Последний герой (журнальный вариант) - Александр Мардань

ЛЮДМИЛА. А я — уже на последней. Витя, я больше не могу. (Берет сумку, куда только что складывала зимние вещи, все из нее вытряхивает и кладет свой халат, выходит из комнаты в ванную, возвращается с полотенцем, зубной щеткой и шампунем, все укладывает в сумку.)

ВИКТОР. Ты что — серьезно?

Она не отвечает.

И куда же это?

ЛЮДМИЛА. Ты же сам говорил: «Временно перекантуешься». Вот я у Кати и перекантуюсь. Пока не сниму себе комнату.

ВИКТОР. Что ты снимешь? И будешь там своего ученика принимать? Ну и снимай! А я не сдамся!

ЛЮДМИЛА. Витя, нам дают хорошие деньги. Давай согласимся и закончим весь этот кошмар. В конце концов, я женщина, а не десантник.

ВИКТОР. Люда, неделя осталась, не больше! Честное слово!

ЛЮДМИЛА. Жить хочется, а не бороться, понимаешь! Жи-и-ить! Виктор пытается ее обнять. (Отстраняется.) Да ну тебя! (Идет к двери.) Жду внизу две минуты. Не выходишь — уезжаю к Кате.

Виктор пытается ее задержать, но Людмила отталкивает его и уходит. Виктор идет на кухню, тут же возвращается, нервно ходит по комнате, запихивает в шкаф разбросанные вещи.

Раздается стук в дверь. Виктор бежит открывать, возвращается с Виталием.

ВИТАЛИЙ. Ты один?

ВИКТОР. Не то слово. А ты Людмилу не встретил?

ВИТАЛИЙ. Нет. (Подходит к столу, видит водку и помидоры.) Во! У тебя все готово! Посидим? Убирай свою водку. (Достает из сумки бутылку коньяка и коробку конфет.) И помидоры убери. Лучшая закуска под коньяк — чернослив.

ВИКТОР. Ты что, Бухара, пить начал?

ВИТАЛИЙ. Как тебе сказать… С твоей легкой руки.

ВИКТОР (принюхивается.) Ты что — уже? Так… Ты сегодня только закусываешь. А вот у меня поводов много. А — ушла жена. Б — пролетарский праздник. В — начало ремонта. Г — гость в доме. Дорогой гость. Очень дорогой. А скоро будет еще дороже.

ВИТАЛИЙ. Как жена ушла?

ВИКТОР. Шучу. К дочке поехала.

ВИТАЛИЙ. Ремонт — тоже шутка?

ВИКТОР. Нет, ремонт всерьез.

ВИТАЛИЙ. Тебе помощники не нужны?

ВИКТОР. Сам управлюсь.

Садятся за стол. Виталий наливает, они поднимают рюмки.

За солидарность!

Выпивают.

ВИТАЛИЙ. Вот ты мне скажи — чего ты хочешь?

ВИКТОР. Опять — двадцать пять… Я хочу двести тысяч.

ВИТАЛИЙ. Не-е-ет, я не об этом. Вообще — чего ты хочешь?

ВИКТОР. Я? Жить. Как человек. И чтобы семья жила — как люди.

ВИТАЛИЙ. Чего ж не живете?

ВИКТОР. Не давали! Ты, Виталик, молодой, в другое время жить начал, тебе не понять.

ВИТАЛИЙ. Кто-то тебе мешал жить, а я за это должен расплачиваться?

ВИКТОР. Ты-то при чем? Не из твоего кармана деньги.

ВИТАЛИЙ. Много ты понимаешь, что из чьего кармана идет… А нервы? Я с вашим домом полгода вожусь! Одному район не подходит, второму — вид из окна… Третья сумасшедшая кота в сумке таскает. Я ее спрашиваю: «Вам квартира нравится?» А она: «У Барсика шерсть дыбом, нехорошо это…»

ВИКТОР. Но с Барсиком-то все удачно обошлось.

ВИТАЛИЙ. Конечно! Нашли нормальную квартиру, продавцы уже за бугор уехали. Я перед тем, как бабку туда вести, в нескольких местах валерьянки капнул. Только дверь открыл — Барсик в эту хату как рванет! Кот за нее все и решил.

ВИКТОР (наливает.) Вот за что я люблю цыган — они никогда не говорят о работе.

ВИТАЛИЙ. Понял! (Поднимает рюмку.) За дружбу народов!

Выпивают.

Почему все этот дом называют домом Павлова? Мы ж не в Сталинграде.

ВИКТОР. Жило — было одно СМУ. И строило оно дом. Для себя. То есть для своих работников. Те старались — в три смены, субботники, воскресники… Все — в коммуналках, в общагах, об отдельных квартирах мечтали, как о загробной жизни. Дом сдали — а ордера не выписывают. Слух прошел, что обком для себя забирает. Вы, мол, потерпите, следующий, рядом — точно ваш будет…

ВИТАЛИЙ. Построить дом — не искусство. Искусство — получить в нем квартиру. И что дальше?

