Александр Алехин. Жизнь как война - Станислав Андреевич Купцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То, что Алехин уехал из Москвы, не изолировало его от общения с близкими – все-таки обычно именно семья становится местом, где можно сбросить груз одиночества и залечить раны. Отца шахматиста избрали депутатом в Государственную думу, где он поддерживал октябристов. Это была правая партия крупных землевладельцев, предпринимателей и чиновников, которые придерживались умеренно-конституционных и антиреволюционных взглядов, хотя позже их позиции несколько радикализировались. Алехин часто встречался с Александром Ивановичем в Петербурге – там проходили думские заседания. Вместе с отцом шахматист в охотку посещал театры, предпочитая драматические и музыкальные спектакли. Это направление продолжало интересовать его.
Среди новых знакомых шахматиста появились известные деятели культуры, включая композитора Сергея Прокофьева. И не удивительно, ведь у Прокофьева были неплохие шахматные способности – он даже стал игроком первой категории, периодически покусывая сильных мастеров. Увлеченных людей часто тянет друг к другу, и любовь Прокофьева к шахматам была очевидна, пусть музыка и доминировала в его жизни. Он часто ездил на турниры, а лучшие игроки мира с нетерпением ждали поздравительной телеграммы именно от русского композитора. Как знать, быть может, если бы он вложил весь свой пыл в шахматы как в музыку – и там бы достиг впечатляющих высот. Очевидцы вспоминали яркую, атакующую манеру игры Прокофьева, сближавшую его с тем же Чигориным, а вот в обороне частенько зияли дыры. Случалось, он мог так хорошо сконцентрироваться, что в отдельно взятых партиях играл на равных с лучшими. Шахматы композитор с любовью называл «музыкой мысли», несколько романтизировал игру. В общем, им было о чем поговорить с Алехиным.
Одна из самых больших тайн жизни Алехина того периода – родилась ли у него дочь Валентина в декабре 1913 года, на излете учебы шахматиста в училище. Была ли у него связь с некой баронессой и художницей Анной фон Севергин, с которой он якобы узаконил отношения (ради дочери?) при двух свидетелях? Следы самой фон Севергин были утеряны, будто ее никогда не существовало, и она просто физически не могла стать первой из жен шахматиста.
Похоже, тайну частично разгадал шахматный историк Сергей Воронков, которому помог коллега Дмитрий Городин. Алехин лишь раз в одном из интервью (а давал он их часто) вскользь упомянул о дочери, и это оставалось той соломинкой, торчавшей из болота, куда почти целиком погрузилась «тайна фон Севергин». Соломинка подпитывала тайну кислородом, не давала умереть и оставить попытки разобраться, так что биографы продолжали всеми силами устанавливать истину.
По скудной информации, выуженной алехиноведами из книги Павельчака и Мюллера «Гений шахмат Алехин», первый муж Анны фон Севергин умер в Первую мировую войну. Из этого следует простой и в то же время удивительный вывод: дочь Алехина была зачата при адюльтере (конечно, если они с мужем к войне не развелись, что в Российской империи происходило крайне редко – как раз измена считалась серьезным основанием). Видимо, в том числе и по этой причине Алехин не рассказывал прилюдно об Анне и своей дочери, которые, когда случилась революция, сбежали в Австрию, где и пробыли до конца жизни.
Тщательное сокрытие этой конфиденциальной информации лишний раз свидетельствует о характере Алехина. Осталась куча вопросов. Как связь с баронессой отразилась на молодом человеке: тяготила она его или окрыляла? Часто ли он виделся с ребенком? Ведь это целый мир, где были отношения, предательство, рождение новой жизни, сокрытие.
Сергей Воронков в качестве доказательств существования фон Севергин получил от Городина фотографию надгробного памятника Валентины на Венском центральном кладбище, где была высечена надпись, что она является дочерью шахматиста и умерла в 1980-м…8 Выяснилось также, что Анна фон Севергин была старше Алехина на 12 лет – общеизвестно, что он предпочитал зрелых женщин. Но маловероятно, что церемония бракосочетания действительно состоялась (по крайней мере, не в 1920 году, как указывают Павельчак и Мюллер).
Уже в эмиграции шахматист изредка встречался с Анной и дочкой, но не под прицелами камер, так что эта часть его жизни осталась закрытой для обывателя.
Его отношения с женщинами вообще кажутся больше потребительскими, чем романтичными. И это неудивительно, ведь его сердце целиком было отдано игре, – впускать в него иную страсть он не хотел. Таков Алехин. История его жизни вызывает амбивалентные чувства – кажется, ты его знаешь, но вот вскрывается деталь, которая заставляет по-новому взглянуть на вроде бы уже хорошо знакомого человека.
* * *
Училище Алехин окончил с высокими отметками. Он стал титулярным советником и штабс-капитаном; теперь к нему обращались «Ваше благородие».
Весьма показательно, что пока все остальные писали диплом, Алехин проводил один из самых удачных своих турниров, где собрались сильнейшие шахматисты планеты. Алехин мог себе позволить такую вольность и при этом оставаться успешным сразу на двух фронтах.
Тогда, в 1914 году, Алехин уступил верхние табличные места турнира победителей в Петербурге двум шахматистам: одним из них был чемпион мира Эмануил Ласкер (первое место), другим – будущий король Хосе Рауль Капабланка. Император Николай II на банкете после соревнований якобы сказал знаменитые слова о пяти лучших игроках мира, включив в этот список Алехина. По легенде, оспариваемой некоторыми исследователями, он впервые в истории официально наделил их титулом гроссмейстера (сам термин начали употреблять применительно к шахматам еще в середине XIX века). Об этом, в частности, сообщал один из участников турнира победителей – Фрэнк Маршалл – в книге «Мои пятьдесят лет в шахматах»9.
Накануне Первой мировой войны в Санкт-Петербурге состоялся один из сильнейших шахматных турниров в истории. Эмануил Ласкер (слева, сидя) выиграл финальный турнир. Остальные участники финала (слева направо): Александр Алехин, Хосе Рауль Капабланка, Фрэнк Маршалл и Зигберт Тарраш
Вот что в своих мемуарах вспоминал о каждом из призеров посетитель турнира Сергей Прокофьев: «Ласкер, немного поседевший со времен турнира 1909 года, со своим своеобразным лицом, с маленькой фигуркой и с сознанием собственного достоинства. <…> Общий фаворит Капабланка, молодой, элегантный, красивый, веселый и вечно улыбающийся, появлялся
