(не)свобода - Сергей Владимирович Лебеденко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Театральное дело тоже было «войной из-за ведра». Объясняю на пальцах.
У следака не подбиваются показатели по экономическим преступлениям. Он видит, что вокруг определенного театра постоянно происходят скандалы, а раньше этот театр брал президентский грант. Отличный повод нарисовать «палку».
Или у высокого церковного чина разболелась голова. Его достают в епархии, надо на ком-то выместить гнев. Отец видит где-нибудь возле Лубянки стенд с театральной афишей – и звонит, кому надо, чтобы хотя бы похабщиной его не раздражали.
Или полковник СК съедает в буфете театра пирожное. Всю ночь у него болит живот, а на следующее утро на руководство театра заводят дело.
Неважно, что стало «ведром». Свою роль оно уже сыграло. Матч начался.
В красном углу ринга – поехавший на церковной теме олигарх. Трудное детство, мания величия, паранойя – идеальный клиент для мозгоправа. Но мозгоправа нет, зато есть связи в органах, много денег и желание покончить с «плохой» культурой. А еще – ручной следак. Он берется «расследовать» театральное дело, собирает следственную группу. «Неожиданный» поворот: общественность не собирается просто так мириться с потерей театра. И тут появляется второй боец.
В синем углу – когда-то очень могущественный человек в стране. Теперь он из почетной отставки рулит разными процессами в политике. Помогает ему в этом специалист по наведению патриотического воспитания неконвенциональными средствами. Но бойцу в синем углу скучно. Он гений, озорник, любитель книг. Так ему хочется думать. А еще он хранит старую обиду на худрука очень известного театра. Сюрприз: театр в центре уголовного дела, идут обыски. Только боец из красного угла желает уничтожить театр целиком – а политику из синего угла это не нравится: он любит современное искусство и любит с ним играть.
В ходе матча калечат судьбы людей, мучают их в тюрьмах, плюют на закон. Есть журналисты и адвокаты, которые помогают довести это безобразие до какого-то хорошего конца. Оба бойца проиграли, матч окончен, зал пустеет.
Вот только ринг никуда не денется. Когда институты правосудия сломаны, а вместо закона – клиентела и «понятия», «война за ведро» будет повторяться снова и снова.
Вопрос в том, что станет этим ведром в следующий раз.
post post scriptum[6]
Вы – генерал Следственного комитета. Заслуженный, уважемый человек. У вас награды, большие фуршеты, громкие слова, решительные действия. Вам хорошо в ваших погонах, они не тяжелят вас.
У вас есть дочка – взрослая уже, но капризная, как все блондинки, мать их так. Дочка приходит к вам с необычной просьбой о подарке на день рождения: она хочет на первый ряд на известную постановку в театр имени Шевченко. Вы спрашиваете, зачем такой умнице и красавице хохлы. Шевченко умер сто пятьдесят лет назад, папа, говорит дочка, а театр хороший, там современные постановки. Вы соглашаетесь, но она требует, чтобы и вы пошли с ней. На самом деле втайне дочка надеется, что вы после спектакля немного измените свои взгляды и с вами за столом по вечерам станет менее душно. Надеется она напрасно, но безумству храбрых поем мы песню.
И вот вы с трудом влезаете в свой старый черный костюм, надеваете бордовый галстук, идете в театр и садитесь на первый ряд. Вы уже не очень довольны, потому что голодны, а в буфете наливают, но вместо еды – одни десерты. Вы успокаиваете себя, что спектакль продлится, должно быть, недолго, вы можете немного поспать, а пожрать – потом.
Но нет, проходит час, второй, на сцене бегают, пляшут, дрыгают ногами, бьют вам в лицо белым светом, играет странная, сатанинская музыка, по дисплею наверху бегают субтитры, но голову задирать лень, поэтому вы перестаете заморачиваться. В животе уже прямо урчит, вы недовольно мнетесь, уже и задница устала сидеть, стулья такие неудобные, пиздец, может, им производителя посоветовать, есть же нормальные производители?
Но тут у вас вообще всё вылетает из головы, потому что на сцене вы видите это.
Актер в полицейской форме начинает танцевать. Дрыгает ногами, руками, задницей, палочкой машет. Ну ладно, думаете, какой-то странный перформанс, скоро закончится.
Но нет. Он снимает фуражку и под радостные вопли возбужденного охлоса бросает ее в зал. Потом медленно начинает расстегивать форму, качая бедрами под возмутительно бахающий западный шлягер. Под рубашкой показывается волосатая грудь и полосатая майка. Лже-полицейский хватает себя ладонями за грудь и начинает совершать вращательные движения, крутя головой и бедрами. При этом он подпевает в такт певице.
Вы чувствуете тревогу и какое-то странное волнение. Оно беспокоит вас. Потом вы решаете наконец, когда вслед за фуражкой в зал летит сорочка под восторженные крики публики (и вашей собственной дочери, с ужасом понимаете вы), что с вас достаточно, и выходите из зала в коридор – как думаете вы, продышаться.
Но быстро приходит понимание: в театре оскорбляют правоохранительные органы и пропагандируют гейские игрища, всякие непотребства!
Вы идете на улицу курить, но поскальзываетесь на полу (вы очень неаккуратны, несмотря на надпись «Скользко») и с размаху падаете лицом в плитку. Потом вы кое-как приподнимаетесь – и видите лица сотрудников и зрителей, которые тоже вышли подышать. Они обеспокоены, но вам кажется, что все над вами смеются. Даже фигура человека на стене подписана именем известного режиссера как-то с ухмылкой.
Короче говоря, вечер не задался, жизнь какая-то тупиковая, и пусть уж тогда плохо станет не только вам.
Вы вызываете подчиненного, который всё еще торчит на дежурстве и ненавидит всё на свете, включая вас, но скуку он пока ненавидит больше, так что берет под козырек и делает, что надо, чтобы запустить следственную проверку, а потом сделать обыски по нужным адресам – вы пока их не знаете, но адреса быстро найдутся.
Вы кладете трубку и смотрите в зеркало на свое отражение. Вы улыбаетесь – своей несвободе.
А потом открываете ссылку с погодой в браузере, чтобы узнать, каким будет лето.
2020–2021
Благодарности
В первую очередь я хочу поблагодарить моих наставниц – Марину Степнову и Майю Кучерскую, благодаря которым я и сотни писателей научились облекать речь в текст. Отдельное спасибо Марине Степновой за то, что подала мысль заняться романом о российском суде, помогала советом и конструктивной критикой и поддерживала во время работы над книгой.
Благодарю Юрия Лысенко, адвоката
