Интервью как «Вишневый сад» - Дмитрий Губин

74. Можно ли хвастаться любовными победами?

Не знаю. Просто не знаю. Иногда видишь кобеля во дворе, который совершает пробежку с гордо поднятым хвостом, – может, он и правда имеет основания гордиться?

75. Честно или бесчестно уводить у друга девушку?

Да это все глупости для подростков. Что значит честно или нет? В каждый момент мир созидается заново.

76. Что делать женатому парню, если он снова влюбился?

Купить For Him Magazine, открыть на странице с хорошими девками и помастурбировать.

77. Можешь ли ты оправдать подчиненного, прогулявшего работу из-за любви?

Да нет, это разные вещи – гормональное и функциональное! Я его оправдаю и тут же уволю.

78. Раздражает ли тебя слово «метросексуал»?

По-моему, чушь собачья. Это оправдание для квазимужчин.

79. Кого в мемуарах ты упомянешь в первую очередь?

Себя.

80. Легко ли тебе признавать себя неправым?

Очень легко. Я все время неправ. Потому что быть все время правым и неправым – это одно и то же.

81. У кого и за что ты хотел бы попросить прощения?

Я чувствую себя виноватым, что не послал камеры и сам не поехал в Рязань, когда в 99-м ФСБ готовила там якобы тренировочный взрыв. Вот это я пропустил. Виноват. Остальное бы в жизни не менял. Только это.

82. Если тебе подарят телеканал, какую программу ты выпустишь первой?

Новости. Только новости. 24 часа в сутки.

83. В чем самая большая опасность для России?

В развале.

84. Сколько денег тебе нужно для счастья?

Я никогда не думал о деньгах. Не занимал, но и не думал, что они связаны со счастьем.

85. Сколько стоит твой костюм?

Не знаю. Жена же покупает.

86. Сколько стоит сейчас батон хлеба?

Что-нибудь около десяти рублей.

87. Когда ты последний раз ездил в метро?

В 83-м… Нет, в 82-м году.

88. Ты можешь сократить биографию до трех эпизодов?

Рождение и смерть – главные эпизоды. А третий, крошечный – между ними.

89. Можно ли мечтать при жизни о памятнике себе?

Да какой памятник! Прах есьм, и во прах возвращаюсь.

90. Что из людских проступков не имеет прощения?

Лицемерие.

91. Какую слабость ты готов извинить?

А я все извиняю. Как говаривал Воланд у Булгакова – «это всего ведь люди».

92. В каком месте на Земле ты хотел бы побывать?

Я хотел бы однажды родиться бойцом Че Гевары в Боливии, а однажды – фермером в Скалистых Горах. Я хотел бы прожить несколько жизней в нескольких местах.

93. В каком ресторане ты хотел бы поужинать?

Я выбираю всегда аутентичные рестораны. И я выбираю те китайские, где официанты не говорят по-русски. В Москве таких три. На Черкизовском рынке, в общежитии на Профсоюзной и у Измайловского парка.

94. В каком клубе ты хотел бы поколбаситься?

Никогда не хожу в клубы. Был в «Цеппелине» однажды – но это мои дочки потребовали, чтобы я их повел.

95. Чего тебе больше всего не хватает в доме?

Всего хватает. Иногда – одиночества.

96. Что доставляет тебе больше хлопот – душа или тело?

Вообще тело. Но мысли, что надо похудеть, уже относятся к душе.

97. Кто виноват?

Виноватых нет.

98. Что делать?

Быть.

99. С чего начать?

Стать.

100. Чем ты будешь заниматься через двадцать лет?

Я буду шаркать тапочками, я стану несносным дедом, я буду зудеть!

Эдуард Лимонов[6]

FHM № 55, март 2006

Лидер нацболов и знаменитый писатель, таковым себя не считающий, – единственный парень в возрасте за шестьдесят, интервью с которым нам еще интересно

1. Сколько нацболов сейчас в тюрьме?

Девятнадцать.

2. В каком году последний из них выйдет?

Там трое пока еще не судимы – трудно сказать… Из тех, кто уже осужден, последний выйдет на волю в 2008-м.

3. Есть ли в том, что они сели, ваша вина?

Нет. Есть только вина государства.

4. Правда ли, что вы уже десять лет не называете себя писателем?

Кого это должно интересовать? Так называемой художественной литературы я не пишу с 90-го года.

5. Правда ли, что вы могли избежать тюрьмы, но не захотели?

Абсолютная неправда! Мне никто ничего никогда не предлагал.

