Блондинка. том I - Джойс Оутс

— Знаешь, это самая загадочная из загадок, мама, — задумчиво произнесла Норма Джин. — Кто-то из нас, людей, «существует», а большинство — нет. Был один древнегреческий философ, который утверждал, что самое сладостное состояние — это когда ты словно и не существуешь вовсе. Но я с ним не согласна. А ты? Потому что в таком случае у нас не было бы ни знаний, ни опыта. Раз уж мы родились на свет, это что-то да означает, верно? Но где мы были до того, как родились? У меня есть приятельница, актриса по имени Нелл, тоже работает по контракту на Студии. Так вот, она мне как-то сказала, что однажды провела всю ночь без сна, мучаясь этими вопросами. Что это означает — родиться на свет?..

И когда мы умрем, то попадем туда же, где были, пока не родились? Или же куда-то в другое место, в полное небытие? Потому что у нас за время жизни появились знания. Память!.. — Глэдис беспокойно заерзала в своем кресле с прямой спинкой, но не произнесла ни слова.

Глэдис поджала бесцветные губы.

Глэдис, хранительница тайн.

Только тут Норма Джин увидела покрытые ссадинами руки Глэдис. И вспомнила, что когда сидела с матерью в приемной на диване, та держала руки сложенными на коленях, а потом спрятала их между колен. Теперь Глэдис то сжимала их в кулаки, то разжимала и беспокойно потирала одну о другую. Сломанные, обгрызенные почти до мяса ногти впивались в ладони. Временами казалось, что одна рука Глэдис борется за господство с другой. И несмотря на то что Глэдис удалось выработать почти лунатическое безразличие ко всему, что ей говорят, эти руки выдавали ее, говорили об обратном. О том, что она волнуется, что все время настороже. Руки бши ее тайной. И она выдала эту свою тайну!

Прекрасная Принцесса вернула свою мать в Норуолкскую государственную психиатрическую больницу, в крыло «X». Там она в безопасности. Целуя мать на прощание, Прекрасная Принцесса утирала слезы. Затем бережно сняла прозрачный черный шарф с пожилой женщины и накинула себе на шею. Гладкую, без морщин, прелестную шейку.

— Прости меня, мама! Я тебя люблю.

Она не нарочно. Она вовсе не хотела использовать свою мать. Возможно, совершила это неосознанно. Руки! Вот что главное. Беспокойные, все время словно ищущие чего-то руки Нелл. Руки выдают ее безумие. В фильме «Входить без стука» снималась в роли Нелл Норма Джин, а руки она «позаимствовала» у Глэдис Мортенсен. И ее гипнотический взгляд — тоже. Душа Глэдис Мортенсен в здоровом молодом теле Нормы Джин!

Касс Чаплин и его друг Эдди Дж. смотрели этот фильм в шикарном кинотеатре в Брентвуде, что находился неподалеку от того места, где они временно поселились. Поселились в доме помощника одного исполнительного продюсера со студии «Парамаунт», который, что называется, «запал» на Эдди. Оба были просто в восторге от Нормы Джин, этой больной сумасшедшей сексуальной блондиночки, у которой сквозь блузку просвечивали бретельки от лифчика!

И они пошли смотреть фильм еще раз, и Норма Джин понравилась им еще больше. Неизбежное, как сама смерть, появилось слово КОНЕЦ. Касс подтолкнул Эдди в бок.

— Знаешь что? Я до сих пор влюблен в Норму.

Эдди Дж. затряс головой, как будто стараясь привести мысли в порядок, и ответил весело:

— Знаешь что? Я и сам в нее влюблен.

Смерть Румпельштильсхена

Он накричал на нее по телефону, а на следующий день умер.

Говоря с ним, она сгорала от стыда, а на следующий день была просто вне себя от горя и терзалась угрызениями совести.

Я не любила его по-настоящему. Я его предала.

Господь Бог наказал его вместо меня. Прости меня, грешную!

Какой же скандал разразился! На первой странице бульварной газетенки под названием «Голливудский сплетник» был напечатан снимок «Мисс Золотые Мечты» в обнаженном виде, сделанный Отто Эсе несколько лет назад. И ее тут же, немедленно, узнали все.

«НЮ» ИЗ КАЛЕНДАРЯ —

МЭРИЛИН МОНРО?

Студия это отрицает.

«Мы ничего не знали», — заявляют исполнительные продюсеры.

