История Фрэнка - Эрик Нёхофф

В ресторане он оплачивал счета. Никому не позволял это делать. Все его друзья были ему должны. Когда присутствовала его дочь Нэнси, это ее крайне раздражало. Настоящие отцы так себя не ведут. Отцы не воют от хохота со стаканом в руке вместе с собутыльниками. Отцы не мнут кучи долларов на белых скатертях. Отцы читают дочерям перед сном сказки. Сказки помогают девочкам забывать отсутствие, одиночество. Заставляют страх отступить. А про Фрэнка рассказывали только одни сказки, и те красовались в таблоидах. Тушите свет. Спокойной ночи, милая принцесса.

Дети всегда готовы к тому, чтобы вы были отцом, а вы — совсем другое дело: мираж.

Синатра принадлежал к категории актеров, которые считают. Он обеспечивал сборы. Его фильмографии хватало на то, чтобы попить и поесть. Несколько серьезных клоунад, не бог весть что, худшее и (почти) лучшее. Он сам знал это, садился в заведение и, краснея, демонстрировал фрагменты «Целующегося бандита». Он сохранил старую нежность к сериалу «Тони Роум»: в форме яхтсмена (белые штаны и фуражка с голубым полупрозрачным козырьком) он в очередной раз изображал светского персонажа а-ля Богарт. Неубедительно, но себя не бесчестя. Особо стоит упомянуть «Высшее общество», римейк «Опрометчивых шагов». Фрэнк находил, что его интерпретация «Человека с золотой рукой» превосходила все, что он сделал помимо того.

С ним на съемочной площадке не было ни минуты отдыха. Он хотел всеми командовать. Всех вокруг лихорадило. Он высказывался. Это было что-то. Относительно дублей — пусть на него не рассчитывают. Для чего? Первый же должен быть хорошим. После этого он смывался. И его невозможно было догнать. Если нет — возьмите и посмотрите. Этот «пофигизм» особенно очевиден в фильмах производства «Крысиной стаи». Нужно только проявить пленку и баста. Фрэнк по этому поводу выражался недвусмысленно: «Очевидно, что это не шедевр. Но цель и не стояла снова сделать “Гамлета” или “Унесенных ветром”». Разные люди всего-навсего произносят свои реплики и возвращаются к себе в трейлеры печатать пригласительные билеты, отсыпаться после виски на диванах. На одной съемке режиссер не мог обращаться непосредственно к мистеру Синатре — только через помощников. Нужно было соблюдать бесконечные предосторожности. Обязательная осторожность. Одной искрой можно было спалить всю равнину. Все были начеку. Как там Фрэнк сегодня утром?

Для постановщиков — это не жизнь. Синатра, такой профессиональный в студии звукозаписи, перед камерами валял дурака. Этой техникой он никак не мог овладеть. Все эти ракурсы, наложение звука, все эти метки из клейкой ленты на полу. Мы здесь для того, чтобы делать бабки, да или нет? Искусство? Жопу вам, ага. Синатра был согласен с Майком Николсом, который говорил, что «пытаться делать искусство из кино — то же самое, что играть Баха на гармошке». Станиславский? А что это такое? Новая марка водки? И не надо усыплять его теорией, рассуждениями а-ля Ли Страсберг. Для него единственная манера поведения — это гарантированная расслабуха. Какая-то «Актерская Студия», увольте. Этот вздор годился для Maрлона Брандо. Но с ним взаимопонимание так и не стало сердечным. Фрэнк хотел бы сыграть Терри Маллоя в фильме «В потру». Из-за Брандо эта роль ушла у него из-под носа. Первый зубовный скрежет. В фильме «Парни и куколки» он хотел бы играть персонажа Брандо, петь в роли Ская Мастерсона, а не Натана Детройта. Он всегда считал, что этот фильм Манкевича стал бы лучше, распределись там иначе роли. Нежно напевающий Брандо — кто отважился на эту ахинею? На съемках они были с ним на ножах.

На концертах, когда Синатра пел «Даме повезет» — песню Брандо из фильма, — он не упускал случая отдать ироническую дань почтения «этому чудесному баритону», каковым был его партнер. Игра на зрителя: он вскидывал сжатый кулак, словно собирается бросить на зеленый ковер игральные кости.

Впоследствии тот факт, что Брандо снялся в «Крестном отце», не наладил им отношения. Синатра называл Брандо «самым переоцененным актером в мире». Эй, Фрэнк, спокойнее. Ты что, видишь себя в «Последнем танго в Париже»? Ты представляешь себя рядом с Марией Шнайдер? Или в «Апокалипсисе сегодня» — с бритым черепом, снятым Копполой против света? Ужас. Далеко не сумасшедший, Билли Уайлдер, считавшийся другом, всегда отказывался снимать его: «Я боюсь, что он удерет после первой же сцены». Этот режиссер уже получил свое с Мэрилин. В то время студии хотели навязать ему Фрэнка для фильма «Некоторые любят погорячее». Они даже назначили друг с другом встречу. Но Фрэнк так и не появился в ресторане. Уайлдер испугался. Синатра в роли Жозефины? У всех свои недостатки, но есть же какие-то границы.

