Властелин пустоты - Александр Громов

Отсрочка не понадобилась, а группа прикрытия перестала существовать почти мгновенно. Из двадцати двух самолетов воздушной эскадры осталось двенадцать.

Нет, уже одиннадцать… Кто-то из шептунов оплошал, и одно «летающее крыло» основной группы погибло вместе с группой прикрытия. Никто и не заметил, как это произошло.

Остальные шептуны держатся. Даже если сдюжат они — все лишится смысла, если не выдержит тара. Стенки убранных в плоскости бурдюков из специально выделанных драконьих желудков проварены в воске, но тонки.

Забыть. Взять себя в руки и держать курс. Операция развивается успешно, по плану. Главное — это держать курс.

Умнейший устал ходить, нашел скамью, сел. Ноги гудели и ныли. За последние часы он отшагал по комнате не меньше, чем, бывало, приходилось шагать от одной деревни до другой. Но тогда он был моложе, еще год назад дневной переход почти не утомлял его. Старость подкралась нежданно. Так и должно было случиться — Агасфер был вечен потому, что не знал привалов.

Умнейший потер череп, ощутив пальцами последние волоски, и несколько секунд пытался вспомнить то, о чем только что подумал. Ах да, шляпа! Где она? Он поискал глазами по комнате. Шляпа была под столом — а вот как она там оказалась? Пусть лежит, лень вставать. Лень приказать, чтобы подняли и подали в руки.

— Сведений об основной группе не поступало? — спросил он.

— Никак нет. Только донесения из пограничья. Разрешите доложить?

— После.

Сколько прошло времени? Полтора часа? Нет, уже скоро два с момента потери связи с группой Астила. А это значит, что все идет как надо: Пароль благополучно ретранслируется и шептуны заняты. Будь иначе, кто-нибудь из них успел бы передать последнее «прости» или хотя бы испустить мысленный крик ужаса. Конечно, при условии, что операция провалилась бы в самом начале, сразу после пересечения группой границы пустоши. Оттуда, где группа находится сейчас, даже исключительно умелый шептун не «дострелит» сообщением до пограничья.

Ждать и молчать. Молчать и ждать. Терпеть медленное время, как пытку. У окна — Леон. Тоже сидит и ждет, постукивая пальцами по подоконнику, а мог бы выйти размяться. Нет, страдает… Терпит.

«А ведь он не хочет, чтобы Астил вернулся, — вдруг подумал Умнейший. — Не должен хотеть. Маленькие, простительные человеческие слабости, мышиная возня на тонущем в половодье островке… Это он думает, что мне его не жаль, а мне жаль всех. Его меньше других — убитых, пропавших безвестно, живых с выжженными душами, — но все-таки мне жаль и его. Что-то неладное творится со мной, и имя этому — старость. Сентиментальная старость, берущая за горло всякий раз, когда нельзя ничего сделать и остается только одно — ждать…»

С восстановлением численности заурядов можно было подождать, однако Девятый предпочел не мешкать. Он воспользовался самым быстрым, хотя и не вполне экономичным приемом, попросту отпочковав недостающие зауряды от своего тела. По сути, это было частичным самоуничтожением, вредной дезактивацией собственной массы. Когда последний зауряд исчез за горизонтом, Девятый был шаром не крупнее того, что некогда упал на это место из космоса, чтобы начать очистку.

Он считал себя вправе так поступить. Очищенная им зона меньше, чем у соседних автоном-очистителей. Тестирование не выявило отклонений в его работе, и, видимо, на «Основе Основ» понимают вставшие перед ним трудности. Нарастить резерв активной массы — дело недолгое.

Он спокойно воспринял появление вблизи него примитивных летательных аппаратов и — чуть позднее — не менее примитивных двуногих существ уже в самой непосредственной близости от себя. Некоторые из них двигались шатаясь, их поддерживали под руки. Другие несли за плечами увесистые тюки.

Одно из двуногих существ Девятый узнал — оно тестировало его когда-то. Другое, с синим лицом и закушенной губой, вдруг запнулось на ходу и без видимой причины осело на землю. Сигнал Пароля от него пропал. Не желая допустить ошибку, Девятый выждал несколько секунд и только тогда осторожно, чтобы не задеть остальных, сжег существо.

Некоторые из оставшихся, сохранивших Пароль, что-то кричали. Может быть, они недовольны его работой? Один из них приблизился вплотную и прикрепил к поверхности Девятого какой-то предмет. Потом существа кинулись бежать.

Девятый просветил предмет. Внутри оболочки оказался не тестер и не дезактиватор, как можно было ожидать, а просто химический реагент, формованный для кумулятивного выделения энергии. Зачем? Не следует ли послать запрос на «Основу Основ» — в чем суть изменения плана очистки?