ВИКТОР. Тогда начальник по фамилии Павлов собрал всех и сказал: чтоб завтра вселились. Все, как один!!! Чтоб к вечеру занавесочки висели, а на балконах белье сушилось. Если кто испугается без ордера въезжать — то смелых на другой день с милицией выселят. А всех — не посмеют. Скандал на всю страну. Так и сделали. Фактически захватили дом. Полгода ордера не выписывали. Каждую ночь тряслись — ждали штурма. Но обошлось.

ВИТАЛИЙ. Ты тоже тогда поселился?

ВИКТОР. Не, это когда было!.. Мне тесть рассказывал.

ВИТАЛИЙ. А какую начальник себе взял? Трехкомнатную?

ВИКТОР. Под номером тринадцать. Это ты в его квартире сейчас коньяк черносливом закусываешь.

ВИТАЛИЙ. Так Людмила по документам… А, ну да, это ж девичья фамилия… Значит, это у вас в роду — оборону держать. Вить, я как атрибут праздничного стола предлагаю ее снять и подписать мирный договор в объеме семидесяти пяти тысяч. На что уполномочен высшим руководством. Ты пойми: семьдесят пять — это уже предел. Дальше — дешевле с прокурором договориться.

ВИКТОР. Две — сти. Знаешь, как пишется? Двойка и два ноля.

ВИТАЛИЙ. Я не понимаю! Мне чтобы такие деньги заработать, знаешь, сколько пахать надо? А тебе — за что? Я много разных людей на своей работе вижу. Есть трудяги. Пахари. И я их уважаю. Я сам такой. А есть искатели шансов. Попробует в одном месте легких денег, не получится — идет в следующее. Там нет — снова ищет. А на одном — долго, упорно, по кирпичику…

ВИКТОР. Это я — искатель шансов? Много ты про меня знаешь! Я пятнадцать лет отмотал… от звонка до звонка… Учителем в школе. Потом как-то послали на конференцию в Москву… Хотел апельсины купить. Домой позвонил, Люда говорит: Катя заболела, купи лекарство. Купил, вижу — на апельсины не хватает. Решил взять чищеные. Полтора часа простоял — не досталось. Домой вернулся и уволился из школы. Я тогда понял: чтобы иметь деньги — надо работать. Чтобы иметь больше денег — надо больше работать. А чтобы иметь большие деньги — надо что-то другое.

ВИТАЛИЙ. А тебе нужны только большие? Витя, ты понимаешь, что по-твоему не выйдет?

ВИКТОР. На этот раз — выйдет. И никакие ваши окончательные решения не пройдут. У меня, кстати, вчера корреспондентка была. Из левой газеты, но девушка толковая. Все осветит правильно.

ВИТАЛИЙ. Капитана спросили: что будет, если судно столкнется с айсбергом? Он ответил: айсберг поплывет дальше… А ты даже не на корабле. Ты, Витя, на ма-а-аленькой лодочке. С двумя веслами, в парке культуры. А мы поплывем дальше…

ВИКТОР. Виталик! Моряки не плавают. Моряки ходят. А плавает — знаешь что?

ВИТАЛИЙ. Вить, чего ты такой грубый? Давай еще по одной. За мир во всем мире и в каждой квартире.

Виктор наливает, выпивают.

Ну, я пойду. А ты звони.

ВИКТОР. Звонить я могу только в колокол. Судовой.

ВИТАЛИЙ. На! (Кладет на стол перед Виктором свой мобильный.) Мне для хорошего клиента ничего не жалко!

ВИКТОР. Стоп! Есть тост! (Снова наливает.) За связь с телефоном вашего абонента!

ВИТАЛИЙ (снова садится за стол.) Поддерживаю!

Выпивают.

ВИКТОР. А я тебе знаешь что подарю? Набор для дуэли. С тридцати шагов. Через платок. (Идет в прихожую, возвращается с пейнтбольными ружьями.)

ВИТАЛИЙ. Ты меня вызываешь?.. И как этим пользоваться?

ВИКТОР. Сейчас научу. Все равно новые обои клеить буду. Смотри. (Прицеливается.) Спорить с тренером но борьбе может только тренер по стрельбе… (Стреляет в стену, на ней расплывается красное пятно.)

ВИТАЛИЙ. Дай я попробую. (Долго целится.) Стендаль советовал дуэлянтам, пока заряжают пистолеты, считать листья на деревьях.

ВИКТОР. А ты откуда знаешь?

ВИТАЛИЙ. Я по нему диссертацию писал. (Стреляет в другую стену, эффект тот же.) Это дело надо отметить.

ВИКТОР (поет.) «Наверх, вы, товарищи, все по местам, Последний парад наступает!»

Виталии начинает подпевать, и дальше они поют вместе:

«Врагу не сдается наш гордый „Варяг“, Пощады никто не желает»…

Та же комната. В ней стало гораздо больше вещей. У одной стены стоит платяной шкаф и тумбочки, которых здесь раньше не было. На полу — узлы с вещами. Возле другой стены стремянка, ведра, рулоны обоев. На столе — транзистор. Из него доносится голос диктора, рассказывающий о военном параде.