В 1956 году в его постели сменяли друг друга Джуди Гарланд, Ким Новак и Лорен Бэколл. Последней он предложил женитьбу (она: «Мне следовало посомневаться по крайней мере тридцать секунд»), но потом исчез из виду, ибо она проболталась об этом проекте хроникерше Луэлле Парсонс. Бэколл стала ему поперек горла: начала подписываться «Бетти Синатра». Шесть лет ссоры.

У него все было хорошо. Подавляющее превосходство. Одни диски и фильмы. Жизнь, которую он вел, добавляла ему популярности. Словно размахивать чеком в миллион долларов, говоря: «Вот, что я называю карманными деньгами». Фрэнк был настоящим мачо. Женщины служили ему только для одного — угадайте для чего. Фрэнку нужен был двор, партнеры для игры в покер, компаньоны для пьянок. Он любил, когда его окружали приятели, рядом был кто-то, чтобы выпить стаканчик, дать пригласительный билет или отвадить особо назойливых. Его единственный сын, уже взрослый, искал общества братьев, которых у него не было. Тогда с Дином и Сэмми они стали приглашать друг друга в телевизионные шоу, тайно играя в того, кто меньше от этого устанет.

12 мая 1960 года Фрэнк в своей передаче встретился с Элвисом Пресли. Оба были в смокингах. Элвис вернулся с военной службы и был без мундира. «Голос» пел «Люби меня нежно», «Король» — «Колдовство», каждый свой куплет по очереди. Чувствовалось, что обоим непросто. Фрэнк всегда презирал рок-н-ролл. Когда дети ставили диск «Битлз» или «Роллинг Стоунз», он хватал его и ломал об колено. Он был такой, Синатра: везде как у себя дома.

В 1961 году он записал первый альбом на своем личном лейбле «Репрайз» — «Ринг-а динг-динг».

То, что с ним произошло, было невероятным. Свое место в мире, он не уступил бы его ни за что на свете. Зачем? Империя — он ее имел: фирма грамзаписи, продюсерская компания, отели, казино, три самолета (один назывался «Эль Даго»[12], другой — «Тина», по имени одной из дочерей). Власть и доллары для подавления. А как бонус — популярность, какой просто не должно было существовать. Излишество для него составляло своего рода эталонный метр. Все или ничего. В конце концов, возможно, и целого мира мало.

Он сделал себе каменное сердце. Чертежи нарисовала Ава. После нее чувства его окаменели. Больше не приходили. Пусть только попробуют — их сразу пустят в дело.

В шестидесятые годы Фрэнк встречался в своем «Таймекс-Шоу» с Элеанорой Рузвельт. Джулиет Праус танцевала ча-ча-ча. Ночью она делала другие упражнения (она была одной из штатных любовниц Фрэнки). Лена Хорн пела с ним дуэтом. Фрэнк не ломал себе голову. Он лишь позволил себе натянуть смокинг. У него была привычка трогать мочку правого уха пальцами левой руки (у Жана д’Oрмессона было то же самое — у всех «Голубоглазок» нечто подобное имелось). В рекламных паузах демонстратор совал часы «Таймекс» в стиральную машину, чтобы показать, что они водонепроницаемы. Что могло быть большим китчем?

Вместе. В этом заключалась вся штука: не расставаться. Работать вместе. Делать глупости вместе. Вместе зашибать деньги. Участвовать в оргиях. Лас-Вегас был местом их отдыха, сексодромом номер один. «Блэкджек» и крашеные блондинки. Вульгарные бабехи и однорукие бандиты. В казино у них был нелимитированный кредит. Жетоны дождем сыпались на столы. Время от времени крупье морщились. Да, они были королями. Все было им позволено. Неоновые огни — откровение.

Был, конечно, Фрэнк. Был Дин Мартин. Был Сэмми Дэвис-младший. Добавьте в список Питера Лофорда и Джои Бишопа, комика второго плана: вот у вас и замечательная «Крысиная стая» в полном комплекте. Эти крысы были на «ты» с двумя типичными американцами — Славой и Роскошью. Они правили бал в «Песках». У них были серо-голубые флуоресцентные костюмы, похожие на шкуру акул. У Дина, индифферентного красавчика лицо всегда было помятым, словно его только что разбудили, и он спрашивает себя, не лучше ли заснуть снова. Он держал двумя пальцами свой стакан и спрашивал аудиторию: «Что делают все эти люди в моей комнате?» Восхищенная публика прыскала со смеху. Она имела это за свои деньги. Слышно было, как гоготали жены. Мужья фыркали в свои мятные джулепы. Переспрашивали. Гибкий как эластик, Сэмми выделывал па новейших модных танцев. Чемпионы крупной шутки и мужественного товарищества. Типа — оставить отпечатки своих половых органов в цементе тротуара перед «Китайским театром Граумана». Они развлекались и думали только об этом, поплевывая на остальное. И кто им мог помешать? Вся страна пыталась заказать место в «Копа-Баре». Их линия поведения не осложнялась разборчивостью. Обязательно было курить («Кэмел» с фильтром для Фрэнка). Алкоголь настоятельно рекомендовался. Каждый вечер вытаскивали на сцену бар на колесиках, уставленный звякающими бутылками. Они щелкали пальцами в вечном настоящем, здесь и сейчас в красках ночи. В зале — битники, их ровесники, которые никогда не будут такими, как они, и готовы от подобного желания лопнуть. «Крысиная стая» воплощала нечто дьявольски мужское. Иметь всех девушек и праздновать с приятелями — вот мечта всех активных западных самцов.