Взрыв разорвал его пополам, и обе половинки отскочили друг от друга, как одноименно заряженные. Это озадачило.

Существа набежали снова, кричали. Особенно старался один — рослый, широкий в корпусе, — вероятно, вожак, — кричал громче всех на неизвестном Девятому языке и ворочал тяжести больше, чем кто-либо другой.

— Мало! — ревел рослый. — В гравий его, в пыль! Еще, еще давай! Живо! Отбегай, ложись! Так тебя, гадина, так!..

Два новых взрыва прогремели почти одновременно. За ними — еще и еще.

— Бурдюки! — кричал вожак. — Кислоту!

Теперь Девятый осознал, что местные двуногие животные действительно похожи на людей. Нет, не вполне на людей. Скорее на грубую заготовку, из которой когда-нибудь удастся вылепить властителей, подобных землянам.

И у них был Пароль.

Его рвали на куски существа, стоявшие неизмеримо ниже его по развитию, и он, вздрагивая от ударов, подчинялся, подчинялся, подчинялся… Он протестовал и отказывался верить. Ему ничего не стоило бы одним дуновением смести своих палачей с лица этой планеты, превратить их в пыль, в атомы, в ничто… Но у них был Пароль, и Девятый подчинялся.

Он переставал быть Девятым, но это происходило не так, как он думал. Осколки его тела шипели в бурдюках с кислотой, отправляясь в небытие.

Последними проблесками сознания он еще успел отметить слабый, но вполне различимый сигнал «Основы Основ». Сигнал побуждал к действию. Но никакого действия Девятый уже не мог совершить. Он умер.

Импульс такой силы, что начинает ныть в висках. Нбонг ворочается в кресле, и я ворочаюсь вместе с ним и чуть ли не скребусь, просясь наружу. Мыслеприказы Ульв-ди-Улана, Нбонга, Хтиана и мой сливаются воедино:

«Немедленно… немедленно… во что бы то ни стало… ни стало… остановить… остановить… Й-Фрона… рона… любыми средствами уничтожить… изолировать… списать… немедленно немедленно немедленно…»

«Поздно, коммодор. Девятый, по-видимому, уничтожен». — «Основа Основ» тут как тут.

«Ваше превосходительство!»

«Так точно. Поздно, ваше превосходительство. Команда на смену Пароля принята всеми автоном-очистителями, кроме Девятого. Девятый не отзывается».

«Заткнись, дубина. Я слышал. Телепатическая активность планеты?»

«Не нулевая, но крайне незначительная, коммодор. Отмечены регулярные радиовсплески в широком спектре частот. По-видимому, для координации действий аборигены используют примитивную радиосвязь на морзянке».

«Эти существа настолько убоги?»

«Похоже, что так, коммодор».

«Превосходительство, бестолочь!»

«Так точно, ваше превосходительство. Они убоги, ваше превосходительство».

«Заткнись!»

Коммодор несправедлив к лидер-корвету, и я могу его понять. Потому что принять непростое решение предстоит главе экспедиции очистки, а не лидер-корвету, и потому, что решение должно быть единственно правильным. И еще потому, что я вижу: Ульв-ди-Улан колеблется, неявно давая понять, что благосклонно выслушает любую подсказку со стороны экипажа… Что, ну что мы можем ему подсказать?

Молчание в корабле, тишайшее молчание. Впервые за время очистки я не знаю, что делать.

В пятистах километрах под «Основой Основ» человек по имени Астил проследил, как последний дымящийся бурдюк опорожнили в полупересохшую реку. Мертвая вода легко приняла мертвый груз. Другие бурдюки, хранившие в себе то, что прежде было Железным Зверем, вылиты в иные реки, утоплены в колодцах, рассеяны в воздухе с уцелевших «летающих крыльев», распылены по необозримой Территории Простора. Люди одержали верх. Железный Зверь уничтожен неправомерно дорогой ценой, но все-таки он уничтожен.

Придет время и остальных.

Сначала на поверхности воды появилось большое пятно, наподобие масляного. Затем оно расползлось во всю ширину реки, облизав обнажившиеся отмели, странно задрожало, начало рваться на фрагменты и вскоре исчезло. То, что осталось от последней части Девятого, рассеиваясь по пути, уплывало с ленивым течением на запад, в сторону океана. Астил плюнул вслед.

В пяти часах лета по направлению к востоку другой человек, старик по имени Зигмунд, бывший десантник с Сиринги, прозванный Умнейшим, достал из-под стола свою шляпу, сдул с нее пыль и водрузил на голову.