Эту сенсационную сплетню тут же подхватили «Вэраэти», «Лос-Анджелес таймс», «Голливуд рипортер» и целый ряд других средств массовой информации. Снимок «ню» был многократно перепечатан ими, причем самые пикантные части соблазнительного тела девушки были или прикрыты черными полосками, или же затенены чем-то напоминающим прозрачное черное кружево. (О, что они со мной сделали? Это ведь самая настоящая порнография!) Снимок стал предметом жарких дебатов на страницах газет, в колонках сплетен из светской хроники, в радиопрограммах, даже в передовых статьях. Чтобы актрисы, работающие по контракту со Студией, снимались в обнаженном виде — об этом даже речи не могло быть; «порнография» находилась под строгим запретом. Студии из кожи лезли вон, стараясь «сохранить лицо». Их товар должен быть чист и непорочен. Разве, подписывая контракт, Норма Джин не знала, что ее поведение, противоречащее моральным принципам Голливуда, неизбежно приведет к расторжению этого самого контракта?

А началось все с того, что некий востроглазый молодой репортер из «Сплетника» (он испытывал особое пристрастие к снимкам молоденьких голеньких девушек) наткнулся на фото в старом календаре. И, разглядывая лицо изображенной на нем девушки, вдруг узнал в ней восходящую звезду, красавицу блондинку и актрису Мэрилин Монро. Он провел кое-какие расследования и узнал, что в 1949-м на эти съемки был подписан контракт с моделью под именем «Мона Монро». Вот это сенсация! Какой скандал! Какую свинью подложила эта блондинка Студии!

«Мисс Золотые Мечты» появилась в 1950-м на снимке в иллюстрированном календаре «Красотки на все времена года», изданном в «Эйс Голливуд календер». Где только не висели такие календари — и на автозаправках, и в закусочных, на заводах и фабриках, в полицейских участках и пожарных депо, мужских клубах, казармах и спальнях. «Мисс Золотые Мечты» с этой своей знаменитой застенчивой и в то же время дразнящей улыбочкой, с гладкими голыми руками и просто шикарными бюстом, бедрами и ножками. И этими спадающими на спину медового цвета волосами! Все ее прелести населяли мечты тысяч, а то и десятков тысяч мужчин и в целом обладали не большим разрушительным воздействием, чем некий мелькнувший во сне образ, вызвавший оргазм, о котором, едва проснувшись, тотчас забываешь. Девушка была одной из двенадцати обнаженных красоток, представленных в том же календаре, ни одну из которых, кроме нее, разумеется, идентифицировать не удалось. Вообще-то здесь она не слишком походила на миллионы других снимков «Мэрилин Монро», что начали появляться в газетах и журналах в 1950-х. И все это организовывала и распространяла Студия, в точности так же, как любой другой производитель товаров распространяет на рынке сбыта рекламу, яркие, привлекающие внимание изображения собственной продукции.

«Мисс Золотые Мечты» могла бы быть младшей сестрой «Мэрилин Монро», только менее шикарной и стильной. Зато золотистые волосы выглядят натуральными, глаза подкрашены совсем чуть-чуть, и на левой щеке не красуется пикантная черная мушка. Как репортер узнал ее? Загадка… Может, кто подсказал?

Норме Джин не показывали ни негативов, ни первых отпечатков этих печально известных снимков, за которые Отто Эсе заплатил ей наличными пятьдесят долларов. И если б кто спросил, наверняка бы ответила, что совершенно забыла об этих съемках или почти забыла, равно как и об этом прохвосте и хищнике Отто Эсе.

Похоже, никто не знал, куда он исчез, этот Отто.

Несколько месяцев назад, когда во время съемок «Входить без стука» выдался перерыв, Норма Джин неожиданно для себя вдруг решила зайти к нему в старую студию. Подумала, а вдруг… вдруг понадоблюсь? Может, он по ней соскучился? Может, ему деньги нужны? (У нее самой сейчас денег было мало. Она с нетерпением ожидала каждого следующего чека, получала и почти тут же тратила все — на разные пустяки.) Но старая загаженная студия Отто Эсе исчезла, на ее месте находился салон хироманта.

Кто-то распустил злобные сплетни, что Отто Эсе будто бы умер — от недоедания и передозировки героина. Умер в грязном дешевом отельчике в Сан-Диего. Или, решив, что жизнь не сложилась, вернулся на родину, в штат Небраска. Больной, сломленный, умирающий. Потерпевший поражение, захлебнувшийся в мутных водах судьбы. В неумолимом потоке злого рока. Он противопоставил свою хрупкую человеческую лодчонку, со всеми этими идеями собственной исключительности, мощному и безжалостному потоку высшей Воли — и проиграл. В книге Шопенгауэра «Мир как воля и представление», которую он как-то дал ей почитать, Норма Джин наткнулась на следующую фразу: Самоубийство помогает одержать верх над жизнью; и является при этом знаком того, что условия жизни стали невыносимы.