Новое королевство - Личия Троиси

На вид это был ребенок лет двенадцати в длинной черной тунике с высоким горлом. Его лицо было мучительно прекрасно. Он с грустью смотрел своими ослепительно-зелеными глазами. Такой цвет нельзя было встретить в природе: то, что видел Лонерин, было самой сутью цвета в соответствии с замыслом богов, создававших Всплывший Мир. Вьющиеся длинные до плеч темно-синие волосы обрамляли его лицо. Слегка заостренные уши напомнили Лонерину историю жизни Астера.

Лонерин молчал. Вот он — Тиранно, разрушитель и спаситель. Трудно было определенно сказать, кем он был на самом деле: необыкновенно жестоким или невероятно милосердным существом. Наверное, и тем и другим. И маг ощутил порыв упасть на колени и почтить его появление. Разве мог он сделать что-либо иное в его присутствии?

«Будь начеку, потому что он — Тиранно. Внешность не имеет значения, потому что она таит в себе обман. Не позволяй ему одурманивать тебя своими чарами».

Лонерин попытался разрушить это колдовство. Когда-то давно Астер был всего лишь человеком, уничтожившим тысячи ни в чем не повинных людей. Нельзя было спускать с него глаз и надо было сбросить с Тиранно личину всемогущества, не обращая внимания на его красоту и печальный взор. Нужно видеть в нем только то, что он в действительности представлял собой: дитя, умершее сорок лет тому назад, либо, наоборот, старика, давным-давно справедливо поверженного Ниал. Лонерин должен был отправить его во мрак, из которого тот и явился.

— Кто ты?

Юноша попытался не поддаваться очарованию его нежного голоса.

— Не важно, — ответил маг, но его голос прозвучал неуверенно. — Я — тот, кто не позволит тебе претворить твои планы в жизнь.

Горькая улыбка озарила лицо нечеловеческой красоты.

— А какие были у меня планы? — спросил дух без капли сарказма в голосе.

Лонерин пришел в замешательство. С большим трудом ему удалось овладеть собой и найти в ответ веский аргумент.

— Ты воспользовался слепой верой твоих рабов, чтобы вновь воскреснуть. Но ты принадлежишь прошлому, а Гильдия больше не имеет права на существование в этом мире. Я разрушу ее и принесу наконец мир тысячам жертв, которых ты, вместе с Гильдией, предал.

Астер нежно улыбнулся:

— Ты говоришь об Иешоле и убийцах?

— Не пытайся запутать меня, — ответил Лонерин, чуть было не растерявшись. — Я знаю, кто ты. Я читал о тебе в книгах.

— Мое имя все еще на слуху? — удивленно спросил дух Астера. — Разве воспоминание обо мне не стерто из памяти земли?

— Ты прекрасно знаешь, что это не так.

Глаза Астера смотрели с обезоруживавшей искренностью, и Лонерин подумал, каким безграничным казался его обман и как тяжело, должно быть, было Ниал сводить с ним счеты.

— Мне известно, что Иешоль и его последователи почитают меня, — продолжал дух. — Когда я был еще жив, он смотрел на меня как на бога, ловя каждое мое слово. Он был верным и сильным рабом, поэтому я подпитывал его веру. И ему нравилось верить в то, что я именно тот, о ком свидетельствовали его предсказания. Необходимость в определенности толкает людей на крайние меры, и как только они находят объект для веры, то даже смерть не может воспрепятствовать их стремлениям. Так Иешоль продолжает беспокоить мой дух, окончательно не смирившись с моим исчезновением.

Лонерин не понял смысла этих слов.

— Ты должен вернуться к мертвым, где тебе и место.

Астер своим пристальным взглядом пронзил мага насквозь.

— Ты действительно полагаешь, что я не хочу того же? Думаешь, мне доставляет удовольствие болтаться в этом шаре без всякого смысла?

— Я полагаю, что ты намерен вернуться в наш мир, чтобы закончить все начатое когда-то тобою. Для этой цели ты подчинил своим желаниям волю слабых людей, для которых, как тебе известно, ты стал единственным смыслом существования, — уверенно заявил Лонерин.

— У тебя странное представление о смерти, понятие, присущее всем живым, — возразил дух. — Ты всерьез думаешь, что твоя мать в загробном мире хотела бы, чтобы ты разрушил Гильдию, помогая тем самым ей обрести покой?

Лонерин почувствовал себя уязвленным.

— Что тебе известно о моей матери? — спросил он сквозь зубы.

— Я знаю, что она была убита Иешолем. Именно его меч пронзил ее сердце. Еще я знаю, что она встретила смерть с чувством удовлетворения и в полной уверенности, что ты будешь жить. Смерть за дорогого тебе человека — самая лучшая из всех смертей.

Лонерин почувствовал растерянность. Он ужасно страдал при одном только воспоминании о своей матери, когда она еще живая шла в общей толпе на жертвоприношение.

— Ты не должен напрасно терзать себя. Я сказал тебе правду. Она обрела покой, когда умерла.

— О ней больше ни слова! Даже на мгновение не смей касаться ее, тебе не удастся пошатнуть мою решимость! — вскрикнул маг.

Астер нисколько не смутился.

— Я и не делаю этого. Я всего лишь объясняю тебе. Живые разбираются в делах живых, а мертвые — в делах мертвых.

— Довольно!

Но дух невозмутимо продолжал свой монолог:

— Было время, когда я был движим только одним желанием: моей единственной целью было остаться в живых.

Лонерин не мог его не слушать, он слишком много читал о нем и помнил, что Фольвар вызывал призрак Тиранно, когда Лонерин был еще ребенком.

«Не слишком увлекайся запретными заклинаниями. Изучай их, но не позволяй им целиком овладеть тобою, если не хочешь, чтобы тебя ожидал такой же плачевный конец, как и Тиранно. Даже чрезмерная любовь может привести к трагедии». С того дня Тиранно превратился для юноши в двойственную фигуру: он притягивал и отталкивал Лонерина одновременно, вызывая любопытство и ужас.

— Моей целью стал весь мир, — продолжал Астер, всматриваясь в Лонерина своим текучим и обжигающим взглядом. — Даже смерть не смогла потушить пылающие угли этого кровожадного желания. Ничего другого для меня не существовало. Это было грандиозной идеей, о которой я, сидя в полном одиночестве в собственном дворце, грезил до умопомрачения. Я был совсем один, и это придавало еще большее величие моим замыслам. Только Иешоль знал, чего бы я мог добиться. Именно в таком обличье я намеревался предстать перед ним, и только к этому действительно следовало бы прислушаться. Он знал, но не мог всего осознать. Только мне одному было дано представить все величие плана, основанного на этой мечте.

Лонерин изо всех сил сопротивлялся убаюкивающим напевам его голоса.

— Это — самое настоящее безумие, и ничего более.

— Ты так считаешь? — спросил дух. — А каковы твои намерения? Мне знакомы магические приемы, которыми ты воспользовался, и тебя ждет смерть. Тебе известно это?