Токсичные родители - Сьюзен Форвард

Контролирующая мать: «Я не могу описать словами ту боль, которую я чувствую, когда ты отдаляешь меня от себя. Мне необходимо, чтобы ты нуждался во мне. Я не могу перенести мысль о том, что потеряю тебя. Ты вся моя жизнь. Я прихожу в ужас при мысли о тех страшных ошибках, которые ты можешь допустить. Если ты причинишь себе вред, это разрушит меня. Я лучше умру, чем допущу мысль о том, что я провалилась в роли матери».

«Для твоего же блага»

Слово «контроль» не обязательно несёт в себе негативный смысл. Если мать присматривает за учащимся ходить ребёнком и не позволяет ему выходить на улицу одному, мы называем её не контролирующей, а осмотрительной. Она осуществляет контроль, соотносясь с реальным положением дел, мотивированная потребностью ребёнка в защите и присмотре. Адекватный контроль превращается в излишний десять лет спустя, когда мать так же контролирует ребёнка, который вполне способен перейти улицу самостоятельно.

Дети, не получающие стимулы к активности, исследованию, преодолению, к тому, чтобы идти на риск поражения, чувствуют себя бессильными и неуместными. Чрезмерно контролируемые тревожными и испуганными родителями, они сами становятся тревожными и испуганными. Это затрудняет их взросление. На подростковом этапе и во взрослой жизни многие из них так и не преодолевают потребность быть направляемыми и контролируемыми родителями. Как результат, родители продолжают инвазию и манипуляцию, и часто полностью подчиняют себе всю жизнь повзрослевшего ребёнка.

Страх стать ненужными часто мотивирует таких родителей на попытки делать так, чтобы ребёнок постоянно чувствовал себя беспомощным. Такие родители испытывают болезненный страх перед «синдромом пустого гнезда», перед неизбежным чувством потери, которое испытывают все родители, когда дети навсегда уходят из дома. Та часть личной идентичности контролирующего родителя, которую он отводит родительской роли, настолько велика, что когда ребёнок становится независимым, такой родитель чувствует себя преданым и покинутым.

То, что делает таким вредоносным контролирующего родителя, – это переодевание доминирования в заботу. Такие фразы как: «я говорю это для твоей же пользы», «это я делаю исключительно ради тебя», «только потому, что я так тебя люблю», все они означают только одно: «Я делаю это, потому что страх потерять тебя настолько велик, что я готов/а сделать тебя несчастным».

Прямой контроль

Прямой контроль это не какая-нибудь фантазия, он проявляется открыто и весьма ощутим, совершается «при всех»: «делай, как я говорю, или я с тобой больше не разговариваю», «делай, как я говорю, или больше не увидишь от меня денег», «если ты не сделаешь, как я говорю, ты перестанешь быть членом нашей семьи», «если ты не выполнишь мои желания, у меня будет инфаркт». Во всём этом нет никаких изысков.

Прямой контроль обычно несёт в себе угрозу и выражается в унизительных формах. Чувства и потребности человека должны быть подчинены чувствам и потребностям его родителей. Такой человек попадает в бездонный колодец запугиваний и ультиматумов. Его мнение ничего не стоит; на его потребности или желания никто не обращает внимания. Равновесие власти нарушено очень сильно.

Майкл, 36-летний маркетолог, с нежным очаровательным лицом, являл собой наглядный пример сказанного выше. Он пришёл ко мне на приём, когда после шести лет брака с горячо любимой женщиной он оказался на грани развода, из-за войны, которую его родители объявили его жене: «Настоящие проблемы начались, когда я переехал жить в Калифорнию. Сперва моя мать думала, что это временно, но потом, когда я сказал ей, что влюбился и планирую моё будущее здесь, она поняла, что я намерен окончательно здесь осесть. И тогда она начала по-настоящему давить на меня, чтобы я вернулся».

Я попросила Майкла уточнить, в чём именно выражалось «давление». Майкл сказал: «Самый некрасивый случай произошёл спустя год после женитьбы. Мы собирались в Бостон на юбилей моих родителей, но моя жена заболела гриппом. Ей действительно было очень плохо. Я не хотел оставлять её одну, поэтому позвонил матери, чтобы предупредить, что не приеду. Ну и вот, для начала она начинает громко рыдать, а потом говорит: «Если ты не приедешь, я умру». Тогда я уступил и полетел в Бостон. Я прилетел в день празднования, но не успел я сойти с самолёта, как мне тут же заявили, что я должен остаться на неделю. Я не сказал ни нет, ни да, но на следующий день я улетел. Через день мне звонит отец: «Ты убиваешь твою мать. Она всю ночь напролёт проплакала. Я боюсь, не случится ли у неё удар». Какого чёрта им нужно? Чтобы я развёлся с женой, вернулся в Бостон, в холостяцкую комнату?»