6. Правда ли, что сидя в тюрьме, вы запретили издавать «Это я, Эдичка» – боялись, что опустят за сцену секса героя с негром?

Я не переиздавал эту книгу много лет – с 96-го года.

7. Правда ли, что вам неинтересен секс с женщинами старше двадцати двух?

Глупость!

8. Сколько раз за свою жизнь вы всерьез любили?

Еще одна глупость! Разве я похож на человека, который любит один раз? Я не считал.

9. На сколько лет вы себя ощущаете?

(Смеется.) На шестьдесят два года!

10. Что меняется для мужчины в возрасте за тридцать?

Я не заметил своих тридцати. Я заметил сорок, и то потому, что цифра меня напугала. А потом понял, что ничего не меняется! (Смеется.)

11. Правда ли, что за жизнь вы освоили тринадцать профессий?

Больше: только в Америке тринадцать, – я когда-то не поленился подсчитать. Но профессии не бывают приятными, приятным бывает признание.

12. Опишите одной фразой ваше призвание.

Я себя представляю учителем жизни и размышляющим человеком.

13. Какие прозвища у вас были в школе?

Никаких. Мое имя модно звучало, все звали меня Эдом. Это выделялось среди Коль и Саш.

14. Какой самый гадкий поступок вы совершили в детстве?

Я однажды съел булку, которая предназначалась больной матери, и отец меня за это отчитал. Я все понял, и больше не ел булок, отложенных для больных. Я до сих пор помню эту сцену! И предпочитаю, чтобы лучший кусок брал другой.

15. Когда вы последний раз дрались?

9 января 2003 года здоровенный мент ударил меня головой о дверной проем саратовского суда, мои руки были за спиной. Но с ментом не дерутся.

16. Как вы впервые попробовали спиртное?

Я был подростком. Один из соседей по коммуналке, майор милиции, был начальником вытрезвителя. А другой сосед, отсидевший, работал на заводе, и у него был день рождения. И вот мент украл у него несколько бутылок вина, и мы сидели на кухне и выпивали. Спиной к горячей батарее… И я так нажрался этого вина, этого портвейна!..

17. Есть ли у вас в Москве прописка?

Нет.

18. Правда ли, что вы были друзьями с Жириновским?

С Жириновским может быть другом только Жириновский. Я работал с ним в 92-м году. Я не был членом его партии, но помогал. Ездил с ним на Кубань. А потом я устраивал во Франции пресс-конференцию, знакомил с политиками…

19. Правда ли, что вы требовали ввести цензуру?

Абсолютная глупость!

20. Правда ли, что вы требовали возродить «железный занавес»?

Речь шла об экономике – я всегда утверждал, что в России ввиду климатических условий стоимость производства огромна, и мы заведомо проигрываем на мировом рынке.

21. Сохранились ли у вас французские гражданство и паспорт?

Никто, во всяком случае, меня их не лишал. Но это не дает преимуществ. Когда я сидел в тюрьме, ко мне не допустили ни консула, ни посла, и судили по законам РФ.

22. Что вам больше всего нравится в американской жизни?

Мне нравилось в 70-х жить в Нью-Йорке и видеть то, что там происходило. Но это никакого отношения не имеет к политике США. Тогда город был увлекателен. Сейчас, полагаю, он катастрофически неинтересен.

23. Что вы больше всего ненавидите в жизни в России?

Несвободу и палачество, которые пронизывают все стороны жизни последние десять лет. Особенно последние пять.

24. Радует ли вас деприватизация?

Я не вижу деприватизации. Собственность всего-навсего меняет хозяев. У «плохих» олигархов отбирается – и вручается тем олигархам, которые сотрудничают с правительством.

25. Правда ли, что в нацболах нет ничего от националистов?

Я бы этого не сказал. Мы всеми способами участвуем в борьбе за права русских за границей. Раскрутили дело Кононова, бывшего партизана, обвиненного якобы в преступлениях, расписывали поезда, устраивали мирные налеты на консульство Латвии! Так выглядит наш национализм. Но он не этнический. Мы боролись за права всех русскоговорящих.

26. Правда ли, что в нацболах нет ничего от большевиков?

Храбрость, жесткость и немного политического безумия – безусловно, есть. Видите – идут в тюрьмы, сидят за решеткой, улыбаются. Не уважают этот суд. Судья говорит: «Не называйте меня „гражданин судья“, называйте „ваша честь“!», а юный национал-большевик отвечает: «У вас нет чести!» В этом общее с революционерами, с эсерами, и это не пустое сравнение.