Перси Джексон и последнее пророчество - Риордан Рик

Но она сидела там как мертвая, впрочем, она и была мертвая.

– Я этого никогда не пойму, – прошептал я.

– Чего? – спросила Аннабет.

– Как чего? Ведь это же мумия.

– Перси, она не всегда была мумией. Тысячи лет дух оракула жил в прекрасной девушке. Этот дух передавался из поколения в поколение. Хирон мне говорил, что она пятьдесят лет назад была такой же. – Аннабет показала на мумию. – Но она была последней.

– А что случилось?

Аннабет хотела было что-то сказать, но потом передумала.

– Давай-ка сделаем то, что должны, и уберемся отсюда.

– Ну и как мы?.. – Я с опаской посмотрел на высохшего оракула.

Аннабет приблизилась к мумии и вытянула перед собой ладони.

– О оракул, время пришло! Я прошу тебя изречь великое пророчество.

Я напрягся, но мумия не шелохнулась. Аннабет приблизилась и отстегнула одно из ожерелий на мумии. Я никогда не обращал особого внимания на ювелирные штучки этой высохшей старухи. Я думал, это что-то вроде бус братской любви, какие носят хиппи, или что-то типа того. Но когда Аннабет повернулась ко мне, то в руках у нее была кожаная сумочка – вроде мешочка с лечебными травами американских индейцев – на шнурке, украшенном перьями. Она открыла сумочку и вытащила оттуда маленький пергаментный свиток, не толще ее мизинца.

– Ну и дела! – поразился я. – Неужели ты хочешь сказать, что я столько лет спрашивал у вас про это дурацкое пророчество, а оно было здесь – висело у нее на шее?

– Время было неподходящее, – ответила Аннабет. – Поверь мне, Перси, я прочла это, когда мне было десять, и меня до сих пор преследуют кошмары.

– Отлично, – вздохнул я. – Теперь я могу его прочесть?

– Внизу. На военном совете. Но не перед… ну, ты понимаешь.

Я заглянул в остекленевшие глаза оракула и решил не спорить. Мы направились вниз к остальным. Тогда я этого не знал, но больше на чердаке мне не суждено было появиться никогда.

Вокруг стола для настольного тенниса собрались старосты домиков. Не спрашивайте меня почему, но рекреационный зал стал неофициальным местом заседаний военного совета. Но когда Аннабет, Хирон и я вошли туда, впечатление было такое, будто там происходит соревнование по типу кто кого перекричит.

Кларисса по-прежнему щеголяла в полном боевом оснащении. К спине у нее было пристегнуто ее электрическое копье. (Вообще-то это ее второе копье, коим она вооружилась после того, как я сломал первое. Она называла это копье «Парализатор». Но если она не слышала, все называли его «Паралитик».) Кларисса прижимала к боку шлем в форме кабаньей головы, а на поясе у нее висел нож.

Она так вошла в раж, вопя на Майкла Ю, нового старосту домика Аполлона, что никого не видела и не слышала. Вид у того был довольно нелепый. Кларисса – девица рослая и возвышалась над ним как гора, поскольку Майкл ростом не выше метра, ну плюс еще с полметра амбиций. Майкл возглавил домик Аполлона после того, как прошлым летом в бою погиб Ли Флетчер. Он напоминал мне хорька с длинным носом и торчащими зубами. Может, такое впечатление возникало оттого, что он постоянно щурился, прицеливаясь из лука.

– Это наши трофеи! – кричал он, вставая на цыпочки, чтобы заглянуть в глаза Клариссе. – Если тебе это не нравится, можешь поцеловать мой колчан!

Народ за столом старался сдержать смех – братья Стоулл, Поллукс из домика Диониса, Кати Гарднер от Деметры. Даже Джейк Мейсон, спешно назначенный новый староста домика Гефеста, выдавил натянутую улыбку. Только Силена Боргард не обращала внимания на происходящее. Она сидела рядом с Клариссой и смотрела пустым взглядом на теннисную сетку, натянутую поперек стола. Глаза у нее покраснели и распухли. Перед ней стояла нетронутая чашка с горячим шоколадом. Мне показалось несправедливым, что она вынуждена присутствовать здесь. Я ушам своим не мог поверить – Кларисса и Майкл, стоя рядом с Силеной, спорят о таких глупостях, как трофеи, когда она только что потеряла Бекендорфа.