За пять тысяч километров родители Майкла крутили им, как хотели. Я спросила, приняли ли они его жену в семье. Майкл покраснел от злости: «Какое там! Каждый раз, когда они оскорбляли её, я надеялся, что она смолчит и вытерпит, когда она жаловалась мне, я просил её быть терпимее. Какой я был идиот! Мои родители унижают мою жену, а я как будто так и надо».

Преступление Майкла заключалось в том, что он стал независимым. В ответ родители переполошились и принялись защищаться с помощью излюбленных тактик: отказа в любви и нагнетании обстановки.

Как и большинство контролирующих родителей, родители Майкла были невероятными эгоистами. Они чувствовали себя под угрозой из-за того, что их сын был счастлив, вместо того, чтобы видеть в его счастье подтверждение своей успешности как родителей. Интересы Майкла ничего для них не значили. В их представлении, их сын уехал в Калифорнию, не потому что ему там больше платили, а чтобы ранить их. Также он не женился по любви, а оскорбил их. Его жена на заболела гриппом, а разочаровала их.

Родители Майкла постоянно заставляли его выбирать между ними и его женой, и каждый раз это был выбор «всё или ничего». С такими контролирующими родителями нет возможности для нейтральной территории. Если их сын попытается установить контроль над своей жизнью, ему придётся заплатить цену чувствами вины, собственного предательства и озлобленности.

Когда Майкл пришёл ко мне впервые, он был уверен, что его проблема это его брак, однако, очень скоро понял, что брак был жертвой в битве за контроль над его жизнью, которая началась, когда он решил уехать из родительского дома.

Брак сына контролирующих родителей представляется последним как большая угроза, а в супруге они видят конкурента за его любовь. Это приводит к жутким баталиям между родителями и супругой, в которых взрослый сын оказывается под перекрёстным огнём и раздираемый противоречивыми чувствами верности одной и другой стороне.

Некоторые родители накидываются на отношения сына с критикой, сарказмом и предсказаниями провала. Другие, как родители Майкла, отказываются принять жену сына или ведут себя так, будто её не существует. Некоторые начинают настоящее преследование. Неудивительно, что эти тактики наносят такой вред, что вскоре брак окончательно расшатывается.

«Почему я постоянно продаю себя родителям?»

Деньги всегда являлись основным языком власти, и у контролирующих родителей они превращаются в их излюбленное оружие. Многие из таких родителей используют деньги, чтобы держать взрослых детей под контролем.

Ким пришла ко мне на приём, перегруженная различными тревогами. Ей было сорок лет, нелюбимая работа, лишний вес, развод и два сына-подростка. Чтобы преодолеть полосу негатива, она хотела похудеть, найти работу получше и вообще переориентировать свою жизнь. Она была убеждена, что все её проблемы решатся, если она встретит «подходящего» мужчину. За время нашей беседы мне стало ясно, что Ким считала, что она никто, если рядом с ней нет заботливого мужчины. Я спросила её, откуда у неё появилась такая мысль.

«Не от моего бывшего мужа, это точно. Там я сама должна была о нём заботиться. Я познакомилась с ним после университета. Ему было 26, но он жил с родителями и даже представления не имел, как будет зарабатывать себе на жизнь. Но он был чувствительным и романтичным, и я в него влюбилась. Мой отец не одобрял его, но я думаю, что в глубине души он был доволен, что я выбрала кого-то настолько беспомощного. Когда я настояла на том, что собираюсь выйти за него замуж, отец сказал, что в течение какого-то времени он будет нас содержать, и если дела у моего мужа не пойдут, то он возьмёт его на работу в свою компанию. Казалось, что мой отец такой классный парень, а на самом деле это была уловка, чтобы взять нас под тотальный контроль. Хотя я была замужем, я продолжала быть папиной дочуркой. Он поддерживал нас финансово, но в обмен на то, чтобы указывать нам, как жить. Я играла в домохозяйку и в дочки-матери, но...»