не так ли? Именно вы затеяли всю эту грязную игру.

– Понятия не имею, о чем вы, черт побери, толкуете, – раздраженно ответила Мелия. – Что вы себе позволяете? Заявляетесь сюда посреди ночи без всякого приглашения и начинаете нести какой-то вздор. Господи, наверное, вы самая ненормальная женщина на свете. По-моему, вам не мешает обратиться к психиатру.

Кэт не сдавалась.

– Разгадка все время была рядом – просто я ее не видела вплоть до сегодняшней ночи. И внезапно voila – ваше имя само собой возникло у меня в голове. Кинг.

– Мне известно, как меня зовут, – паясничая, вставила Мелия.

– Но ведь это не то имя, с которым вы родились, не так ли? Не настоящее ваше имя. Ваша настоящая фамилия Рейес. Вы переделали ее на английский манер и стали Мелией Кинг.

– Да ну?!

– Я в этом не сомневаюсь. И вы родственница Поля Рейеса.

– Кого?!

– Поля Рейеса.

– Возможно. Я знаю далеко не всех своих многочисленных родственников.

– Этого вы должны знать, – не унималась Кэт. – О нем писали все газеты, ведь это он убил свою жену бейсбольной битой. Его судили, но оправдали.

– Послушайте, я совершенно не представляю, о чем вы говорите. Я не знаю никакого Рейеса. Поэтому, почему бы вам не убраться из моего дома?

Кэт пропустила ее слова мимо ушей.

– Поль Рейес разрешил взять сердце его жены для трансплантации.

– Но я-то тут при чем?

– Я считаю, что очень даже причем. И он тоже. Настолько, что вознамерился остановить сердце неверной супруги. Как вы все это устраиваете? Сейчас объясню. Вы находите тех, кому было пересажено сердце, а потом появляется он и убирает их. Ведь так?

– Я не…