– Прекратите! – закричал я. – Чем это вы тут занимаетесь?

Кларисса хмуро посмотрела на меня.

– Скажи Майклу, чтобы он не был таким глупым эгоистом!

– Уж чья бы корова мычала! – отозвался Майкл.

– Я здесь только для того, чтобы поддержать Силену! – прокричала Кларисса. – Если бы не она, я сидела бы у себя в домике.

– В чем проблема? – спросил я.

Поллукс откашлялся.

– Кларисса отказалась разговаривать с кем-либо из нас, пока не будет разрешен ее… гм… вопрос. Она три дня молчала.

– Это было замечательно… – задумчиво вставил Тревис Стоулл.

– Какой вопрос?

Кларисса повернулась к Хирону.

– Ты здесь главный? Мой домик получит то, что мы хотим?

Хирон переступил с копыта на копыто.

– Моя дорогая, я уже объяснял, что Майкл прав. У домика Аполлона более обоснованные претензии. И потом у нас сейчас на повестке дня куда как более насущные проблемы…

– Ну конечно, – отрезала Кларисса. – Всегда находятся проблемы более насущные, чем потребности Ареса. А мы только должны идти и сражаться, когда это требуется, и ни на что не жаловаться.

– Как это было бы мило… – пробормотал Коннор Стоулл.

Кларисса схватилась за нож.

– Может быть, мне стоит обратиться к мистеру Д…

– Как вам известно, – прервал ее Хирон (говорил он теперь слегка раздраженным тоном), – наш директор Дионис занят войной. Его нельзя беспокоить такими вещами.

– Понятно, – сказала Кларисса. – А старосты? Кто-нибудь из вас поддержит меня?

Теперь уже никто не улыбался. Все избегали встречаться с Клариссой взглядом.

– Отлично! – Кларисса повернулась к Силене. – Извини. Я не хотела ввязываться в это, когда у тебя такая утрата… приношу свои извинения. Но только тебе. И больше никому!

Силена, казалось, не слышала ее слов.

Кларисса швырнула нож на теннисный стол.

– Вам всем придется вести эту войну без Ареса. Пока я не получу удовлетворения, никто из моего домика и пальцем не пошевелит. Желаю вам приятной смерти!

Члены совета были слишком ошарашены и ничего не ответили Клариссе, которая вихрем вылетела из помещения.

Наконец Майкл Ю проговорил:

– Ну и слава богам.

– Ты шутишь?! – взвилась Кати Гарднер. – Это же настоящий кошмар для нас!

– Да она это так… пустая болтовня, – сказал Тревис. – Разве нет?

– Ее обидели. – Хирон вздохнул. – В конечном счете она успокоится.

Голос его, однако, звучал не очень убедительно.

Я хотел спросить, с какого это рожна Кларисса так взбесилась, но когда я посмотрел на Аннабет, она одними губами сказала: «Я тебе объясню попозже».

– Ну а теперь, члены совета, прошу вас. Перси принес кое-что, о чем, я думаю, вы должны узнать. Перси – великое пророчество.

Аннабет протянула мне пергамент. Он был сухой и ветхий на ощупь. Я принялся неумело развязывать шнурок, потом развернул свиток, стараясь не порвать его, и начал читать:

– Эй, Перси, – прервала меня Аннабет. – Там написано богов, а не быков!

– Да-да, – пробормотал я.

У полубогов есть эта слабость – они не умеют толком читать, и иногда меня это здорово достает. Чем больше я нервничаю, тем хуже читаю.

Я запнулся, глядя на следующие строки. Пальцы у меня похолодели, словно я держал лед, а не пергамент.

Я вдруг почувствовал, что Анаклузмос в моем кармане словно бы потяжелел. Окаянный клинок? Хирон как-то говорил мне, что Анаклузмос многих людей поверг в скорбь. Возможно ли, чтобы собственный меч меня же и убил? И как это мир погрузится в беспробудный сон, если только этот сон не есть смерть?