Маг и кошка - Кристофер Сташефф

Мэт кивнул.

— Некоторым людям и в голову не придет, что какие-то законы существуют, до тех пор, покуда не появится сильная рука и не начнет эти законы насаждать насильственно. И я просто-напросто показал местным жителям, что когда дело доходит до соблюдения законов, рука у пресвитера Иоанна может стать не только сильной, но и длинной.

У Балкис от удивления округлились глаза.

— И верно, — вырвалось у нее, — ведь мой… — Она чуть не сказала «дядя», но вовремя опомнилась. — Ведь наш повелитель запретил рабство и разбой, правда?

— Да, такой указ существует не менее столетия, — кивнул Мэт. — А это ущелье находится во владениях Иоанна, так что закон и на эти земли распространяется. Просто-напросто здешние обитатели наивно полагали, что до них никогда не доберутся власти, вот и вели себя, как им заблагорассудится.

Антоний задумчиво покачал головой:

— Вот не думал, не гадал, что волшебники еще и о соблюдении законов пекутся.

— Волшебством можно пользоваться во зло или во благо, — объяснил Мэт. — Всегда есть искушение прибегнуть к магии в корыстных целях — что и продемонстрировали местные разбойники, поработив драконов и пленяя людей с помощью заклинаний, придуманных шаманами их племени.

Антоний нахмурился.

— Если так, хорошо, что я не волшебник. Я бы вряд ли устоял перед искушением.

— Ты бы стал пользоваться своим даром только во благо, — горячо проговорила Балкис и стиснула его запястье обеими руками. — Вряд ли бы я поверила еще в кого-то, наделенного таким же даром, как в тебя, любовь моя!

Антоний заглянул в ее сияющие глаза и улыбнулся:

— Когда ты рядом со мной, мне и голову не придет поступить иначе!

— Хорошо, — кивнул Мэт, уселся на камень и, обратившись к юноше, предложил: — Давай-ка для начала проверим, обладаешь ли ты тем даром, о котором идет речь. — Балкис отошла в сторонку, чтобы не смущать возлюбленного. — Начнем с маленького заклинания, которое всегда может пригодиться в дождливый день, когда нужно развести огонь…

Через полчаса Антоний уже знал наизусть с десяток стишков, каждый из которых затвердил с первой же попытки. Он с превеликой радостью заставлял камни выстраиваться по кругу и зажигал огненные кольца, творил пламенные вспышки, а затем — небольшие грозовые тучки, с помощью которых легко гасил огонь. Более того: ему без труда удавались стихотворные импровизации, за счет которых действие заклинаний только усиливалось.

— Откуда у тебя такая блестящая память? — поинтересовался Мэт.

— Долгими зимними вечерами у нас дома мы с братьями всякий раз по-новому пересказывали в стихах древние предания, — объяснил Антоний. — Первая строчка, которую я сочинил, звучала так: «Меч свой воздел Александр, и им узел тугой разрубил он проворно».

— Это была твоя первая стихотворная строчка? — вытаращил глаза Мэт, услышав безупречный гекзаметр. — Сколько же тебе тогда было лет?

— Шесть, — ответил Антоний. — Только тогда мне и позволили присоединиться к игре. Но в ту пору я мало сочинял сам — больше повторял строки, придуманные братьями.

— В шесть лет и это неплохо, — восхитился Мэт. — Помнить пять-шесть различных версий и манипулировать ими!

— Ну да, — скромно кивнул Антоний. — Ничего особенного. А год спустя эта строчка у меня уже лучше получилась: «Взмахнув мечом, он путы крепкие рассек». А еще через несколько лет уже вот так было: «Одним ударом узел разрубил». Вот это мне больше всего по душе, хотя с тех пор мне не раз доводилось завершать ту же самую строфу, и всякий раз я сочинял по-новому. Но лучше уж вряд ли получится.

— Как знать? — пожал плечами Мэт. — И ты помнишь все строки, которые когда-либо сочинил?

— Некоторые наверняка забыл, — признался Антоний. — И знаю наизусть всего-навсего три-четыре лучших пересказа каждого предания, сочиненных моими братьями.

— Угу, — кивнул Мэт. — «Всего-навсего».

— Да, — не поняв юмора, вздохнул Антоний. — Так что, сами видите, с памятью у меня не шибко хорошо. Но те стишки, которым вы меня обучили, я запомню.

— Главное — пользуйся ими по назначению, — посоветовал Мэт. — Скажи, а почему ты всякий раз произносишь одну и ту же строчку по-новому?

— Почему? Да потому, что я в семье самый младший и мне каждый раз приходится завершать строфу.

— Может быть, твоим братьям не хотелось разнообразия? — пожал плечами Мэт. — А с другой стороны, есть еще такая вещь, как предсказуемость. Послушай… А если бы кто-то пустил в тебя стрелу и тебе нужно было бы заставить ее переломиться на лету?

Антоний сосредоточенно сдвинул брови.

— Тут нужно двустишие — ведь стрела летит так быстро. А размер — ямб или хорей с пиррихием…

— Неплохо, — похвалил его Мэт. — Попробуй.

— Ну… «Прекрати, стрела…» Нет. Получается, что я ее остановить хочу, а не сломать. «Переломись ты, стрела…» Нет, размер не тот. «Повернись и дай трещину…» Нет… совсем не то.

Пока Антоний мучился над стишком, вернулась Балкис. Она ужасно переживала за возлюбленного, и стоило ему запнуться, заливалась краской. В конце концов она не выдержала и подсказала:

— «Стрела, в полете преломись!»

— «На части мигом развались!» — вскричал Антоний. — Вот как чудесно у тебя получилось. Ты просто муза поэзии!

— Уж лучше я буду музой любви, — проговорила Балкис, села рядом с юношей и улыбнулась, глядя ему в глаза. Он, не в силах отвести от нее восторженного взора, сжал ее руку.

Мэт тактично кашлянул. Влюбленные вздрогнули и смущенно посмотрели на него.

— Я понял, в чем дело, — сказал Мэт. — Антоний способен заучивать стихи наизусть, а значит, ему под силу произносить заклинания, но когда речь заходит о том, чтобы он что-то сочинил сам, ему трудно начать.

— А мне, — подхватила Балкис, — всегда без труда даются первые строки, а последние — просто беда.

— Следовательно, сам Антоний чудеса творить не сумеет, зато с его помощью твои заклинания станут вдесятеро могущественнее, — заключил Мэт и кивнул. — Неплохая основа для сотрудничества. Так что тебе, Балкис, стоило бы поскорее обучить его всем тем заклинаниям, которые ты помнишь наизусть. Если твой друг и вправду собирается посетить Мараканду, пресвитер Иоанн будет рад повидаться с ним.

— Я увижу самого императора! — вскричал Антоний и порывисто расправил плечи.

— Конечно, — подтвердил Мэт. — Владыке Мараканды очень нужны чародеи.

— Кстати… — Балкис вдруг занервничала и умоляюще посмотрела на Антония. — Я дала тебе время поговорить с моим наставником наедине. Можно теперь и мне побеседовать с ним с глазу на глаз?

— О… конечно, милая, — скованно кивнул Антоний. Было видно, что он с трудом скрывает ревность. Юноша поднялся и неохотно отошел к Стегоману и Диметролас.